Птица

Все, Птица, отлеталась. Сейчас кто-нибудь выйдет, а тут я. И труп.

Бежать?

Или не дать Лазарову погибнуть смертью храбрых во цвете лет?

Я схватилась за голову и побежала к ближайшей калитке. Постучать в нее не успела. Со двора вышел дед в ушанке с сигаретой в зубах.

– Случилось что, дочка?

– Ага, случилось, - выдохнула я, - там человек... того...
– мазнула рукой от недостатка чувств.

– Представился?!
– охнул дед, выглядывая в указанном направлении.

– Еще собирается. Мне бы скорую вызвать, а?

– Да она в нашу глушь два часа ехать будет, проще на трассу и до Москвы. За час доберетесь, в там за кольцевой сразу направо госпиталь будет. Лошадка-то есть?

– Лошадка?
– я задумалась, вспоминая стояло ли во дворе какое-нибудь транспортное средство или Макс меня сюда на крыльях любви притащил?
– Есть! Трехсот пятидесяти хватит?
– перед домом была припаркована прокаченная черная пятерка BMW.

Пока я бегала за машиной, дедуля вызвался посторожить трупик. Мало ли на него кто позарится или сам в лес помирать побежит, повинуясь инстинктам. Автомобиль завелся с пол-оборота. Взвизгнув шинами, я вылетела из ворот направо, доехала до дедка, собравшего вокруг себя любопытствующих и с огромным трудом выцарапала бессознательного Макса из лап доморощенных Гиппократов. Они уже собрались ему лопухи в уши засовывать и глаза рябиной засыпать! А кое-кто за ботинками тянулся, мол надо по пяткам палкой от того кровь к ногам пойдет, глядишь легче станет!

Я погрузила Максима на заднее сиденье и уже собралась закрыть дверь, как Лазаров открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.

Нервы не выдержали. Слезы неконтролируемым потоком хлынули из глаз. Я влезла в машину, схватила мужчину за лацканы куртки и выкрикнула:

– Только посмей это сделать! Слышишь? Только умри у меня на руках и я, клянусь, всю свою оставшуюся жизнь над твоим трупом глумиться буду. Не видать тебе покоя, как своих ушей, милый!
– пальцы разжались...

Макс моргнул и растянул губы в слабом подобии улыбки. Шевельнул губами. Я наклонилась ниже, чтобы услышать его слова.

– На том и этом свете буду вспоминать...

– Идиот!
– сорвалась на ультразвук.
– Я серьезно, а ты песенки на смертном одре распеваешь!
– захлопнула дверь и скользнула за руль.

– Ну, я обещал сделать этот день незабываемым...
– прошептал мужчина.

– Если ты не заткнешься, то увековечишь его в граните вместе со своей фотографией и эпитафией. Что-то вроде он умер молодым, богатым и бестолковым!

Лазаров замолчал. Изредка с заднего сиденья доносились стоны и непонятные шорохи.

За пределы дачного поселка мы выехали за минуту. Пара бабулек стали жертвами грязи из-под колес, а к машине, наверняка, прилипла парочка убойных проклятий. Надо будет посоветовать Лазарову отвезти ее в церковь, пусть BMW грехи отпустят.

А вот на трассе жизнь текла медленно и неторопливо. Мы катились не более сорока, и я очень боялась, что не довезу Лазарова до госпиталя. На крайний случай всегда остается канава на обочине, но хотелось бы избежать его. В конце концов, Максим мне как память дорог и антиквариат в его лице можно выгодно пристроить в хорошие руки. И рукам тепло и от меня этот ходячий... теперь уже лежачий кошмар отстанет!

Движение на дороге вымораживало. Сквозь плотно сомкнутые губы вырывалось нечеловеческое рычание. Я шныряла по рядам, выигрывая где корпус, где половину. Жаль больше не получалось. В зеркало заднего вида смотреть опасалась. Пять минут назад там отражался мистер Зеленый в голубую прожилку. К госпиталю доедет фиолетовый...

И тут словно мне решили помочь некие высшие силы - позади я усшала сиплое завывание сирены скорой помощи. Живо метнулась во второй ряд, готовая прижать скорую помощь к ногтю. Когда машина поравнялась со мной, слегка резанула ее и опустила стекло, бешено махая водителю скорой,

– Дура?
– донеслось из допотопной буханки.

– Ты мне диагноз не ставь! Куда несешься?
– я не давала скорой вырваться вперед. Другие водители неодобрительно косились на меня сквозь стекла своих авто. А и пусть - у них заднее сиденье в предсмертный одр не превратилось!

– Догадайся!
– огрызнулась бородатая несвежая морда из нутра машины.

– Хватит зубы заговаривать. Ты фельдшера где потерял? Так что жмись к обочине.

– Это зачем?! У меня ни наркоты, ни синьки в машине...

– Зато у меня почти труп!

– Ага, если я остановлюсь, то он тогда у меня будет!

– Труп в тебя по-любому будет, вопрос только один или два. Догадался кто второй?
– рявкнула я и резко вывернула руль, перекрывая дорогу.

Буханка встала на дыбы, но седока не скинула.

Хлопнула дверь, выпустив небритого мужика. Он злобно зыркнул, обдал меня перегаром, но Лазарова в машину перегрузил. Я отогнала BMW на обочину и плюхнулась на переднее сиденье буханки.

Мы тронулись.

Через десять минут терпение кончилось.

– Пусти!
– и одарила водилу зверским взглядом.

Мужик съежился и выпустил руль, правда, на тормоз он нажать забыл!

Буханка вильнула влево, вправо... Меня расплющило о боковое стекло. Бардачок клацнул зубами и едва не откусил мне пальцы, которыми я пыталась хоть за что-то зацепиться. В кузове грохнуло. Следом раздался стон... А потом стих и он, когда что-то куда-то упало с полочки и приземлилось с мягким чавкающим звуком...

Твою мать!