Путь небес. Преодолевая бурю

Над неподвижной фигурой Ревюэля завивался дым благовоний, темный в тусклом свете углей. По керамитовым латам тянулись священные символы, обереги от мрака, выведенные порошками земляного и буро-красного цветов.

Арвида потерял сознание в последние секунды варп-перехода, перед тем как флот с грохотом вырвался в реальный космос. Эхо эмпиреев еще звучало под высокими сводами мостика, когда грозовые пророки поспешили на помощь Ревюэлю, но отступили в омерзении. Тело псайкера восстало против него: черные и грязно-розовые жидкости потекли из щелей в доспехе по эмблемам Пятнадцатого легиона, которые сохранил чернокнижник. Его руки и ноги затряслись, из вокс-решетки донеслось сдавленное бульканье.

Следуя указаниям Наранбаатара, шаманы быстро унесли Арвиду вниз, в покои задын арга, где произнесли древние слова изгнания якша и нарисовали на его содрогающемся теле обережные знаки.

Изменения плоти понемногу стихли. Ревюэль, впрочем, так и не пришел в чувство, и о нем долгие часы заботились те, кого он направлял в странствии по глубинам эфира.

Когда явились Волки, у дверей по приказу Кагана встали часовые, которые не позволили фенрисийцам даже близко подойти к последнему сыну Магнуса. Потом стаи вернулись на свои корабли, и шаманы возобновили дозор. На протяжении условной ночи и дня непрерывно звучали песнопения, завивались струйки дыма и разносились ароматы священных масел.

Сейчас, после окончания подготовки к финальному переходу на Терру, Наранбаатар сменил на страже Осха, своего брата по ремеслу задын арга. Они постояли над Арвидой, выискивая признаки изменений.

— Нам их не остановить, — наконец признал Наранбаатар.

Осх кивнул.

— Значит, хворь скоро вернется?

— Уже вернулась.

Старший грозовой пророк зачерпнул из медной чаши благословенную пыль с равнин Чогориса и посыпал ею нагрудник Ревюэля. Округлые пластины заметно вздулись, словно изнутри на них давила масса плоти, пытающаяся вырваться наружу.

— Как долго он страдал от этого? — спросил Осх.

Наранбаатар улыбнулся.

— Если он скрывал болезнь от нас, то, возможно, с самого начала, — ответил старший шаман. — Интересно только, знал ли про нее Есугэй.

— Но как нам быть? Можно ли везти его на Терру?

— Почему нет?

— Он ведь… из Пятнадцатого легиона. Если это откроется…

Осха прервал тихий шум дверного замка — кто-то вводил код доступа. Грозовые пророки быстро встали между входом и телом на полу.

— Кто идет? — потребовал ответа Наранбаатар.

Створки раздвинулись, за ними обнаружился смертный в обтягивающем комбинезоне и плотном дамастовом плаще. Темнокожий мужчина был терранцем, причем не из слуг легиона.

Наранбаатар вскинул ладонь, по керамитовой перчатке пробежали зачаточные пси-разряды.

— Лучше назовись, — предостерег он.

Человек медленно поднял руки, показывая, что не вооружен.

— Это он? — спросил незнакомец. — Чернокнижник с Просперо?

— Я сказал, назовись.

— Халид Хасан, — представился тот, глядя мимо шаманов на тело Арвиды. — Избранный Малкадором. Мы получили авгур-отчеты, и я прибыл вместе с Волками. Он жив?

Наранбаатар не опускал латную рукавицу.

— Он один из нас. Если кто угодно, даже Сигиллит, захочет причинить ему вред…

— «Вред»? — перебил Хасан. — «Вред»?! Нет, господа мои, вы все неправильно поняли. Мы знаем, что чернокнижник болен. Вы не можете его вылечить. Однако же мой повелитель в силах спасти его — и искренне этого желает. Думаю, вы не осознаёте, с чем имеете дело. Поверьте, мы не допустим, чтобы он умер у вас на руках.

— Как ты проник на корабль? — уточнил Осх.

— Это вас не касается. Я мог бы прийти открыто, но вы понимаете, какие возникли бы сложности. Если бы лорд Русс обнаружил, что вы здесь скрываете…

— Ему никогда не узнать.

— Да, пожалуй. — Халид опустил руки. — Послушайте, сейчас вам нужно устраниться. Со мной прибыли еще люди, они могут помочь. Все удастся провернуть тихо, даже если Волки будут кружить вокруг флота до самой Терры. Вас отведут во Дворец, где ждет Сигиллит. Он переговорит с Ханом, и тогда все прояснится, но пока, только пока, просто не мешайте нам. Не отказывайтесь от помощи. — Хасан сложил ладони. — Тут нет никакого обмана. Мы все желаем одного и того же.

Наранбаатар ответил не сразу. Разум Халида был незащищенным, открытым. Наконец грозовой пророк отвел латную перчатку.

— Его хворь усилилась. Говоришь, вы можете помочь?

— Если вы разрешите, то да, но время не терпит.

— Но в чем здесь выгода для вас? — вмешался Осх, полный недоверия.

— Дело в том, что мы ждали его, — объяснил Хасан, чуть ли не с почтением смотря мимо них на Арвиду, лежащего без сознания. — И вот наконец он прибыл.

«Сюзерен» прорвался вместе с остальными. Сейчас, в реальном космосе, он — последний осколок тактической группы Эйдолона — держался в арьергарде строя Пятого легиона, выбиваясь из рядов кораблей с опаленными корпусами цвета слоновой кости.

Когда завершились варп-странствие и успешные переговоры с терранскими агентами, Шибан, передав управление звездолетом Иманю, отправился в бывшие покои Придворных Клинков. После окончания погребальных обрядов над павшими воинами братства туда же принесли броню Джучи. Его наплечник с символом мингана Касурга возложили под слабо мерцающие столовые свечи, и хан много часов скорбел о товарище.

Они понесли тяжелые потери — у братства словно бы вырвали сердце. Немного осталось воинов, сражавшихся вместе с Шибаном на Чондаксе, и еще меньше тех, с кем он мог бы разделить более давние воспоминания.

Опустив голову, хан почувствовал, как движутся поршни в области затылка. Ближе к концу схватки префектор серьезно повредил его Оковы, и возможность для починки механизмов представится не скоро. Слишком уж неотложными были проблемы истерзанных кораблей и выживших членов экипажа.

Но хан не страдал. Боль была чистой, и он научился закрываться от нее в медитации.

«Возможно, я всегда так умел, — подумал Шибан. — Может, просто недостаточно старался».

От двери каюты донесся звонок.

— Входите, — сказал хан.

Зашла Илия Раваллион, и Шибан, поднявшись, поклонился ей.

— Сы, — произнес он, — никто не сказал мне, что вы уцелели в странствии.

Генерал взглянула на памятные вещи Джучи.

— Каль дамарг закончен? — спросила она.

— Пока что.

Подойдя ближе, Илия села на лавку напротив лат погибшего. В тусклом свете женщина, почти прозрачная от старости и забот, казалась привидением, да и мягкую кожаную обивку она почти не вдавила.

— Хоромы у них были богаче, чем у нас, — заметил Шибан, шагая к этажерке из красного дерева, на которой стояли хрустальные бокалы и графины с вином.