Публичное одиночество
Шрифт:
Да мне наплевать на то, кто в чем меня упрекает. Господи боже мой!
Допустим, но картину о Путине зачем сделали?
Я никогда в жизни не стоял на Мавзолее, не выступал с трибун съездов и не восхвалял руководство, но я благодарен Богу за то, что в России появился наконец человек, который вернул чувство достоинства мне и моей стране. Я уважаю его и люблю, он мой товарищ, и кто может мне, блин, запретить сказать то, что о нем думаю, людям, которые сидят по другую сторону экрана…
И тоже его любят – да?
Да мне абсолютно насрать на то, что думают обо мне либералы, которые будут
Ни одного!
Я же, извините меня, после картины «55» снял «12» – вот вам ответ, а Путин – президент он, премьер или просто Владимир Владимирович – прежде всего человек, который не побоялся сказать в Мюнхене на весь мир то, что другие, сидя там, потея ладошками и в ужасе оглядываясь по сторонам, думали, но опасались произнести вслух. Он сказал, ё-моё, и за это ему памятник нужно поставить, поэтому никаких угрызений совести не испытываю. Вот если бы я этот фильм на заказ сделал, за бабки или еще за что-нибудь этакое – дело другое, но я никогда ни о чем его для себя не попросил…
Охотно верю!
Никогда!
Путин бывал у меня в доме, и потом ребята из его охраны говорили: «Какое счастье – он такой веселый от тебя уезжает».
Почему?
Да потому, что никогда не увозил от меня ворох бумаг с просьбами, которые надо исполнить. Да, я пользовался нашими отношениями, но если и просил у него, то за других: за офицера-афганца, которому уже пятьдесят две операции сделали, за женщину, у которой отобрали детей. Для себя я не клянчил ни дачу, ни землю, ни деньги, ни должность, моя совесть чиста, поэтому мне ничего не мешало в его пятьдесят пять лет сказать то, что я о нем думаю.
То есть как человеком Вы Путиным очарованы?
Да. Он обаятельный, мощный, умный, с потрясающей реакцией и прекрасным юмором – настоящий, одним словом, лидер! Сегодня для меня это очевидно, а если почувствую, что не могу быть в его присутствии искренним и что-то мешает мне говорить с ним начистоту, тут же скажу об этом ему первому, а потом, если надо будет, другим…
Вы с ним на ты?
Когда вдвоем – да.
Когда Вы так обращаетесь к президенту, премьер-министру, ощущения дискомфорта не возникает?
Если приду к нему на прием в кабинет, где будут какие-то люди, и скажу ему «ты», это будет бестактно и безвкусно – деловая этика мне абсолютно понятна, но когда мы наедине пьем чай и беседуем, это абсолютно нормально, тем более что я старше его на восемь лет.
Не могу не вспомнить анекдот: Вы встречаетесь с Путиным и говорите: «Владимир Владимирович, всю жизнь я играл царей, а теперь вот хочу сыграть Вас». – «Для этого, – возразил он, – Вам придется сбрить свои знаменитые усы». А Вы в ответ: «Нет, это Вам придется их отрастить»… Вы этот анекдот знаете?
Первый раз слышу, а Вы это к чему: могу ли стать президентом, что ли? Да нет. Есть люди, которые для этого как бы созданы, поэтому я считаю, надо бояться тех, для кого власть – сладостная мечта. Власть должна быть крестом.
И Вы таких видели?
Для Путина власть была и остается крестом.
Серьезно?
Абсолютно.
Мы как-то с ним разговаривали, и он сказал: «Вот смотри, ну кто я был? Полковник. А сейчас? Зачем Бог это мне дал? Затем,
чтобы я «доел» то, что не «съели» другие?» Человек думал об этом…Он искренне говорил?
Ну это же не с трибуны прозвучало при послании человечеству – в частной беседе.
Каков вообще Путин в компании? Может посидеть, выпить, расслабиться, рассказать анекдот?
Вполне.
Живой человек, не функция?
Абсолютно. У него и реакции совершенно не партийного бонзы. Вы обратите внимание на его лексикон, посмотрите, как он азартен в полемике перед камерами, в разговоре с чужими премьерами или президентами, насколько человеческое превалирует в нем над политикой. Конечно, Путин вынужден что-то отсеивать, хотя… мы сейчас не о том ведем речь: он защиты не требует. Вы вот меня спросили про ленту «55», я ответил искренне, как на духу, и никаких сожалений о том, что думает по этому поводу Олежка Басилашвили, у меня нет…
У них свои мысли, у меня – свои.
Демократия?
Ну конечно.
У Вас с Медведевым хорошие отношения?
Отличные – он мне симпатичен…
А Вы допускаете мысль, что завтра его снова может сменить Путин?
Разумеется.
И эта затея Вам по душе?
Мне нравится, что в ней нет никаких сюрпризов – мне новости в политике не нужны.
Надоели?
Они уже вот у меня где… Хочу просвещенного консерватизма, стабильности…
Прогнозируемости?
И прагматичности. Поэтому чего-нибудь новенького совершенно не жажду. (I, 137)
(2010)
Интервьюер: Ваша дружба с Владимиром Путиным вызывает зависть?
Разумеется, вне всякого сомнения. Но, честно говоря, это мне совершенно безразлично!
Я дружу не с властью, а с человеком. Если бы Путин был официантом, я все равно бы с ним дружил…
Видел ли Владимир Путин фильм «12»?
Да, и в конце просмотра, когда снова зажегся свет, он сказал мне: «Михалков, умеешь ты выжать слезу из человека!» (I, 141a)
(2010)
Интервьюер: Говорят о вашей близости к власти, к президенту, к премьеру. Это миф или это правда?
А что Вы называете близостью?..
Я подружился с человеком, который мне показался умным, бесстрашным, быстро умеющим учиться, причем намного раньше, чем он стал президентом.
Это был Путин…
Вы сказали, что «подружились» с Путиным. Значит, близость все-таки есть?
Мне с ним интересно.
А что Вам интересно?
Мне интересна психология человека, обладающего возможностью видеть мир с совершенно другой высоты. Мне интересно, как меняется человек, когда судьба поднимает его на вершину власти, что он чувствует. Я же не использую его в своих целях. Повторяю: я никогда в жизни у него ничего не попросил для себя лично. Я просил за людей, за какие-то организации, за женщину, у которой отнимали детей, для кино просил. Но для себя – ничего. Поэтому наши отношения ни от чего не зависимы.