Психомодератор. Книга 1. Разделение
Шрифт:
Физически они сидели плечом к плечу, едва соприкасаясь, в том же уголке библиотеки — она в свете, он наполовину в тени. Но в пространстве синхронизированного сознания эта граница размывалась, становилась проницаемой. Декарт с удивлением обнаружил, что впервые за долгое время ему не хотелось свернуть контакт, вернуться в привычное одиночество.
Через определенную часть текста он почувствовал, что Аврора начинает утомляться — синхронизация требовала значительных ментальных ресурсов, особенно для новичков. Он аккуратно инициировал протокол завершения, постепенно ослабляя связь,
Когда их сознания полностью разделились, и виртуальная реальность текста сменилась физическим присутствием в библиотеке, Декарт моргнул, возвращаясь в обычное состояние восприятия. Свет в помещении стал более приглушенным — они провели в синхронизации больше времени, чем он предполагал.
— Это было... познавательно, — произнес он, и собственный голос показался ему странно отстраненным после глубины ментального обмена.
— Да, — Аврора потерла виски, как делали многие после интенсивной синхронизации. — Теперь я действительно лучше понимаю концепцию Синаптика.
На её персоне появилась легкая улыбка, не обычная социальная маска, а отражение подлинного интеллектуального удовлетворения. Декарт неожиданно для себя обнаружил, что эта улыбка вызывает в нём странное чувство — что-то среднее между любопытством и... узнаванием? Как будто он встретил кого-то знакомого, кого давно не видел.
Вокруг них библиотека постепенно погружалась в вечерний полумрак. Цифровые билборды мерцали в темноте, как окна в другие миры. Их плечи всё ещё слегка соприкасались — незначительный физический контакт, за которым теперь стояло нечто большее: редкий мост понимания, переброшенный через пропасть одиночества, которую Декарт так долго и тщательно выстраивал вокруг себя.
Впервые за долгое время его не тяготило чужое присутствие. И это было странное, почти забытое чувство — словно пересечение невидимой границы, о существовании которой он почти забыл.
Глава 2. Испытание огнем.
Грохот разнесся по залу с такой силой, будто само здание вздрогнуло. Двери Храма, которые не запирались уже более двухсот лет, с оглушительным треском распахнулись. В проеме застыли темные силуэты.
— Ни с места! — прозвучал искаженный неестественный голос.
В зал ворвалась группа из восьми человек в черных защитных костюмах с матовыми визорами, скрывающими лица. В руках они держали то, что Аврора узнала мгновенно — древнее огнестрельное оружие, образцы которого она видела только в историческом музее.
«Автоматическое стрелковое оружие, — пронеслось в голове Авроры. — Но где они его взяли? Такое можно найти по слухам только в Изнанке.
Оружие в Нейрограде было запрещено настолько давно, что многие горожане даже не знали, как оно выглядит.
Вера сделала шаг вперед, ее осанка оставалась безупречной, а голос — ровным:
— Я Вера, Верховный Психомодератор Нейрограда. Прошу вас опустить оружие и объяснить причину вашего вторжения.
Высокая фигура в центре группы, очевидно лидер, сделала шаг вперед:
— Мы пришли
положить конец вашему контролю, — голос был искажен, но что-то в его интонациях заставило Аврору напрячься. Было в этом голосе что-то мучительно знакомое.— Здесь нет никакого контроля, — спокойно ответила Вера. — Только поддержка эмоционального равновесия для тех, кто в этом нуждается.
— Ложь! — резко ответил лидер. — Вы держите весь город в эмоциональной клетке. Вы решаете, какие чувства допустимы, а какие — нет. Вы присвоили себе право корректировать саму человеческую натуру.
Вера сохраняла непоколебимое спокойствие:
— Мы не навязываем и не запрещаем эмоций. Мы лишь помогаем людям справляться с деструктивными эмоциональными состояниями, которые причиняют страдания им самим и окружающим. Каждый житель Нейрограда сам решает, обращаться ли к нам за помощью.
— Еще одна ложь, — прошипел лидер. — С самого детства вы формируете в гражданах зависимость от вашей так называемой «помощи». Никто даже не задумывается о том, что можно жить иначе.
София сделала шаг вперед, становясь рядом с Верой:
— Наша работа основана на научных исследованиях и собирательном опыте целых поколений. Мы знаем, что эмоциональный баланс — ключ к продуктивной, здоровой жизни.
Лидер повернулся к ней:
— Ах, София... Всегда апеллируете к науке и логике. Но ваша наука избирательна. Вы игнорируете исследования, доказывающие, что эмоции — лишь эволюционный рудимент, от которого человечество давно могло бы отказаться. Чистый разум — вот ключ к подлинному прогрессу.
Теперь вперед выступила Эрос, ее голос был мелодичным и проникновенным:
— Без эмоций нет жизни, нет любви, нет творчества. Все величайшие достижения человечества рождены из страсти — к познанию, к красоте, к истине.
— Эрос, как предсказуемо, — насмешливо отозвался лидер. — Ваша область — самая бессмысленная из всех. «Любовь», «страсть» — набор химических реакций, зависимость, которую вы культивируете, чтобы манипулировать массами. Человек может прекрасно существовать без этих примитивных инстинктов.
Фобос, чье лицо оставалось бесстрастным, произнесла своим глубоким голосом:
— Страх — это сигнал об опасности. Гнев — защитная реакция. Отрицание базовых эмоций подобно отключению системы безопасности в сложном механизме. Без них человечество давно бы самоуничтожилось.
— Фобос, — лидер покачал головой. — Вы оправдываете свою работу, создавая угрозы, которых не существует. Технологии давно могли бы заменить эти примитивные сигнальные системы. Машины не знают страха и гнева, но прекрасно избегают опасностей.
Надежда приблизилась, ее золотистые глаза светились внутренним теплом:
— Надежда на лучшее — вот что двигало человеческую цивилизацию тысячелетиями. Без нее не было бы прогресса, преодоления трудностей, эволюции сознания.
— Надежда, — лидер почти выплюнул это слово. — Самая токсичная из всех иллюзий. Сколько жизней было потрачено впустую в погоне за несбыточными мечтами? Сколько разочарований можно было избежать, если бы люди жили рациональным расчетом, а не зыбкими надеждами?