Психомодератор. Книга 1. Разделение

Глава 2.2. Испытание огнем.

Они направились к центральной части города, где архитектура Нейрограда представляла собой сложную симфонию старого и нового. Базовые фасады исторических зданий были покрыты майя-покрытием — цифровыми проекциями, которые непрерывно трансформировались в зависимости от времени суток, погоды и общего эмоционального фона района.

Сейчас, в вечерний час, когда большинство жителей возвращались домой после работы, оболочки излучали мягкое, успокаивающее сияние в пастельных тонах. Геометрические узоры плавно перетекали друг в друга, создавая впечатление живого, дышащего города.

— Какой архитектурный стиль тебе больше нравится? — спросила Аврора, когда они проходили через квартал, где оболочки имитировали различные исторические эпохи — от классической греко-римской до футуристических текучих форм.

Декарт задумался. Он никогда особенно не интересовался архитектурой как искусством — для него здания были функциональными объектами, не более того.

— Я никогда не задумывался об этом, — честно признался он. — А у тебя есть предпочтения?

— Я всегда любила славянские мотивы, — ответила она, указывая на здание справа, чья оболочка сейчас демонстрировала сложные деревянные узоры, характерные для традиционного русского зодчества. — В них есть какая-то... органичность. Они не пытаются доминировать над природой или противостоять ей, как, например, те же пирамиды. Они словно вырастают из земли, продолжая естественные формы.

Декарт внимательно посмотрел на здание. Действительно, в этих плавных линиях, в этом сложном переплетении геометрических форм и растительных мотивов было что-то удивительно гармоничное. Не холодная рациональность прямых линий современной архитектуры, не подавляющая монументальность имперских стилей, а что-то... живое.

— Знаешь, я, пожалуй, согласен с тобой, — произнес он, удивляясь тому, что у него вообще есть мнение по такому субъективному вопросу. — В этом стиле есть что-то... комфортное. Он не пытается впечатлить или подчинить, а создаёт пространство, в котором просто хорошо находиться.

— Именно! — оживилась Аврора. — Это архитектура, которая служит человеку, а не требует, чтобы человек приспосабливался к ней. В этом смысле она очень... эмпатична.

Они продолжили прогулку, неспешно двигаясь по улицам города. Декарт с удивлением заметил, что их руки случайно соприкоснулись во время ходьбы, и ещё большим удивлением стало то, что ни один из них не отстранился. Более того, через несколько шагов их пальцы переплелись так естественно, словно это было самым обычным делом в мире.

Он почувствовал странное тепло, распространяющееся от места контакта, и ещё более странное отсутствие желания анализировать происходящее. Простое прикосновение — такое базовое, такое примитивное с точки зрения информационного обмена... и такое удивительно значимое.

— Ты когда-нибудь задумывался, — спросила Аврора после долгого комфортного молчания, — что вся эта технология, все эти майя-оболочки — возможно, это просто наш способ вернуться к тому, что мы утратили? К непосредственному, интуитивному пониманию друг друга, которое было до того, как язык и абстрактное мышление создали между нами барьеры?

Декарт посмотрел на проплывающие мимо фасады зданий, на их постоянно меняющиеся покрытия, отражающие невидимые эмоциональные потоки города.

— Интересная мысль, — признал он. — Возможно, вся наша технологическая эволюция — это попытка обойти ограничения, которые мы сами на себя наложили. Как будто мы движемся по спирали — отдаляемся от непосредственного опыта через абстракцию, а затем пытаемся вернуться к нему через еще более сложные абстракции.

Они остановились на небольшой площади, где несколько зданий образовывали полукруг вокруг центрального фонтана. Оболочки зданий синхронизировались друг с другом, создавая единую визуальную композицию — сейчас это был медленный танец голубых и серебристых волн, напоминающий океанскую поверхность под лунным светом.

— Где ты живешь? — спросил Декарт, внезапно осознав, что вечер подходит к концу, и испытав неожиданное чувство сожаления по этому поводу.

— В “Резиденциях симфония”, — ответила Аврора. — Это недалеко отсюда, можно дойти пешком.

Декарт знал это место — комплекс жилых зданий повышенного комфорта для граждан с рейтингом 70-80, построенный по принципу музыкальной гармонии, с плавными линиями и акустически сбалансированными пространствами. Он никогда там не был — его собственное жилье находилось в гораздо более скромном районе, соответствующем его средне-высокому рейтингу 60, унаследованному от родителей.

— Я провожу тебя, — предложил он, и снова удивился своей инициативе.

Они двинулись в сторону “Резиденций симфония”, все еще держась за руки. Декарт чувствовал странное смешение эмоций — удовольствие от физического контакта и компании Авроры, и одновременно какое-то беспокойство, нарастающее по мере того, как они приближались к её дому.

Это беспокойство не было рациональным — оно поднималось откуда-то из глубины, из той части его существа, которую он обычно игнорировал, предпочитая оставаться в мире чистого интеллекта. Он пытался подавить это чувство, категоризировать его как незначительную нейрохимическую аномалию, но оно продолжало нарастать.

Когда они подошли к резиденциям, Декарт наконец понял, что это — страх. Не простой примитивный страх опасности, а нечто более сложное — страх близости, страх открыться, страх потерять ту защитную оболочку отстраненности, которую он так тщательно выстраивал годами.

— Спасибо за вечер, — сказала Аврора, когда они остановились у входа в её комплекс — изящного арочного “портала”, украшенного световыми элементами, пульсирующими в медленном, успокаивающем ритме. — Мне было... очень хорошо с тобой.

Декарт почувствовал, как что-то внутри него тянется к ней, хочет продлить этот момент, не отпускать её руку, не возвращаться в свое обычное состояние изоляции. Но одновременно другая, более привычная часть его сознания возводила стены, напоминала о безопасности дистанции, о рациональности, о неэффективности эмоциональных вложений.

— И мне, — произнес он, и его голос звучал странно даже для него самого — немного напряженно, сдержанно, будто он боролся с чем-то внутри себя.

Аврора, казалось, заметила эту борьбу. Она слегка наклонила голову, изучая его лицо с мягким любопытством.

— Ты в порядке?

— Да, — быстро ответил он, выпуская её руку с неосознанной резкостью. — Просто... устал. Было много информации для обработки.

Это была полуправда. Действительно, день был насыщен новыми впечатлениями, но истинная причина его напряжения была глубже. Он чувствовал, что теряет свою привычную точку опоры, свою тщательно выстроенную систему взглядов. И это было... дезориентирующе.

— Понимаю, — кивнула Аврора, и в её взгляде мелькнуло что-то похожее на сожаление. — Что ж, надеюсь, мы ещё увидимся.