Психология свободы

Ну, а ещё важная – сфера внутрителесного поведения. Для животных она на втором месте по важности, то же и для всех почти людей. А в случае болезни эта сфера переходит даже на первое место, – по крайней мере, начинает разделять его со сферой внешнего поведения. И, как известно, одни болеть умеют, другие – нет. Что ж, на то и поведенческая отрасль, чтоб в ней были свои виртуозы!.. Ещё каждый легко может вспомнить, как ему приходилось – иной из зим – дрожать и тужиться, дабы согреться. Вот то и было зачаточное распространение им своего сознания на внутрителесное поведение. А статей у последнего – тьма, не одно согревание.

И хоть и рано пока, но уж к слову надо заговорить и о сфере внутреннего поведения. Ведь каждому из нас в принципе возможно как-то вести себя и внутри себя как психики, – если позволите так сказать! Например, проводить себя меж альтернатив: типа "думать – не думать" – на текущий момент времени, радоваться чему-то там в таком моменте – или нет, – это всё и будет примером внутреннего поведения. В одной из его возможных статей! С тем здесь, кстати, что внутрителесное поведение – где-то тоже одна из таких статей. Вплотную примыкает, во всяком случае. (Имманентная условность граней меж поведенческими сферами! Неизбежная в жизни перемежаемость наших "поведений"! Но пока в это не вдаёмся, и будем считать как сказали.)

Вернёмся, однако, к сфере внешнего поведения. Оттого оно и прозывается внешним, что совершается над элементами внешней среды. Внешне ориентировано! Иначе ещё можно сказать, совершается над элементами окруж'aющей среды. Окружающей – по отношению к вашему телу. Это среда из зданий, людей, ветра, солнца. Но и ваше тело в ней – тоже один из таких её элементов. Такая хитрость! Отчего над ним вы тоже можете справлять "внешнее поведение". Чесать себе голову, красить свои губы, и далее в том же духе.

Внешнее поведение есть поведение, составляющееся предельно развёрнутыми телесными движениями. В смысле движений тела в целом или его частей. Если непредельноразвёрнутые и встречаются, то попросту несут вспомогательный характер к первым. Которые есть бег, прыжки и тому подобное – и у животного, и у человека. Только вот у животных, бедняг, сфера внешнего поведения есть сфера, всегда вынужденная сама собой искать хороший поведенческий вариант (если можно так выразиться, в порядке заостряющей стилизации). Ну, новое внешнее поведение – как наиважнейшее – человек обдумывает, прежде чем совершать, а животное... внешнеповеденчески сразу тыкается как-то там по-новому, ежели возникла нужда в новизне. А что ему остаётся делать, ежели среда обитания предъявляет новые требования, а "тонко обдумать" их оно не умеет?! Ну, не умеет внутренне проигрывать варианты по ним. Внутри своей психики – лишь намечательной моторикой. Или сказать – символической. Потому и вдаряется в "грубое обдумывание" – как обдумывание через посредство внешнего поведения.

А именно, экспромтно проводит в среде какой-то новый набор действий (не шибко-то отличный от накатанного старого, разумеется, – совершать большие скачки даже в "тонком обдумывании" трудно, а уж тем более – в таком вот "вынесенном наружу"), за новизну "получает по голове" – определённым образом от среды обитания, начинает затем совершать вариант другой, который есть, что называется, на ходу скорректированный первый, за него "получает по голове" снова, уже несколько по-иному, опять на ходу корректирует до нового, и так далее, пока среда перестаёт "бить по голове", что означает наткнувшесть на удачный вариант. Который тут же крепко запоминается животным, и им оно в дальнейшем всегда будет пользоваться – во всякой ситуации, схожей с тою, которая вынудила его этот вариант выкристаллизировать.

То бишь сознание у животного, тем самым можно считать, есть, – если говорить в смысле "вообще-вообще". Но оно у него, так сказать, вынесено в среду обитания. Существует за счёт намеченностей им, животным, себя во внешней среде. Сознание животного виртуально витает вне его – в лице просто самой возможности участия того животного в будущих актах описанного "внешнего обдумывания" (оно же "грубое обдумывание", если кто не понял).

