Птичка по имени Авелин

– Мне плевать на Люциуса, - выразил общую мысль барон Регнар. – А герцогиня достойна всех почестей. Она – героиня.

После похорон он вцепился мне в локоть и уволок в сторону.

– Что вы знаете про ребенка Шанторов?

– У них дочь. Ее зовут Ива.

– И где она?

– Какая вам разница?

– Это всё – ее, - он махнул рукой в сторону. – Я сберегу замок для Ивы Шантор, понимаете? Обещайте мне, что вы привезете ее домой, когда придет время!

– С чего вы взяли, что это моя забота?

– Ну а чья? – удивился он. – Вы назвали герцогиню сестрой. Так что ее дочь – ваша племянница. Эва, пообещайте, что герцогиня Шантор вернется домой.

– Если она сама захочет, - нехотя ответила я.

46. Окончательное решение

Мы вернулись в столицу – просто потому, что там были наши вещи и мои люди. Нужно было заплатить солдатам. Забрать драгоценности из банковского сейфа и отправить их Глен. Капитан Джерринг был назначен командиром дворцовой стражи, а два его отряда снова стали королевскими гвардейцами и даже форму получили прежнюю, алую с черным.

В городе было на удивление спокойно, жизнь текла своим чередом. Не было разграблено ни одной лавки; горожане, которым хватило ума оставаться в день штурма дома, не пострадали. На дворцовой площади вовсю ремонтировали брусчатку, устраняя ямы, оставленные пушечными ядрами. Ворота пока не починили, они так и висят растерзанные – словно символ поражения Люциуса. По ночам идет снег, но днем он тает, и море пока не встало. Я бы хотела плыть на Острова сейчас, не дожидаясь весны, но пока не знаю, как сказать об этом Акихиро, который чего-то ждет.

Мне много о чем хочется сказать ему, но я тоже жду. Он обещал взять меня в жены, когда всё закончится. Почему же не вспоминает об этом? Передумал? Волнуюсь. Самой напоминать, наверное, зазорно. Подумает, что навязываюсь. И о ребёнке потому и не говорю, боюсь, что он почувствует себя обязанным. А я жду слов любви. 

Несмотря на то, что столичный дом все еще принадлежит мне, мы снимаем номер в гостинице. Я больше не желаю иметь ничего общего с Ральфом.

Ближе к вечеру Акихиро приносят какую-то бумагу, и он тут же начинает собираться.

– Вазилевс вызывает меня к себе, - сообщает мне Хиро, стоя перед зеркалом и разглаживая складки на новом шелковом кимоно.

– Зачем?

– Будет разговаривать о тебе.

– Откуда ты знаешь?

– Он мой друг. Я догадываюсь, что у него в голове.

– Я бы хотела послушать.

– Обернись птицей и слушай. Я могу приоткрыть окно.

– На дворе снег. Это будет выглядеть странно.

– Да, ты права. Тогда… Ты боишься темноты?

– Когда ты рядом – нет.

Он кивнул и бережно обнял меня за плечи.

– Я знаю один секрет.

Мы пришли во дворец вдвоем. Нас легко пропустили. Хиро уже неплохо здесь ориентировался. В коридоре возле кабинета короля, теперь занимаемого младшим принцем (до его коронации была еще неделя) он повернул массивный подсвечник, вмурованный в стену, и сдвинул одну из деревянных панелей. Я смело шагнула внутрь и приникла глазами к смотровой щели. Однако! Даже я не знала, а он знал. Откуда у него такие сведения о тайнах королевского дворца?

Принц стоял возле окна, заложив руки за спину, чисто выбритый, аккуратно подстриженный. Лицо его было мрачным.

Он обернулся и коротко кивнул стремительно вошедшему ниххонцу.

– Акихиро Кио, - начал он официально, а потом сдулся и нервно прикусил губу. – Ты мне друг. Я многим тебе обязан.

Хиро молчал, спокойно глядя на будущего короля Ранолевса – уже третьего на моей памяти.

– Во-первых, я освобождаю тебя от присяги. Ты не должен больше служить мне. Я хочу, чтобы между нами была лишь дружба, не долг.

– Благодарю.

– А во-вторых… отпусти её! Я понимаю, что ты любишь. Но и я люблю. Что ты дашь ей? С тобой она потеряет все, что достигла. Графиня Волорье – и с ниххонцем? Да ее поднимут на смех. Ее не примут больше ни в одном доме. Это мезальянс. Понимаешь?

– Да, – ровно ответил Акихиро. – Я знаю. Но для меня это не имеет значения. Если она захочет – я уйду. А если она согласна быть со мной, то я подарю ей другой мир.

– Какой мир, чудак? Она достойна самого лучшего. А ты хочешь увезти её в ниххонскую деревню, да? Или таскать по гарнизонам? Или, может, ты думаешь, что графиня Волорье будет утирать сопли твоим детишкам и варить каши по утрам? Допустим, она согласится. Но надолго ли её хватит?

– А как же Ада?

– Ада… Она смелая женщина. Но ее больше нет. Если бы она была жива, я бы ее не предал. Но Эва… Эва – это другое. Второй такой нет. Она – королева! Она должна блистать.

Хиро опустил голову. Я затаила дыхание. Что он скажет? Помнит ли он, верит ли, что я люблю его?

– Вы не знаете Авелин, – наконец, произнес он.

– Как будто ты её знаешь!

– Больше, чем вы.

– То, что ты с ней спал, то, что она до тебя снизошла – ничего не значит. Не ты первый, не ты последний. Сам понимаешь – эта женщина не для тебя. Если ты её любишь – позволь ей быть счастливой!

– Да, – вскинул голову Хиро. – Я позволю.

Я уверена, что Вазиль догадывался о моем присутствии. Он говорил не только для Хиро, но и для меня тоже. Впрочем, мне было на это наплевать. Я давно все для себя решила.

===

Уезжали на рассвете, когда весь город ещё спал: тайно, спешно, будто воры или беглые любовники.

– Ты и в самом деле не сомневался во мне? – спрашивала я, то и дело оглядываясь.

Будь это Люциус, нас бы так просто не выпустили. Я верю, что Вазилевс более порядочен, но эти короли... им, кажется, корона им на глаза съезжает, и они становятся слепыми ко всем, кроме своих желаний.

– Не то, чтобы я сомневался… Но Вазиль прав. Из тебя вышла бы великолепная королева.

– И что, ты бы так просто уступил меня ему?

– Возможно… Но только если бы ты так решила сама. Я ведь дал клятву, что приму любое твое решение…

Я остановилась как вкопанная. Не этих слов я ждала.

– Акихиро Кио! – звенящим от гнева голосом вскрикнула я. – Я освобождаю вас от клятвы. Сейчас, немедленно – забирайте её назад, иначе...

– Иначе что, Авелин? – с лёгкой насмешкой спросил Хиро, тоже останавливаясь.

– Иначе... иначе... я тебя прогоню.

– Не выйдет, я уже не уйду.