Пусть поднимется ветер

– Это будет далеко отсюда. Просто не забывайте, что я сказал, увести всех, когда шторм стихнет. И подержите их подальше от окон какое-то время.

– Почему?
– спрашивает он.

– Скажем так, что есть шанс, что шторм станет намного сильнее, как только мы отправимся туда.

Могу сказать, что он думает, что я за миллион миль от разумного, и в некотором смысле он прав.

– Спасибо за помощь, - говорю я ему.

– И за одежду, - добавляет Солана.

– Вы должны благодарить других гостей. Все посмотрели в своих чемоданах запасную одежду. Думайте об этом, когда будете... что бы вы ни собирались делать. Вы в долгу перед этими людьми.

– Так и есть, - говорю я, и он, должно быть, верит мне, потому что он оставляет нас и зовет всех собраться, когда мы открываем дверь.

Холод врезается в нас как приливная волна, ветры пытаются сбить, когда мы опускаемся по бедра в глубокий снег. Мы должны держаться за руки и идти вместе, Одри берет за руку Солану вместо меня.

Астон появляется из-за деревьев после того, как мы отходим от здания.

– Судя по напряженности, исходящей вас, - он перекрикивает шторм, - думаю, есть довольно интересная история.

– Как моя мать?
– спрашивает Одри.

– О, значит, ты беспокоишься о ней. Тогда, возможно, это радостная новость, что она еще жива и отдыхает там.
– Он указывает на заросли деревьев в противоположной стороне от отеля.
– Она немного недовольна ветками, которые мне пришлось вытаскивать из ее плеча, но я продолжаю говорить, что ее отверстия - новый вид гнева. Также она испытывает восхитительную боль. Думаю, что я уже поглотил два исправления.

– Исправления?
– спрашивает Одри.

– Так она возмещает за мою помощь. Разве Красавчик не сказал тебе? О чем же, вы двое разговаривали?

– О Гасе, - влезаю я, радуясь, когда дерзкая улыбка Астона исчезает.
– Мы также придумывали план убрать Райдена.

– И как, придумали?
– спрашивает Райден.

– Мы все еще в процессе, - признаю я.
– Но знаем, что создаем трубопровод в Небраску и соблазняем его последовать за нами, таким образом, он не может больше причинять боль людям.

– И я предполагаю, что ты знаешь, как нацелить трубопровод, чтобы удостовериться, что ты не закинешь нас на другую сторону планеты?
– спрашивает Астон, когда я собираю достаточно ветров, чтобы сплести их в шип силы четырех.

– Не совсем, - признаю я.
– Но я собираюсь довериться ветру. Я скажу ему, куда мы должны направиться и, надеюсь, что он перенесет меня туда. И подожди-ка... ты сказал «нас»?

Я думаю, что вот она - часть, где Астон говорит мне, что это ужасный, глупый план, и он идет обратно в свою пещеру.

Вместо этого он говорит:

– Пойду, проверю Ареллу. Сообщите мне, когда мы будем готовы уйти.

– Мы?
– спрашивает Солана, она явно столь же удивлена, как и я.

– Конечно. Я не могу доверять вам, троим, провернуть все это... и если вы это сделаете, Райден будет слишком сильным, на мой вкус. И Арелле нужно немного времени провести с дочерью для разговора по душам.

– Эм-м, - говорю я.
– Ты можешь пойти, но она - нет. Я не доверяю ей, а Одри...

– Нет, все нормально, - перебивает Одри.
– Она нам понадобится.

– Ее дар того не стоит, - спорю я.

– Возможно, нет, но она будет ценна другими способам.

– Какими, например?

– спрашиваю я.
– Предавая нас? Делая все так, чтобы нас схватили?

– Ну что ж, воркуйте, голубки, а я пойду, проверю твою мать, - говорит нам Астон.
– Интересно, как ее рана переживет трубопровод. Будем надеяться, что это будет мучительно.

Он тащится прочь, чтобы забрать Ареллу, и я начинаю строить трубопровод, шепча просьбы Западному, чтобы доставить нас в Небраску не по частям.

Песня ветра не изменяется, таким образом, я понятия не имею, собирается ли он помогать нам. Однако, я даю заключительную команду и складываю проекты в очень высокую трубу, которая нам нужна.

– О, хорошо, наш транспорт выглядит еще более нестабильным, чем я представлял, - заявляет Астон, хромая и неся Ареллу, как ребенка.

Ее плечо перевязано клочком его плаща, а ее кожа почти такого же цвета как снег. Но ее глаза открыты, а дыхание стабильно, таким образом, она выглядит лучше, чем я ожидал.

Пока Арелла не тянется к своему ветрорезу.

– О, расслабься, - говорит она, когда я хватаю самые близкие ветры и складываю их в шип ветра. Я только хотела дать это дочери. Думаю, что она могла бы быть рада иметь оружие. И она сделала так, что моя рука довольно бесполезна для меча.

Одри колеблется секунду, прежде чем принять ветрорез.

Она размахивает им пару раз и не убирает его.

Я решаю тоже держать свой шип ветра. Не повредит иметь оружие под рукой.

Арелла указывает на трубопровод:

– Уверена, что Райден видит это... если он еще не напал на ваш след.

– Хорошо бы, - говорю я.
– Ты можешь удостовериться, что он знает, куда мы направляемся?

Арелла кивает:

– Как только мы прибываем, я пошлю ему совершенно особое приглашение.

– Уверена, что так и будет, - бормочет Одри, снова взмахивая ветрорезом.
– Это ты делаешь лучше всего.

Я хочу коснуться ее руки, но это, вероятно, плохая идея... особенно теперь, когда она вооружена.

– Я иду первым, - говорю я всем.
– И не буду винить вас, если кто-то решит не ввязываться. Это моя битва...

– Это наша битва, - поправляет Солана.
– Райден убил мою семью.

– И моего мужа, - добавляет Арелла.

– И забрал несколько килограммов моей плоти, - напоминает Астон.

– Западный и мой язык, - добавляет Арелла, наконец, встретившись со мной взглядом.
– Ветры решили защищать меня. Я отвечу им тем же.

Думаю, добавить нечего.

Я безмолвно прошу небо держать их вдали от опасностей.

Прошу, пусть мы не совершим очередную ошибку.

Дважды повторяю просьбу.

Затем ступаю в трубопровод и позволяю ветру унести себя.

Глава 40. ОДРИ

В прошлый раз, когда я стояла среди этой холмистой местности, мой отец умер.

Я чувствую его в каждом шорохе в воздухе.

В шелесте листьев на редких деревьях.

И все же он никогда не чувствовался так далеко.

Я поднимаю лицо к небу и ищу мой любимый Восточный. Почему-то всегда он заставляет меня почувствовать себя так, будто отец все еще смотрит на меня.