Птичка по имени Авелин

– Каждый раз у меня дух захватывает от этой красоты, – тихо сказал Вазилевс. – Как бы мне не хотелось заливать все это кровью!

– Не заливай, – равнодушно ответил Регнар, с трудом удерживая своего буйного коня. – Придуши Люциуса и дело с концом.

Принц тяжело вздохнул и махнул рукой. Войско двинулось на город. Разумеется, его было прекрасно видно. Так и задумывалось. Только глупец бы не испугался, когда на него надвигается двадцать с лишним тысяч солдат. В столице народу втрое больше, но ведь там женщины и дети.

Накануне принц объявил общий сбор, на котором напомнил своей армии, что они не воюют со своим народом, напротив – они его защищают от произвола. Что женщины, которые живут в городе – это такие женщины, как и оставленные ими жены, а дети и вовсе общие – будущее Ранолевса. Поэтому любого, кто будет замечен в мародерстве или причинении вреда мирным жителям, принц будет считать своим личным врагом, а к врагам он беспощаден. Люди, помнившие о резне в северных замках, где не щадили ни женщин, ни детей, хмурились и кивали.

Хиро пытался оставить меня в деревушке возле столицы. Там принц велел Аде ждать его и не высовываться, охраняя драгоценную жизнь своего ребенка. Я же взбунтовалась: мне претило ждать. Я не собиралась лезть в бой, но видеть всё происходящее хотела из первых рядов. Впрочем, пока ничего серьезного не происходило, разве что…

– Корабли из гавани уходят! – воскликнула я, прикладывая руку козырьком ко лбу. – Смотрите, корабли!..

– Это ваша заслуга, графиня, – весело сообщил мне принц. – Я подкупил адмирала. При виде нашей армии он уводит корабли, потому что ему непременно отдали бы приказ атаковать захватчиков.

Я кивнула, довольная, что смогла спасти какое-то количество жизней. Мы спускались с холмов медленно, позволяя ало-серому пятну на краю города развернуть свой строй. Нападать никто не спешил.

Принц выехал вперед.

Навстречу ему выехал известный мне генерал Шатиньон.

– Вас больше в несколько раз, – мрачно сообщил он принцу. – Но мы все равно будем защищать столицу и короля, пусть и до самой смерти.

– Отчего же вы решились на переговоры? – с любопытством спросил Вазилевс.

– Не поверите, жена уговорила. Я вижу штандарт Волорье. Так значит, слухи не врут, графиня жива?

Пришлось мне выезжать вперед. Хиро ехал рядом. В последние дни он не отходил от меня ни на шаг.

– Генерал.

– Графиня. Вы изменились.

– Все мы изменились.

– Хлоя просила передать вам свой сердечный привет.

– Благодарю вас. Передайте ей… если останетесь живы, конечно… Что я по-прежнему ее люблю. Я и Ада.

Массивный мужчина в алой с черным форме кивнул и задумчиво посмотрел на Вазилевса.

– Я жду, – сказал он, чуть склонив в бок свою львиную голову.

– Чего же?

– Ваших аргументов. Точку зрения короля Люциуса я слышал. По его мнению, вы – наглый выскочка и сумасшедший ублюдок. Но я знаю, что вы рождены в законном браке, и оттого не совсем верю его величеству. К тому же моя жена очень предана вам.

– Я вижу, вы умный человек, генерал.

– Не надо лести. Я просто, как и все, хочу жить.

– Я не льщу. Я хочу спросить у вас совета. Что должно сделать с человеком, убившим своего отца ради наследства? Достоин ли он владеть отцовским домом и командовать отцовскими слугами?

– У вас есть доказательства? – мгновенно сообразил генерал, который верно служил Раймонду IV.

– Есть. Будут. Графиня?

– У моего… у графа Волорье эти доказательства были, – звонко сообщила я. – Я могу указать, где он их спрятал.

– Когда?

– Два дня, – твердо ответил принц. – Дайте нам два дня, и я принесу вам их.

– Если это правда… то отцеубийца не достоин владеть наследством, – твердо сказал генерал.

– Вы дадите нам пройти в город?

– Я позволю вам занять северные кварталы. Там есть постоялые дворы. Верю в вашу порядочность, принц. Но только два дня.

– Люблю южан за их бескомпромиссность и абсолютную бессмысленную честность, – процедил бледный Вазилевс, утирая пот со лба. – Графиня, сделаете? Хиро?

– У тебя ведь есть свои люди во дворце?

– Есть, конечно. Но просто слуги. Им не везде есть ход.

– В таком случае предлагаю нам расположиться на ночлег. Утром обсудим дальнейшие действия. Эва совсем вымоталась. Ей бы отдохнуть в нормальной постели.

– На всех желающих постоялых дворов не хватит, – наморщил лоб принц. – Пусть так: кто ослаб или болен – те могут переночевать под крышей. Остальные – разбиваем лагерь. И… Эва, я могу одолжить вашего капитана? Пусть он съездит за герцогиней. Мне спокойнее, когда она перед моими глазами.

Я согласилась, конечно. Мне тоже будет спокойнее, как бы она ничего с собой не натворила.

Хиро нашел нам комнату в отличной гостинице и заплатил за нее полновесными золотыми, несмотря на то, что хозяева в страхе были готовы заселить нас бесплатно. Они разумно полагали, что наше присутствие защитит их от произвола солдат. Уверениям, что принц запретил грабить население, они не поверили.

Комната была большая и светлая, с ширмой, за которой скрывалась настоящая фарфоровая ванна, уже наполненная горячей водой. Пока Хиро ходил за нашими вещами, я успела вымыться, переодеться в чистое белье и проголодаться. Еще не стемнело. Сколько времени мне лететь до дворца? В библиотеку я не сунусь, страшно. А вот флакон смогу достать без проблем. Я отлично помню, где его спрятала. А ведь кажется, что с того ужасного дня прошла целая вечность! Впрочем, больше года – это и так вечность.

Он принес мой сундук и свои торбы, сел на стул и уставился на меня нечитаемым взглядом.

– Что? – заволновалась я.

– Ты не должна этого делать, Ли. Я не позволю тебе даже ко дворцу подойти. Слишком рискованно.

– Я птицей, – прикусила губу я, досадуя, что он так быстро разгадал меня.

– Ты птицей долго не можешь, тебе нужно отдыхать. А если тебя узнают?

– Я переоденусь мальчиком.

– Нет, я не позволю. У Вазиля есть свои люди во дворце, пусть они достанут.

– Если они полезут на крышу, их сразу поймают.

– Ты говорила, что на крыше только яд. А бумаги в библиотеке.

– Да, в книге про морские завоевания. Правда, я не помню названия. Только знаю, что она синяя и там гравюры с кораблями.

– Я уверен, что они найдут. Пожалуйста, послушай меня. Я знаю, что не имею права приказать тебе, но просить могу. Пожалуйста, не делай этого. Если с тобой что-то случится, я не смогу жить.

– Ну не случалось же ни разу, – проворчала я.