Птичий глаз

— Десять из десяти, — без напускного самодовольства произнес Скворец. Он ровным шагом подошел к Филину, не желая показывать внутреннего ликования над собственной победой.

— Молодец, — он выпустил изо рта соломину и посмотрел на Скворца. — Теперь займемся холодным оружием, а после приступим к движущимся мишеням. Но не переставай заниматься с пистолетом, следующая цель — двадцать подряд.

— Вам не жаль тратить столько пуль впустую?

— Вовсе не впустую. — Филин довольно усмехнулся. — Они полностью оправдывают результат.

Филин поднялся и встал рядом со Скворцом. Для метания ножа они выбрали другую сосну, что была значительно шире предыдущей. Филин распахнул куртку и достал оттуда нож, где рукоятка была перемотана изолентой, а клинок был прямым, в отличие от кухонных ножей. Он был шире у рукоятки и заострялся к самому концу. Филин взвесил нож в руке и обхватил ладонью клинок.

— Лезвие должно лежать на подушечке указательного пальца, — он показал положение ножа в своей руке. — Примерно середина клинка должна скрываться под твоей рукой. Сначала привыкни к весу ножа, а потом занеси руку за голову, но не слишком, а чуть дальше ушей. Кисть должна быть продолжением предплечий, четким и неподвижным. Когда будешь готов к броску, выбрасывай нож прямо перед собой. — Закончив, Филин продемонстрировал бросок, и клинок вонзился ровно в ствол сосны. — Нож сложнее пистолета и неподатливее, но если ты сумеешь с ним справиться, он станет твоим лучшим другом. — Он вытащил нож из дерева и передал его Скворцу. — Сначала научись попадать в дерево, а потом потренируемся с мишенями, будь осторожен и не позволяй ножу отлететь от дерева в тебя. Цель та же. Десять из десяти.

Скворец взвесил в руке нож и прикрыл глаза, представляя, как поражает цель. Следуя инструкциям Филина, он обхватил клинок и занес руку для броска. Если попадание в цель с пистолетом зависело от правильности положения мушки, то с ножом приходилось нарабатывать технику и чувствовать положение цели. Скворец заранее понимал, что на нож у него уйдет гораздо больше времени. Он выполнил бросок, и нож отскочил от дерева, царапая его рукоятью.

— Черт! — Скворец выругался и пошел за ножом, что отлетел в сторону.

— Дернул кистью. А она должна оставаться неподвижной.

Скворец вернулся на исходную и занес руку за голову. Оказалось, контролировать положение кисти при движении рукой гораздо сложнее, чем он думал. Она то и дело дергалась вниз по инерции за предплечьем. Скворец попробовал научиться правильно двигать рукой без ножа, чтобы запомнить верные движения. Когда в итоге он взял в руки нож и сделал бросок, то нож вонзился в ствол дерева под кривым углом.

— Молодец. — Филин дождался, пока Скворец вернется с ножом. — Ты ведь хотел услышать сказку?

— Чт…, — когда Скворец понял, о чем речь, то воздух из легких куда-то исчез. — Да.

— Садись, — Филин двинулся, освобождая место Скворцу. — Когда я был молодой, то был такой же дурной, как и ты. Не хотел ни работать долго, ни семью заводить. Зато дискотека если где, или же девушки молодые, то я сразу же там. Вот так однажды и загулял с девчонкой одной. Красивая была, чертовка, да вот ребенок у нее уже был от другого. Я этого не знал, а как узнал, то испугался, что не справлюсь и сбежал. Слонялся без дела да занимался грязными делами. Торговали с ребятами награбленным да радовались деньжатам легким.

Потом меня повязали, а ребята мои сбежали. Сжалились да дали три года. Вот только если поймают в следующий раз, то все десять дадут. Пока сидел, думал, на что растратил годы свои, ведь уже и тридцатник стукнул. Со мной сидел паренек интересный, да вот и сдружились, чтоб от тоски не сдохнуть. А как выходить, паренек предложил мне денег, чтоб я с голоду не помер. Да только денежки большие были, и отработать их пришлось у «блатных». Поначалу выходил с ними на стрелки да где-то по мелочи подчищал. Потом главный меня заприметил, под крыло свое взял. Стал я с ними чаще на дела выезжать и убивать научили. Тех, кто при себе деньги оставлял, да на территорию их глаз положил. Потом весточка мне прилетела, что в старом моем районе неспокойно и ждут меня. Подъехал я, да квартирку своей подружки бывшей заприметил. Пусть сбежал тогда, да где-то она все-таки засела у меня. Ну я и решил заглянуть.

