Путь к жизни

Что-то тяжёлое шлёпнулось на крышу палатки, прервав монолог наёмника. Тот, сбившись с мысли, помолчал немного и полез на своё место, стараясь не зацепить небольшой светящийся шарик, висящий в воздухе. Некоторое время Мясник следил за ним, а потом неожиданно спросил:

– У тебя голова не болит?

– Голова?!
– удивился зеленошкурый, прислушался к себе и кивнул: - Есть немного. А что?

– То-то, я смотрю, злой ты, - хмыкнул целитель, вытащил из лежащей за головой сумки какую-то палочку и протянул: - На, погрызи. Горько, но болеть перестанет. Только слюну глотай, а не сплёвывай.

– Я от безделья злой, - проворчал Шур, взяв палочку и поднеся её к носу.

– Угу, - кивнул маг, - часовых по такой погоде не выставили, вздрючить некого…

– И это тоже, - кивнул сержант, укладываясь на спину.
– Но самое обидное - до деревни часа три оставалось. Там нас знают. И остановиться есть где. И вдовушки нестарые имеются… - он наконец-то сунул лекарство в рот и принялся меланхолично жевать.

– Слушай, - Лиртво повернулся на бок и подпёр голову кулаком, - а почему господин Антир хотел у меня траву купить? Он разве у эльфов не покупал?

– А духи его знают!
– отозвался Шурраг после недолгого раздумья.
– Нет, наверное.

– А почему?

Орк хмыкнул:

– Может, дорого, а может, просто не продали… Знаешь, Лир, я вот у ушастых пожил, хотя и немного. Учил меня ушастый. Путешествовал с ушастыми… А всё равно их не понимаю. Могут запросто подарить что-нибудь дорогое, а за дешёвку какую-нибудь так цену задрать…

– Не про-да-ли… - задумчиво протянул Мясник.
– Но ведь нашим… То есть тем, за хребтом, продают?

– И на поводке держат. Долгой жизнью. И ваши… то есть те, за хребтом, к ним не лезут, - в голосе клыкастого прозвучала явная насмешка.

– И меня тоже на поводок посадить хотят?

– Не, - сержант вытащил изо рта палочку и принялся изучать размочаленный конец.
– Это я Ирса попросил. Хотел посмотреть, как ты себя поведёшь.

– И как?

Шурраг повернулся к целителю и посмотрел в глаза:

– Нормально, Лир. Добычу с тобой можно делить.

– Ну спасибо!
– Мясник откинулся на спину и опустил веки.

– Молодой ты ещё, - хмыкнул орк, тоже отворачиваясь.
– Потому сейчас и обиделся. На пустом месте.

– На пустом?!

– На пустом… - Шур снова вытащил палочку и прислушался к себе. Головная боль прошла. Немного подумав, сержант сунул огрызок в висевший на поясе мешочек со всякой мелочью и прикрыл глаза - до ужина далеко, делать нечего, можно подремать. А Мясник… пусть обижается. Попутешествует ещё, наберётся жизненного опыта - и поймёт. Когда-нибудь. Если не погибнет раньше.

* * *

Гости рассматривали неподвижно стоящего Гельда и переглядывались. Сейчас, в новой одежде и без привычного плаща, с плотной повязкой, закрывающей заполненные тьмой глазницы, он походил скорее на давно и тяжело болеющего хуманса, чем на нежить. Богатого хуманса. Бледная, землистого оттенка кожа, обтягивающая тонкие кисти и вытянутый череп, полностью лишённый волос, чёрно-коричневый кожаный камзол старинного фасона с малахитовыми пуговицами, из-под которого выглядывали края светло-серых манжет и воротника рубашки из пещерного паучьего шёлка - материала редкого, дорогого, совершенно не поддающегося окраске. Чёрные кожаные штаны, заправленные в невысокие - до середины голени - сапоги. Широкий пояс из кожи подземных тварей, украшенный воронёными стальными пластинами, с тоже воронёной пряжкой в виде человеческого черепа, поблёскивающего сидящими глубоко в пустых глазницах маленькими изумрудами. Меч и кинжал в потёртых ножнах…

– Герба не хватает, - первым высказал своё мнение Хассрат.
– У дворянина должен быть герб. Сверху. Чтобы все видели.

– Да где ж его взять-то, герб этот, - вздохнул один из четверых дварфов, сидевших на широкой скамье у стены кухни.
– Тут настоящий нужен. И не просто настоящий, а герцогский.

– А если его… это… из рода выгнали?
– поскрёб заросший щетиной подбородок Гримгирд.

– Не выйдет, - хмуро буркнул Грибник.
– С герцогскими обручами из рода не выгоняют. Так что герб нужен. Перевёртыш прав.

– Что за обруч?
– поинтересовался Элиранд.

– Да вот… - Брухтарк заглянул в свою сумку и вытащил отполированное до блеска разомкнутое кольцо из какого-то светлого металла с крупным изумрудом в середине.
– Амулет это, - пояснил маг, не дожидаясь вопросов.
– Ауру… хм… изменять. Скрыть-то не получится, а вот цвет поменять немного… В общем, без него никак. А означает… что гладкий - значит, не наследник. Камень - оно понятно. Герцогский. Вот… Огранка имперская - род древний.

– Всё понял, - кивнул Ушастый, - кроме одного: почему всё же герцогский?

Подземники переглянулись: говорить, что из-за одной только цены, не хотелось - нечестностью попахивало. Отмолчаться тоже не получится. Как и просто заявить: "Так надо!"

Наконец, после минутного покашливания и похмыкивания, Багтург Ремень, нашедший, как ему показалось, уважительную причину, принялся объяснять:

– Да тут вот какое дело. Господин Гельд, он ведь как какой-нибудь высокородный себя ведёт. Либо как герцогский сын, либо вообще как королевский. Ежели графский, к примеру, камень брать или вообще баронский, так не поймут. Всё время лезть будут. И хорошо, если только поединщики. А ежели войско кто своё натравит, а? Да ещё с магами? А?

Все присутствующие дружно посмотрели на мертвеца: боец-то он, конечно, знатный, вот только маг необученный. Сумеет ли от кого серьёзного отбиться?

Ремень подождал, пока слушатели опять повернутся к нему, и продолжил:

– Во-от! Значит. А к герцогу, да ещё и к магу, меньше лезть будут. Потому как герцоги, ежели узнают, что к одному из них неуважение выказали, молчать не будут. И короли не будут. Потому как сёдня на герцогского сына напали - а завтра на кого? На самого герцога? А послезавтра?… А герб… Его ж всё равно надо. Вот и… - короткие руки с широкими лопатообразными ладонями разошлись в стороны, показывая, что подземным мастерам деваться было просто некуда.

С минуту четвертьэльф пристально разглядывал Багтурга, после чего наконец-то кивнул, принимая объяснение. Конечно, в то, что дела обстояли именно так, он не поверил, однако доказательств обратного не имел. Кроме того, уговорить мертвеца отправиться в путешествие стоило огромных трудов, и сейчас Элиранд опасался, что тот передумает. Наконец, в словах подземника присутствовало рациональное зерно: чем выше будет положение мертвеца, тем меньше буду приставать к нему равнинные. Да и уважение… Вот наряди Гельда обычным наёмником, и что тогда? Каждый второй из имеющих хоть какую-то власть сначала позовёт: "Эй ты!" - а потом превратится в высохшую мумию. Нет, их жизни Ушастого не волновали, но ведь наверняка будут свидетели! А значит…