Пусть тайга ко мне привыкнет

Витька увидела Сашу Александровну и незнакомого высокого человека. Матвейкина мама почти бежала, а её спутник шагал широко и скоро. На нём были высокие сапоги, а на плече висела винтовка.

«Дедуля?» — Витька внимательно посмотрела на него. Голова лохматая, как у Матвейки, рыжая до пояса борода, а ручищи! — наверное, Витькиных четыре надо сложить, чтобы одна его получилась. Действительно, Карабас Барабас! Только семихвостой плётки не хватает. А впрочем, этот Карабас, наверное, добрый, иначе не называл бы его Матвейка так ласково.

Витька еле слышно поздоровалась с дедулей Барабасом. Он строго взглянул из-под нависших бровей и спросил басом:

— Кто кричал?

— Она, — показал Матвейка.

— А чего?

— Мужиков пугали на тракторе.

— А я уж невесть что подумала, — облегчённо вздохнула Саша Александровна и улыбнулась. — И как, испугались мужики?

— Ещё как! Завели свою тарахтелку и рванули! Чуть гусеницы не потеряли!

— И Лайка ваша помогла, — добавила Витька. — Как выскочит! Как схватит одного!..

Пёс, только что вернувшийся из леса, услыхав своё имя, отрывисто гавкнул: мол, так всё и было.

—Асчего это вы на людей кидаетесь? — поинтересовался дедуля.

— Они кедры мучали, — пояснил Матвейка.

— Вон оно что! А мне, старому глухарю, и невдомек, чего трактор бурчит. Кедры, значит, губили...

— А мы не дали! — гордо сказала Витька. — Они только один успели.

— Молодцы! — похвалила Саша Александровна.

— Они-то молодцы, да я не молодец, — сокрушался дед. — И то не подумал, что у нас отродясь никто вредительством не занимался. Кто такие, не знаешь? — спросил он Матвейку.

— А это чужие, весной которые приехали, — Матвейка говорил так уверенно, будто те, на тракторе, рассказали ему о себе. — И ещё я номер трактора запомнил.

— А я — морды, — вставила Витька.

— Лица, — поправила Саша Александровна. Но Витька стояла на своём:

— Один, как помидор, а другой — огурец... малосольный.

Саша Александровна рассмеялась:

— По таким приметам, дед, в одночасье найдешь!

— Найду, однако, — и дедуля направился по следу трактора.

Лайка, словно почуяв, что предстоит настоящее дело, помчалась впереди хозяина. Нос она держала низко, к самой земле, как и подобает умной собаке. И по всему виду её чувствовалось, что она нисколько не сомневается в успехе! преступники будут схвачены.

В ГОСТЯХ У КАРАБАСА БАРАБАСА

Из кедрача Витька вместе с Матвейкой и его мамой попала прямо в дом Карабаса Барабаса — Матвейкиного дедули.

Домик у него был совсем крохотный: сенцы да комната, где хозяин, видимо, и спал, и ел, и гостей встречал. Но чудес в этой избушке — полным-полно! Витька вошла и ахнула. Матвейка не ахнул, потому что бывал здесь бессчётное количество раз, но и у него загорелись глаза, как только он переступил порог. Он привык, что к каждому его приходу дедуля припасал что-нибудь новенькое, сюрприз, одним словом. У них даже игра была такая: если прямо с порога Матвейка отыщет новинку, отгадает, дедуля тут же отдаёт её внуку. Если нет — значит нет: «сюрприз» остается в избушке.

Как потом узнала Витька от Матвейки, по дереву резать дедулю обучил его отец, а отца — его отец, Матвейкин прапрадед. Вырезает дедуля по вечерам, а когда увлечётся, так и ночью сидит, до самого утра. Витька верила, что так вполне может быть. С ней ведь тоже иногда случается: сидит она, например, лепит или рисует и не слышит, как бабушка зовёт её обедать. Бабушка Фатья сердится, думает, что Витька не слушается, а она просто увлеклась...

Да, чего только не было в избушке!

Олени с раскидистыми рогами, зайцы хитроглазые, медведи толстопятые, а птицы — совсем живые! Кажется, неосторожно взмахни рукой — и улетят.

Но больше всего Витьке понравились сказочные зверята.

Вон Михайло Иваныч с Настасьей Петровной: вышагивают, а за ними плетётся Мишутка. И такая у него грустная мордашка, что сразу становится ясно: наказан за какую-то проделку.

На полке пониже — терем-теремок, а в нём мышь-норушка зерно толчёт, лягушка-квакушка пироги печёт, колючий ёжик сидит на скамеечке, а петух играет на гармонике... Витька, наверное, полчаса стояла, всё разглядывала теремковых жителей.

Матвейка в это время у порога топтался. Ничего удивительного, если бы Витьке пообещали любую игрушку из дедулиных, она и до утра бы простояла, выглядывая новую.

— Чебурашка! — радостно завопил Матвейка. — Чебурашка! Чебурашка! Отгадал.

— Однако, верно, — подтвердил появившийся на пороге дедуля. — Бери, твой зверёнок.

Чебурашка, лупоглазый, ушастенький, с крохотными ручками и ножками, в белом берестяном передничке сидел на Матвейкиной ладони и с любопытством таращился на Витьку. Ей стало так завидно, что она закусила губу и отвернулась.

— И ты, внучка, выбирай, что приглянулось, — сказал дедуля, словно прочитав Витькины мысли.

Ей послышалось? Или он шутит? Да нет, кажется, правда: вон, кивает головой, чего, мол, замешкалась — бери!

А как тут выберешь, если всё нравится, всё забрать хочется? Взяла в руки белочку, а с другой полки соболюшка хитрым глазом косит: «Неужели меня оставишь?» — а сама уж и спину дугой выгнула, прыгать приготовилась. А Мишутка — то ли полка качнулась, то ли удрать от матери медведицы задумал — сам к Витьке в руки свалился. Эх, если бы ещё один Чебурашка был!..

Дедуля посмеивается: а может, покашливает. У бородатых ведь не разберёшь. Но скорее всего, у него весёлое настроение: глаза совсем под брови спрятались, а ладонь бороду разглаживает, поглаживает...

— Я лучше после выберу, — сказала Витька.

— После так после, дело хозяйское... А что ж вы меня про шишкарей-то не пытаете?

— Поймал? — оживился Матвейка.

— Мотор у трактора забарахлил. Не то бы удрали. А ты, внучка, точно их описала: помидор и огурец, враз узнал! — Дед тихо рассмеялся. — Шишки-то Лайка в кабине нашла. Целый мешок. Так что на месте преступления, с поличным, как говорится, застукали.

— Им попадёт? — спросила Витька.

— Однако накажем! Тайгу никому не позволим губить. Никому! — Дед Матвей опустил на стол кулак, так что охнули доски, а у Витьки и Матвейки не осталось никаких сомнений: так и будет.

СКАЗКА ДЕДА МАТВЕЯ

Ужинали поздно.

За окном словно черничный кисель разлили — затемнело. Дед Матвей зажёг керосиновую лампу, и все сели к столу. А стол широкий, белый, ничем не крашенный, и вокруг него — такие же лавки.

Саша Александровна принесла миску с печёной картошкой, поставила глиняный горшочек с тушёными в сметане грибами, а чай, настоянный на смородиновых листьях, разлила в большие, низкие кружки. На середину стола дедуля водрузил берестяной туесок, полный густого, пахучего лесного мёда.