Публичное одиночество

Для начала – она просто очень выросла. Но еще тогда, в «Утомленных солнцем», я увидел, как она стояла за кадром – вот сейчас ей надо в него войти! – и раскачивалась, в шесть лет!

Готовилась?

Да!

Потом увидел ее у Кеосаяна в «Президенте и его внучке». И честно тебе скажу: ужасно заревновал! Мне казалось, что моя дочь может хорошо играть только у меня, а она вдруг профессионально работает у Кеосаяна!

А сейчас еще Анна стартанет двумя картинами: «Времена года» и «Изображая жертву»…

Когда Тёма и Аня поступали во ВГИК, я сказал: «Ребята, единственное, что я могу для вас сделать – это ничего не делать, чтобы вы туда поступили. Все равно все будут думать, что я вас устроил, но у вас будет один приоритет: вы будете знать точно, что сделали это сами».

А это самое главное ощущение. (II, 53)

(2006)

Вопрос: Хотелось бы узнать, когда ваши внуки появятся на экране?

Хорошо бы выработаться детям, а тут уже внуки. Не многовато ли будет нас? Внуки – они маленькие еще. Хотя старшая, Сашенька, дочь Степана, очень артистична.

Посмотрим, как Бог даст.

А Вы сами смотрите «Спокойной ночи, малыши!», когда Аня их ведет?

Я в это время, к сожалению, работаю, но несколько раз смотрел. Меня другое поразило – однажды мы стояли в церкви, я видел, как маленькие дети смотрят на Аню. Я никак не мог понять, в чем дело. Она же говорит: да что ты, это же мои зрители! Они завороженно, отвернувшись от алтаря, глядели на тетю Аню. Очень было странно мне смотреть и очень трогательно.

Но Анины фильмы Вы успеваете посмотреть?

Я не видел ни одной ее картины из последних – ни «Изображая жертву», ни «Связи». Сценарии оба читал, советы давал, но пока не удается посмотреть.

Когда была премьера «Изображая жертву», я снимал в это время на Кавказе картину «12» под Геленджиком – заканчивал чеченскую историю. (I, 123)

(2006)

Интервьюер: Трудно снимать собственных детей?

Не-а.

Мне не было трудно с ними никогда. Опасения, что не сыграет, в случае с собственным ребенком, конечно, носят более терпкий характер, чем если не сыграет «чужой» артист.

С другой стороны, у меня, как у режиссера, есть приемы, которыми всегда можно «прикрыть», заменить актерский класс. Но мне практически никогда не приходилось этим пользоваться.

У нас с детьми такая нутряная мощная связь, что им надо только импульс дать. И остановить вовремя…

Вы считаете своих детей, ну, девочек, скажем, талантливыми с точки зрения актерства?

Надя очень точно калькулирует эмоцию, поддерживая ее в том состоянии, когда она и не выплеснется лишний раз, и не заглохнет. Она интуитивно к этому пришла, еще ребенком, на «Утомленных солнцем». У нее вообще очень развит интуитивный аппарат актерский.

А Анна уже обладает и сильной техникой. Снимается, работает самостоятельно, заняла свою нишу, чему я очень рад. Она умеет свое существо преобразовывать в характеры, которые играет. Это и она, и не она. У нее личный опыт идет на пользу работе – это редкое качество и очень полезное.

Они интересуются вашим мнением?

Интересуются. Даже можно сказать – трепещут. Им важно, что я думаю.

И что же Вы думаете, в частности, о картине «Связь»? Вам понравилось?

Мне кажется, Аня там сыграла очень точно.

Я сказал Дуне Смирновой, что картина должна заканчиваться раньше: когда героиня порезала палец, и звонит телефон, и он сидит… Это было бы более чувственно. Но фильм, на мой взгляд, достойный.

Надя не собирается посвятить жизнь актерской профессии?

Почему, собирается. Более того – мечтает.

И при этом учится в МГИМО?

Пусть учится. Я предпочитаю, чтобы она закончила МГИМО, нежели курс у какого-нибудь второстепенного режиссера во ВГИКе, а потом обивала пороги московских театров. Или, наоборот, бралась бы за все подряд и думала, что ухватила бога за бороду. (I, 126)

(2007)

Интервьюер: Степан не давал Вам понять, что чувcтвует себя обделенным отцовской любовью?

В явном виде никогда этого не показывал, хотя в какой-то момент сказал, что хочет пожить со мною. Ему тогда лет двенадцать исполнилось.

Потом была ситуация, когда Степина жизнь могла повернуть не в ту сторону, обернуться крупными неприятностями. Вдруг почувствовал себя одиноким, брошенным родителями, никому не нужным. И понеслоcь по полной программе: «Ну и пусть я плохой, а вы разве лучше?» Дескать, назло маме отморожу себе уши… Дальше – больше: «Кто ты, собственно, такой, чтобы мною командовать? Что хочу, то и делаю. У тебя есть Тёма, Аня, им приказывай!»

Если бы жили вместе, я знал бы, что ответить. В семье все саморегулируется, приходит в некое соответствие. В случае же со Степой ощущал себя дискомфортно. Ну хорошо, щелкну сына по носу, одерну, поставлю на место. И чего я добьюсь, показав, кто тут хозяин? Это ведь, как ни крути, не его дом. Уйдет, унося обиду. Считал, что не вправе так поступать, пока Степан не переехал ко мне.

Как Татьяна отреагировала на его появление? Ведь вы уже были женаты?

Да, росли Аня, Тёма.

Таня к Степе привыкала с трудом… На мой взгляд, абсолютно нормальная женская реакция. Мать кружит над своими детенышами и не подпускает чужих. (II, 57)

(2007)

Несколько лет назад пришла Анна и сказала: «Папа, делай что хочешь, но я буду жить с этим человеком».

Дочка была готова, что устрою скандал, стану кричать, топать ногами. Вместо этого спокойно ответил: «Пожалуйста. Только не забудь, какую фамилию носишь», – и Аня от неожиданности разрыдалась.