Вот только не встретил я там свет очей моих. Точнее, только то, что осталось от нее. Бездыханное тело на окровавленных простынях, да двоих детей. Пацана я сразу узнал, несмотря на то, что тому уже лет одиннадцать было, а вот девчушку не знал. Да вот только циферки сошлись, и глазки эти словно из зеркала на меня смотрели. Бог знает, сколько ребята сидели над трупом матери, и почему милиция не приезжала. Меня они к себе не подпускали, натерпелись бедные. Не всем приходилось смотреть, как мать на твоих глазах насилуют, а потом убивают. Уж не знаю, как спаслись. Да, видимо, Дрозда благодарить стоит.

Посмотрел я на них и решил завязать со своими делами. Вот только пускать они меня не хотели, больно ценный был. А уж совмещать убийства с ролью родителя я точно не хотел. Вот и стащил у них денежки, да свалил из города, прихватив детей. Год мы мотались по всей Сибири, да только друзья мои старые на пятки наступали да пулей в лоб угрожали, — Филин улыбнулся и посмотрел на Скворца. — Что, думаешь, я сделал?

— Убили их?

— Глупый, я же сказал, что закончил с этим. Да и не хватило бы мне сил, — Скворец изумленно вскинул брови, вспоминая, как уверенно Филин поражал мишень. — Вернулись мы. Да притаились под носом.

— Что?! — Скворец не мог поверить в сказанное.

— Вот так. На деньги, что дали мне по выходу из тюрьмы, я тут дом отстроил на отшибе. Да и тут нас никто не ищет. Думают, мы не глупцы, чтобы возвращаться. Только вот все равно я тревожусь, да вот из-под крыла не посмею вас выпустить. Мои грехи — это мои грехи, а вы своих еще не нажили. Но чтобы не случилось, я не хочу, чтобы птички мои вылетели из клетки в мясорубку. Поэтому и учу тебя всему, что умею. Дрозд любит Соловушку, да вот только защитить не сможет. А ты должен уметь где надо зубы показать. Надеюсь, ничего не случится. Но я хочу верить в то, что мои дети втроем встретят счастливую старость, не озираясь на ошибки старого Филина. Скворец, надеюсь, до самого конца ты останешься собой и никогда не станешь хищной птицей. Но отрастить перья подлиннее не помешает.

Глава 7. Гнездо

«…Снег идет и пройдет. И наполнится небо огнями.

Пусть на горы Урала опустятся эти огни.

Я прошел по касательной, но не вразрез с небесами.

Принимай без снобизма — и песни и слезы мои…»

Начинается снег. Борис Рыжий.

Последние дни Глухарь вовсю сыпал приметами о том, что седьмого ноября непременно выпадет снег. Он связывал это с тем, что в октябре на Покров снега не было, а значит, ровно через месяц он должен был лечь. И когда они со Щеглом вышли в лес с утра, то на влажной земле лежал свежий снег. Он выпал тонким слоем, и было слышно хруст листьев под ним. Щегол удивленно взглянул на Глухаря, но тот лишь мягко улыбнулся и довольно кивнул, словно ни капли не сомневался в своих словах. С веток сыпались снежинки, которые еще не успели приземлиться на землю. Щегол поднял голову к небу и посмотрел на хлопья, что направлялись прямиком к нему, на лицо, словно впервые видел снег. Это была первая зима, которую он встречает вдали от дома. Как жаль, что он совсем не помнит последнюю зиму в родном городе. Если бы он только знал, что он в последний раз смотрит на эти улицы, заснеженные крыши домов, что не повторятся ни в одном другом городе, то он бы определенно запомнил каждую секунду. Ботинки погрузились подошвой в мерзлую землю, и Щегол направился следом за Глухарем, что высматривал что-то по сторонам в лесу. Он опирался на отесанную палку, а слева от него шла Плюша, внюхиваясь в снег. Она буровила его носом, словно хотела перекопать. Периодически она фыркала и поднимала голову на Глухаря, но тот так и не отвлекался от утреннего леса. Где-то вдалеке было слышно щебетание птиц, и собака тут же направилась в сторону звуков. Глухарь не стал ее останавливать, а обернулся к Щеглу.

— Сегодня хороший день, — он прокашлялся. — Если птицы поют, значит, предстоящий день будет удачливым.

— И сбывается?

— Я верю в дарованные предками суеверия и хочу передать их дальше, чтобы наши последователи прислушивались к языку природы. — Глухарь провел рукой по щетине. — Природа знает намного больше, чем может показаться, всего лишь нужно ее слушать и научиться слышать.

Щегол слушал. Он пытался слушать природу, но ничего услышать у него не получилось, и поэтому и стал слушать Глухаря.