Путь к тишине. Часть 2

— Как я поняла, здесь спокойно, в смысле присутствия нам подобных?

— Разумеется. Ты же сама видишь, случайных прохожих здесь не бывает, а среди приглашенных других Бессмертных нет. Так что…

Тут он заметил шкатулку на каминной полке:

— Прошу прощения, а это что такое? — Он встал, подошел к камину и взял шкатулку в руки. — Это твое, Кедвин?

— Да, мое, — она улыбнулась, глядя, как он рассматривает содержимое шкатулки, поворачивая так и эдак на свету. — Тебе это знакомо?

— Черт возьми, — произнес Митос. — Я слышал, но никогда не держал в руках…

В дверь снова постучали.

— Кедвин, это я, — послышалось из-за двери. — Можно войти?

— Входи, — громко сказала Кедвин.

Дверь открылась, и на пороге появилась Мишель, немного смущенная и удивительно красивая в строгом синем платье.

— Вы, похоже, договорились не давать мне оставаться одной?

— Да нет… я просто… если я мешаю, я лучше пойду… — замялась Мишель.

— Ну зачем же, — хмыкнула Кедвин. — Оставайся. Только вам придется немного подождать. В отличие от вас, я еще не оделась к ужину.

*

Кедвин ушла в спальню, а Мишель подошла к Митосу. Увидела у него в руках шкатулку.

— Прекрасно, правда? — сказала она.

Митос кивнул и осторожно извлек и поставил на подоконник то, что они все вместе рассматривали.

Это была роза — черная, с тончайшей серебристой каймой по краям лепестков, — спрятанная внутрь полусферы из безупречно тонкого и прозрачного стекла. Основание полусферы изнутри было покрыто матово поблескивающим серым шелком, и роза, неведомо как закрепленная, словно даже не касалась его. На лепестках и листьях поблескивали капли росы. Роза казалась живой, только что принесенной из утреннего сада.

— Кедвин очень любит эту вещь, — шепотом сказала Мишель. — Но ничего о ней не рассказывает. Наверно, не хочет тревожить воспоминания.

— Возможно, — пробормотал Митос. — Это работа Габриэля Пейтона. Не видел ничего подобного больше ни в чьем исполнении.

— Габриэль Пейтон? — заинтересовалась Мишель. — А кто он? Бессмертный?

— Был, до девяносто третьего года.

Митос отнес футляр с розой обратно на каминную полку и поставил на закрытую шкатулку.

— Его убили?

— Да. Кстати, твой приятель Дункан МакЛауд.

Мишель задумалась. Потом, хмурясь, спросила:

— Они были врагами?

— Они были друзьями. — Митос вернулся к креслу и сел. — Больше двухсот лет.

Мишель опустилась в кресло напротив.

— Как он мог убить своего друга? Это не похоже на Дункана.

— Это похоже на Дункана. Ты даже не представляешь, насколько.

Митос побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Габриэль был известным парижским кутюрье. У него вообще был талант. Он умел делать женщин прекрасными и счастливыми.

— Все еще не понимаю.

— Он убил девушку, свою модель. А когда об этом догадалась ее подруга, попытался убить и ее. На этом его поймал МакЛауд.

— Но зачем? Что ему сделала эта девушка?

— Она узнала о нем кое-что, что он не хотел выносить на всеобщее обозрение. Случайно нашла у него в доме тайник с сокровищами и произведениями искусства, которые уже много лет считались пропавшими. Он был вором, Мишель.

Мишель снова нахмурилась:

— Разве ему не хватало денег?

— Он крал не ради денег. Ему важен был сам факт обладания прекрасной вещью. И в людях, в женщинах, его интересовало то же. Красота. А вот то, что красота неотделима от жизни, он не понял. Или не успел понять.

— Что значит — не успел понять?

— Поживи подольше, Мишель, и поймешь одну простую вещь. Ты можешь совершить безнаказанно сотню преступлений. Но на сто первом встретишь кого-то, кто скажет «Хватит» и подведет твоим деяниям черту ударом меча. Но также ты можешь совершить сотню преступлений, а потом решить — достаточно, и отказаться от сто первого. И будешь продолжать жить, так и не встретив своего палача. Дело будет не в том, заслужила ты смерть или нет, а лишь в том, что не оказалась на пути у ищущего справедливости… Габриэль совершил не первое и не второе убийство в своей жизни, но лишь сейчас встретил человека, который оказался способен его остановить. И остановил, как бы это ни было тяжело ему самому.

— Вы сказали, что Дункан был ему другом? — недоверчиво произнесла Мишель. — Как же так?

— Мишель, радость моя, — вздохнул Митос, — знала бы ты, кровь скольких друзей на мече МакЛауда… Не пугайся, для Бессмертных это неизбежно. Причины очень разные. Не обязательно ненависть. Разочарование, случайное стечение обстоятельств, попытка защитить другого человека, даже милосердие.

— Милосердие?

— Да, представь себе. Ну а в нашем случае…

Он встал, подошел к камину и некоторое время рассматривал розу.

— Взгляни на эту вещь. Она прекрасна, правильно? И она совершенна. А теперь представь себе цветущий розовый куст. Он весь усыпан бутонами и цветами, среди которых не найдется и двух одинаковых и каждый из которых прекрасен и совершенен. Одни цветы вянут, другие распускаются вместо них, и эти другие тоже прекрасны и совершенны. Это — всего лишь одно мгновение красоты, пойманное художником, остановленное, если угодно, на пути к угасанию и смерти. Но истинное бессмертие — не вне времени, а внутри него. В бесконечной смене форм, в способности повторяться снова и снова, в то же время не повторяясь ни в чем. Только так можно противостоять вечности. И только в этом — истинная красота.

Он отвернулся от камина и закончил:

— Вот этого Габриэль Пейтон не смог, или не успел, понять. И потому сам стал воспоминанием.

Он умолк и снова уселся в кресло. Мишель некоторое время смотрела на него, потом перевела взгляд на шкатулку.

Монолог Митоса произвел на нее сильное впечатление.

*

Кедвин, сидя за туалетным столиком в спальне, слышала все от первого до последнего слова. Ее речь Митоса тоже впечатлила, не внезапным откровением (годы не те — удивляться подобным вещам, да и историю Габриэля Пейтона она знала ничуть не хуже), а легкостью словесной формы. Кроме того, подумалось ей и о другом.

Действительно ли только Мишель были адресованы эти слова? Или и для нее в них было послание — зашифрованное куда глубже?

Но стоит ли думать об этом сейчас?

Она еще раз окинула взглядом свое отражение и, поднявшись, направилась к двери. Близилось время ужина, пора спускаться в общий зал.

========== Глава 28. Каникулы за городом. День второй ==========

Кедвин спустилась в спортзал и обнаружила там Мишель.

Припомнив вчерашний вечер и двоих новоиспеченных кавалеров Мишель, Кедвин представила выражение на их физиономиях, окажись они сейчас здесь и понаблюдай, как хрупкая изящная девушка лежа выжимает штангу, и про себя хихикнула. Жизнь воистину полна сюрпризов.