Путь к вершине

— А можно брать уроки классического танца? — спросил Хару.

— Можно! — почти выкрикнул менеджер Квон, подскакивая с дивана. — Тебя записать?

Хару осторожно кивнул. Возможно, он сдохнет в процессе обучения… но… он же пытается стать Идеальным Айдолом. Значит, нужно уметь танцевать. Скорее всего, поэтому и менеджер Квон так подскочил — в интересах агентства сделать Хару не только вокалистом, но и хорошим танцором. Тэюн напросился с Хару за компанию, тем более — уроки начнутся только в середине декабря. Ноа и Сухен смотрели на них, как на ненормальных.

Уроки вождения, в итоге, тоже отложили на декабрь. Все же подготовка к премии и съемка тизеров — первоочередная задача, красивые кадры за рулем автомобиля можно оставить на потом. Даже без этих уроков дни были очень насыщенными, особенно огорчала школа. С восьми и до трех он не мог тренироваться — а это такая потеря времени. Из полезного — уроки английского и чтение книг в обеденный перерыв.

Читать в школе ему даже нравилось, она часто делал это у фонтана в холле, там почему-то сидеть там было особенно приятно. Тэюн сделал фото — Хару в школьной форме читает, сидя на бортике фонтана. Хару выложил фото в своем аккаунте, рассказав о том, что вне школы у него даже нет времени на чтение — они готовятся к дебюту.

Вроде, простое сообщение. Но его даже похвалили. С финала шоу прошло больше двух недель, никакой информации о группе в сети не появлялось. На канале NBS вышла серия коротких роликов с моментами, не вошедшими в основные выпуски, но там не рассказывается ничего о том, как идет подготовка к дебюту. Да и говорить агентству пока нечего — еще ничего не готово. Сообщение Хару как бы заполнило пустоту — работа идет так плотно, что читать приходится в школе.

Вечером четверга их всех развезли по разным салонам красоты. Хару и Юнбина повезли в тот, который давно знаком Хару — здесь ему несколько раз делали химическую завивку и маникюр. Так было и в этот раз. Усадили в соседние кресла, намотали волосы на бигуди, тут же к ним подсели девочки, которые делают маникюр. Хару еще и разуться заставили — ноги, оказывается, тоже нужно в порядок привести. Юнбину почему-то никто пятки чесать на стал, такая сомнительная честь досталась только Хару — он весь извелся от щекотки.

Когда они приехали в общежитие, на месте были только Чанмин и Шэнь. Чанмина коротко постригли — ему действительно идет, а Шэню сделали немного другую стрижку.

Остальные приехали ближе к полуночи, Хару даже вздремнуть успел. Он вышел из комнаты потому, что услышал удивленные возгласы Шэня и Чанмина — те не ложились спать, ждали остальных.

Никто заранее не говорил, что с ними будут делать в салоне красоты. Хару понимал, что тех, кого не было дольше всего, наверняка будут красить. Но перемены оказались слишком внезапными.

— Тэюн, что они с тобой сделали? — не выдержал Хару.

Он подошел к другу, взлохматил рукой его волосы. Они стали совсем мягкими, тонкими… ярко-малиновыми.

Тэюн тоже хохотал:

— Я не был готов к такой подставе! Они даже не сказали, что будут меня красить. Шесть часов в кресле! Мне уже казалось, что сейчас волосы вместе с кожей отвалятся.

— Почему ты красный?! — хохотал Хару, все еще ероша его волосы.

Выглядел Тэюн уж слишком непривычно. Нельзя сказать, что такой ярко-малиновый ему категорически не идет, просто… это слишком странно. Ноа пришел с естественным темно-русым цветом, Сухён — блондином. Пусть им и изменили цвет волос, это все же естественные оттенки, в то время как волосы Тэюна выглядели как компьютерная графика в реальном мире.

— Смейся-смейся! Вот покрасят тебя к первому же камбеку… — буркнул Тэюн, отстраняясь.

