Психомодератор. Книга 1. Разделение

Шанти, последняя из шести, не сделала шага вперед — она просто слегка наклонила голову:

— Внутренний покой не противоречит эмоциям. Он включает в себя принятие всего спектра человеческих переживаний. Без эмоций нет ни радости, ни горя — есть только пустота.

— Шанти, ваша «гармония» — не более чем красивая упаковка для контроля, — ответил лидер. — Истинное освобождение приходит не через принятие эмоций, а через их преодоление. Человеку не нужны эмоции для счастья. Это моя позиция.

Аврора с растущим беспокойством наблюдала за этим обменом репликами. Что-то в манере речи лидера, в его жестах, в самой его позе становилось все более знакомым, словно проступая сквозь маскировку.

Вера сделала последнюю попытку:

— Мы уважаем право каждого на собственное мнение. Если вы желаете жить без поддержки психомодераторов, никто вам не мешает. Но мы не позволим вам насильно навязывать вашу философию всему городу. Пожалуйста, опустите оружие, и мы сможем продолжить диалог цивилизованно.

Лидер замер на мгновение, затем издал искаженный смех:

— Диалог? С теми, кто столетиями манипулировал человеческим сознанием? Нет, ваше время закончилось. Пора Нейрограду узнать правду.

Он поднял руку в сигнальном жесте, и Аврора внезапно ощутила напряжение в воздухе — какая-то сила блокировала ментальные способности психомодераторов.

— Сейчас! — скомандовал лидер.

Время словно замедлилось. Аврора видела, как нападавшие поднимают оружие, как психомодераторы пытаются активировать защитные техники, но слишком поздно — грохот выстрелов прокатился по залу, и одна за другой шесть фигур в церемониальных одеждах оседали на пол.

— Нет! — закричала Аврора, и в этот момент что-то прорвалось в ее сознании — словно стена рухнула, открывая доступ к резервуару невероятной психической силы.

Без сознательного решения, повинуясь чистому инстинкту, она выбросила руки вперед. Из ее пальцев вырвались радужные нити энергии, мгновенно сплетаясь в сложную сеть, окутывающую нападавших. Психоловушка — древняя техника, описанная только в самых ранних трактатах по психомодерации, техника, которой ее никогда не учили.

Нападавшие застыли, их тела словно сковало невидимыми цепями. Автоматы выпали из онемевших пальцев, с грохотом ударяясь о пол. Только лидер еще мог двигаться, хотя и с видимым усилием.

— Как... — прохрипел он, с трудом поворачивая голову. — Это невозможно. Мы ликвидировали ваши силы…

— Не мои, — Аврора сама удивилась своему голосу — глубокому, резонирующему, полному силы. — Сдавайтесь.

Лидер медленно начал менять майя - персону.

Аврора почувствовала, как под ногами разверзается пропасть. Знакомые карие глаза смотрели на нее с болью и какой-то странной надеждой.

— Декарт? — прошептала она, чувствуя, как радужные нити психоловушки дрожат, отражая ее потрясение.

— Здравствуй, Аврора, — его настоящий голос был полон той же теплоты, что и раньше, когда они проводили долгие вечера, обсуждая всё на свете. — Мне жаль, что наша встреча происходит при таких обстоятельствах.

Аврора не могла поверить своим глазам. Декарт — ее возлюбленный... Человек, с которым она делила самые сокровенные мечты. Тот, кто всегда поддерживал ее стремление стать психомодератором.

— Почему? — только и смогла выдавить она.

— Потому что я нашел истину, Аврора, — его глаза лихорадочно блестели. — За пределами эмоций, за пределами всего, чему нас учили. Я нашел способ освободить разум от тирании чувств.

Он сделал шаг вперед, психоловушка потрескивала вокруг него, но не могла полностью сдержать.

— Присоединись ко мне, — его голос стал мягче, интимнее. — Твой потенциал огромен — ты только что доказала это. Вместе мы сможем привести Нейроград в новую эру — эру чистого разума, свободного от эмоциональных цепей.

Аврора смотрела на него, чувствуя, как разрывается ее сердце. Человек, которого она любила, предал все, во что они вместе верили.

— А если я откажусь? — спросила она, уже зная ответ.

Персона Декарта исказилась, словно от внутренней боли:

— Тогда все закончится печально, Аврора. Я не могу позволить тебе встать на моем пути. Слишком многое поставлено на карту.

Треск выстрела разорвал воздух.

Аврора инстинктивно дернулась, закрывая глаза. Но боли не последовало. Медленно, словно выныривая из глубокого омута, она открыла глаза.

Храм Синхронизации предстал перед ней в своем обычном виде. Никаких разбитых дверей, никаких вооруженных людей, никаких раненых психомодераторов. Шесть женщин стояли перед ней полукругом — живые, невредимые, с выражением глубокого внимания на лицах.

— Ч-что... что произошло? — прошептала Аврора, чувствуя, как ноги подкашиваются.

— Тише, дыши глубже, — Шанти оказалась рядом, поддерживая ее за плечи. — Все хорошо. Ты прошла испытание.

— Испытание? — Аврора попыталась осмыслить услышанное. — Но это было... так реально.

— Это было погружение, — пояснила Вера, подходя ближе. — Последний экзамен перед посвящением. Мы называем его "Испытанием Огнем".

Аврора медленно опустилась на ближайшую скамью, пытаясь справиться с головокружением. Воспоминания о произошедшем — вторжение, выстрелы, Декарт — все еще казались обжигающе реальными.

— Вы хотите сказать, что все это... было нереально? — она посмотрела на свои руки, все еще чувствуя отголоски радужной энергии, струившейся по пальцам.

— Реальность — понятие растяжимое, — философски заметила София. — Всё происходило в твоем сознании, но эмоции, которые ты испытывала, твои реакции и решения — они были настоящими.

Аврора заметила, что в дальнем углу зала Надежда и Эрос о чем-то тихо переговариваются, бросая на нее удивленные взгляды.

— ...невозможно, — долетел до нее шепот Эрос. — Никто не удерживал ментальную защиту так долго, особенно под таким стрессом.

Аврора отвела взгляд, делая вид, что не слышала их разговора. Молодая ассистентка психомодераторов, которую Аврора видела несколько раз в Академии, подошла к ней с чашей воды.

— Как это было? — спросила она с нескрываемым любопытством. — Что ты видела? Говорят, каждый видит свои глубинные страхи, о которых порой даже не подозревает.

Аврора сделала глоток эликсира, чувствуя, как тепло разливается по телу. Декарт. Его лицо, полное решимости и боли одновременно. Его предательство, которое ранило глубже, чем любое оружие. Могла ли она иметь такой глубинный страх, не осознавая его?