Можно сказать, животное психо-выливает себя в среду обитания, и постоянно этак живя, как феномен сознания у себя присутствует лишь явочным порядком. Сказать иначе – как такой феномен в себе способно реализоваться всегда только "задним числом". Ну, то сознанье в виде сообразившести, что сейчас его у тебя уже нет, но только что было. И так момент за моментом! Тень сознанья в качестве оного! Нечто вот этакое имеет место у высших животных.

Внешнеповеденческая ретроспектива – в части всего былого "внешнего обдумывания", да в смычке с потенцией подобной перспективы – такое на каждый момент настоящего и являет животному "тень собственной сознательности". То есть, как сознание животное не имеется за счёт своего "сейчас", в отличие от человека. Но своеобразно всё ж имеется – за счёт всей временн'oй подразумевательности.

У человека – до известной степени всё наоборот. Не сам психовыливается в окружающую среду, а психовливает окружающую среду в себя, – и модельно живёт в ней, как в части своего внутреннего мира (тем безнаказанно кроя свои отношения с ней, как хочет).

Животное, если в принципе, тоже могло бы этак "моделью впустить в себя" среду окружения, но поскольку оно (как психика) не организовало себя во внутренний феномен сознания, то бишь не выделило – как таковым – себя из среды в своём понимании этих дел (именно это, в одной из стилизаций, означает иметь сознание), то оно тем впуском внутри психики своей попросту сольётся с "появившимся там" средоокружением, и, значит, некому будет модельно себя вести в нём. То есть в этаком трюке – трюке создания в психике виртуальной внешней среды – оно не нуждается. Вынужденная ненуждаемость!..

То, что мы называем имением собственного "я", – а быть при таком имении – означает невозможность не обладать сознанием, – такое есть не что иное, как разложенность на два "я" того в нас, что может быть условно обозначено как "я" животного". Как животное "я" распадаешься на две взаимопротивопоставленные равные части. Мы финт подобного психораспадения в своей жизни осваиваем, животные нет, соответственно преимущества наши в отношениях со средой – на ступень больше. Животное, если можно так выразиться, слишком цельно внутри себя-психики: с одной-то стороны это хорошо – от того ему где-то лучше внутри себя, нежели нам, но с другой стороны – это плохо: человеческая противопоставленность самому себе – позволяет находить решения на ступень более высокого класса, давая техническую возможность постоянно заворачивать путь поиска.

В общем, с точки зрения человека – животное сознания не имеет, поскольку не способно в себе его переносить – как внутренний феномен – за счёт "сейчас". С точки же зрения "вообще" – оно его имеет: просто за счёт психомеханики, на ступень более примитивной, нежели у человека (что и даёт – при желании – последнему возможность теоретизационно "не замечать" её – в качестве наводчика сознательности). То механика, которая в моменте настоящего обеспечивает хозяину сознание лишь виртуальным. Лишь виртуально удерживает его, а не реально, как то у человека. 

3. Резюмируем. Жизнь каждого замешана на его мышлении. Ну, на макродействии под названием "мышление". Или сказать, на мышленческом оперировании. На макродействии умствования. Наведения в себе как внутреннем проприорецептивном поле комплексных мото-образований под названием "смыслы" (здесь внутреннем – в значении несвязанности с внешними действиями, не задаваемости напрямую ими, а так-то проприорецептивное поле по-любому внутренне – не выходит за рамки ощущений, говорящих о теле и всём, что в нём, включая психику)... Итак, всё замешано на мышлении. А уж у того реализована непрерывная самоподсиживаемость. Ну, в смысле, маркирующим свойством у человека проходит непрерывная подсиживаемость самого себя в макродействии мышления. Это надо ж допереть до такого: создавая, непрерывно перечёркиваешь созданное! Создаёшь в непрерывной перечёркиваемости создаваемого! Пусть перечёркиваешь только в зачатке, в качестве лишь принципа, но всё-таки именно перечёркиваешь! Перечёркивание такое как процесс, слитый с самим создаванием и равносильный ему. Что этакий перманентный акт, выступающий на первый взгляд глупостью, выведет то "обижаемое" им создавание на новый, невиданный рубеж, – это надо ж было до такой догадки в своё время допереть нашей природе! Ну, нашей дочеловечесой психике, прежде чем стать человеческою. У каких существ психика догадывается извернуться в себе до такого, те начинают обладать сознанием. Человек – в числе таких "догадливых" существ. Вот так мы обрисовываем наличное положение.