Пустяки и последствия

После того, когда он, наконец, выключил компьютер и убедился в том, что Ася крепко спит, его и накрыл первый в жизни сердечный приступ - от мысли "я мог опоздать". Какой получился огромный и, в итоге, тяжёлый день! Могут ли одни сутки вместить сразу столько событий? Оказывается, могут. А вот сердце столько всего выдержать не всегда способно.

В груди будто разожгли костёр, а горло пережала чья-то стальная рука. То была его первая за сорок пять лет жизни "скорая".

– Следите за сердцем, это первое предупреждение!
– строго сказал доктор.
– Тем более на ровном месте...

Про "ровное место" - это он сам так врачу "скорой" сказал. Какое уж там ровное! Его девочка пыталась резать себе вены! Значит, место совсем не ровное. И этим местом оказался тот самый пакостный сайт в интернете. И если из-за этой воняющей кучи человеческих отбросов его единственная дочь захотела уйти из жизни, значит этот сайт и все его обитатели не должны больше существовать!

МАРАФОН

– Я подумала, что вы не с того конца подошли к проблеме, - робко заметила я.
– Если позволите...

– Да? Что вы имеете в виду?
– Карлов удивлённо поднял брови и недовольно взглянул на меня.

– Простите... Но, мне кажется, нужно было первым делом озаботиться душевным состоянием девочки, её отношением к этой... к этому... не знаю, как назвать ту глупость. Какая разница, что за сайт, что за люди или "глисты"? Это объективный идиотизм, но он есть, существует. Бороться с ним... ну, не знаю... это как бороться с бабками на лавочках, ненавидящими весь мир, или с визжащими блаженными у церквей. Асей нужно было заниматься в первую очередь, понимаете?

– Почему одно должно мешать другому?
– удивился Вадим.
– Разумеется, я собирался заняться Асей и её здоровьем, но что могло мне помешать наказать тех, кто виноват в её болезни? И разве это неправильно?

– Не знаю. Может, и правильно. Вопрос в приоритетах.

– Проблемы выбора не было, - твёрдо сказал мужчина.
– Для меня эти задачи были равнозначно важны. Странно, что можно думать иначе.

НА ПОРОГЕ АДА

Но оказалось, что всё совсем не так просто, а куда сложнее.

– Вадька, ты идиот. Ты из-за чего меня перебаламутил? Какие-то придурочные хейтеры...

Они с ЮрЮрычем были у Карлова в кабинете, Вадим бледный и осунувшийся, Юрыч, мужчина интересный и яркий, хотя и невысокого роста, очень эмоциональный и всем этим напоминающий темпераментного обаяшку южанина из итальянского кино. Возбуждённый, красный и сердитый, он метался вокруг стола, за которым сутулой статуей понуро сидел Вадим.

– Кто?
– вяло удивился Карлов.
– "Глисты" же. Какие хейтеры?

– Ох ты ж... Да эта свора интернетовских сявок называется хейтерами. Ну, ненавистники же!

– Английский я знаю.

– Так чего тупишь? Давняя проблема, всемирная, между прочим. Ты видел, кто у них в "клиентах"? Куча знаменитого и популярного народа! Хоть кто-нибудь дёргается? Малахов дёргается? Галкин дёргается? Прости господи, Ксюша Собчак хоть раз страдала из-за "глистов"?

– Зачем ты сравниваешь, ты ж всё прекрасно понимаешь!
– рявкнул Вадим.

– И ты должен понять, и Аська! Она тоже звёздочка, только начинающая. И если собирается быть на сцене, то есть, стать заметной, то никуда ей не деться от негатива. Это теперь всегда сопутствует успеху.

– Она ещё слишком мала для такого! Не нарос у неё панцирь, пойми!

– Да ясно. Кроме того, - Юрыч вздохнул, - у нас в России ещё своя грёбаная специфика - уж больно "добрый и культурный" народ, - пальцами рук Юрыч изобразил кавычки, - вообще без понятий берегов. Генетический беспредел.

– Ага, предки виноваты! Бабушки неправильно жили, поэтому им можно быть сволочами, так?

– Вадь, не задумываются они, вопросов не задают, не рефлексируют. Они просто такие! И другими быть не могут. Ну, народная мутация, если хочешь. Но речь не о том, Карлов... Обращать внимание на сетевую придурь - себя не уважать. Несерьёзно! У каждой заметной личности есть хейтеры, и "глисты" - это данность. На это надо просто на-пле-вать!
– для убедительности Юрыч хлопнул ладонью по столу.

– Пошёл в задницу, - тихо ответил Карлов.
– Ты не видел, как твой ребёнок пытается себя убить. Ты не можешь понять.

Юрыч вздохнул и с минуту молчал, водил глазами по потолку, хрустел пальцами.

– Но у меня есть воображение и у меня есть сын. Поэтому я понимаю. И понимаю, что сейчас тобой управляют эмоции, совершенно понятные эмоции, но всё же это не здравый смысл. Не знаю, способен ли ты слышать сию минуту доводы рассудка, проводником которого выступаю я?

– Нет, - честно ответил Карлов.

– Вадька, забудь!
– орал в трубку Юрыч несколько дней спустя.
– Их сервак в Эквадоре, на политику они не рыпаются! Никаких законов не нарушают!

– Как?
– взвился Вадим.
– А клевета? А вмешательство в частную жизнь? А репутация?

Юрыч театрально застонал, выражая таким образом ужас от тупости друга и шефа.

– Некоторые из нас, очевидно, пересмотрели американского кина про ихнее правосудие и законы, да? Вот ты сейчас серьёзно про частную жизнь сказал? Про клевету? Ты вообще - кто такой в этой стране? Президент, что ли?

– Окей, - медленно произнёс Карлов.
– Мы в банановой республике. Спасибо, кстати, за напоминание, - иронично добавил он.
– В банановых республиках всё решают деньги. Значит, нам просто надо узнать сколько будет стоить...

– Тоже забудь, - моментально перебил его Юрыч.
– Хочешь хакнуть сайт? Дорого. Задосить его? Насмерть не задосишь, бабла не хватит. Перейдут на другую платформу. Наверняка у них есть запасная.

– Да ёлки-палки, что за непобедимая контора! На какие шиши они существуют? Зачем эти голозадые нищеброды нужны владельцам серваков, там даже рекламы никакой нет? Не могу понять, Юрыч, что за херня?

Трубка тяжело вздохнула.

– Это другая история, отдельная, длинная, если тебе интересно...