Если Тэюн к своей красной шевелюре (и принудительной покраске) относился с юмором, то у Сухёна глаза были на мокром месте.

— А с тобой что? — удивился Хару.

— Мне не идет! — обиженно выдохнул он.

Хару с сомнением осмотрел Сухёна. Вообще-то, идет. Только, скорее всего, Сухён себе в таком виде не нравится. Он словно помолодел, если так вообще можно говорить о семнадцатилетнем парне. На фоне светлых волос пухлые щечки стали выделяться сильнее. Хару понимал, почему продюсеры выбрали Сухёну эту прическу. Он так ему и сказал:

— Ты хорошо выглядишь. Они сделали так, чтобы твоя внешность еще сильнее подчеркивала твой образ.

— Какой образ? Щекастика? — буркнул Сухён.

— Юного и наивного парня, — ответил Хару. — Ты с этой прической выглядишь максимум на пятнадцать. Скорее всего, именно такого эффекта и добивались.

— То есть вы все — сексуальные мачо, а я — милый ребенок? — фыркнул Сухён.

Хару пожал плечами и печально добавил:

— Что сказать? Думаю, это можно считать платой за дебют.

Сухён вздрогнул. Парни тоже посмотрели на Хару с долей ужаса. До этого никто вслух не поднимал эту тему, хотя по разговорам стаффа и так понятно, почему паренек с детским личиком оказался в группе.

— Что? — дернул плечом Хару. — Он вообще-то нас младше меньше, чем на год. Можно подумать, сам не понимает.

— Спасибо, я понял, — печально вздохнул Сухён. — Честно — спасибо. Я что-то начал забывать об обстоятельствах. Наверное, мне стоит радоваться, что они упрощают мою работу.

— Не дрейфь! — хлопнул его по спине Тэюн, — В обиду не дадим. Прикроем, если что.

Сухён благодарно кивнул.

Они ведь не идиоты. Все понимают, для какой аудитории нужен парень с внешностью мальчика-подростка. Агентства даже не особо скрывают, что часть своего заработка делают на людях с педофильскими наклонностями. Хорошенькие мальчики в шортиках и гольфах — это не тот образ, по которому сходят с ума девушки с нормальными предпочтениями. Вообще, нельзя сказать, что это самый распространенный типаж в к-поп группах. Да и «срок жизни» у него небольшой — мальчики все же взрослеют, какими бы хорошенькими они ни казались. Даже если парень все еще похож на ребенка, возраст от фанатов не скроешь, так что все извращенцы все равно постепенно переключатся на тех, кто полностью соответствует их представлению о прекрасном, то есть еще считается подростком.

Хару, поняв, что именно стафф делает с внешностью Сухёна, мысленно перекрестился, хотя и не был верующим. Он бы, пожалуй, в такой «роли» не выдержал. Если бы перед ним на фансайте сел какой-нибудь мужик с потными ладошками… Хотя он и так сядет, просто все время фансайна будет посматривать в сторону другого парня…

[*Фансайны — встречи айдолов с фанатами в формате «быстрого свидания» — айдолы сидят за столиками, фанаты по очереди подсаживаются к каждому, подписывают альбомы, общаются, часто — дарят подарки. То есть, даже если человек пришел пообщаться с определенным айдолом, он все равно посидит со всеми мемберами группы.*]

Жестоко ли так поступать с парнем? Без сомнения. Причем, в агентстве это понимают и есть целые протоколы безопасности в отношении Сухёна. Его уже запрещено оставлять одного, он даже в туалет не может ходить без сопровождения. Стафф будут штрафовать, если «ребенок» останется без защиты взрослых. То есть, все понимают, что ставят Сухёна в уязвимое положение, когда его внешность и поведение притягивают неадекватных людей. Неадекватных даже по меркам к-поп индустрии, что уже о многом говорит. Но Хару больше всего удивляло то, что окружающих как будто не заботит психологическое состояние парня. Вместо того, чтобы заботиться о безопасности, не лучше ли было бы просто не лепить из него определенный образ?