Путь неофита

— Кроме того, — повысив голос, вернул себе слово барон, — я прошу выдать мне находящуюся в городе лисехвостую зверолюку. Король Харпиян готов выплатить за нее сорок золотых монет!

«Шинкацу еще тут!» — мелькнуло в голове у принца.

— Может вам и златоглазого эльфа выдать? — усмехнувшись, пошутил Ослард.

Вельможа непонимающе нахмурился, а вот Гашур, хлопнув ладонью по столу, направил палец на единственную в комнате женщину.

— Ты! — воскликнул он, будто только сейчас вспомнил о чем-то важном. — Ты сказала, что эльф у Винцесса!

— И что? Его там не было? — невозмутимо приподняв бровь поинтересовалась Люсинда.

— Был, кфхан его задери! Еще как был! Он превратил Кряпа в груду гниющего мяса, прямо на глазах у моих людей!

— Погоди-ка. — вмешался Ослард. — До этого ты говорил, чего его сожрали демоны.

Никаниэлю определенно не нравилось направление, куда скатывалось совещание, но сделать с этим он ничего не мог. Возглас вроде «Смотрите — птичка!» вряд ли его бы выручил.

— То был Крыса. — поправил гнома Гашур. — И я не удивлюсь, если клятый эльф и там приложил свою руку!

— Подождите! — воскликнул барон. — Эльфы? Демоны? Темная магия? Какого ляда у вас вообще тут творится?

Но на него никто не обращал внимания. Особенно с учетом следующего заявления мадам Люссоль:

— А что если я скажу, что златоглазый эльф с черными волосами сейчас здесь, в этой комнате?

Ник вздрогнул всем телом. У него перехватило дыхание. Как такое могло случиться? Он доверял ей! Единственной во всем городе!

Принц под плащом потянулся к рукояти Люминистилла. И, судя по движениям остальных, был не одинок. Даже Челостер повернул к Люсинде голову, изобразив на лице удивление.

— Где он?! — крикнул Ваут. Он вскочил на ноги и всем телом подался вперед, опершись руками на стол. — Говори, женщина!

— Что бы вы сделали, если бы вам нужно было спрятать от всех свое лицо? — рассуждала вслух мадам Люссоль. — Конечно надели бы маску.

Бешено колотившееся сердце Никаниэля на мгновение замерло. Маску? Что за чушь она несет? На нем нет никакой маски.

Люсинда тем временем поднялась на ноги и начала детской считалочкой выбирать среди бывших охранников Винцесса, с каждым словом перемещая палец на следующего обладателя черной маски. При этом Ник заметил, что в другой руке она крутила… игрушечную лошадку?

— Вышел огр из пещеры.

Есть хотел без всякой меры.

Кендер, гоблин или гном —

Всех сожрет одним глотком.

Уиллис удивленно уставился на смотревший в его сторону перст.

— Да не ты, кретин!

Тот обернулся и понял, что палец указывал на его сопровождающего.

— Чушь! — заявил Ваут, но Гашур уже тянулся к лицу охранника.

Под маской, как ни странно, обнаружилось лицо Никаниэля. Один в один. Причем даже с целыми ушами.

Сам Ник явно был поражен больше всех остальных вместе взятых. А вот орк, не мешкая, с размаху вскрыл лжеэльфу грудь своей здоровенной секирой. Тот попытался заблокировать удар ножам, но или не знал что это бессмысленно, или не успел сообразить, но в итоге рухнул на пол с вывороченными наружу ребрами.

Иллюзия тут же развеялась, и сплавленное в уродливую массу лицо заняло свое законное место. Такое же как и у недавно убитого принцем бойца.

Каким бы образом не добилась этого эффекта Люсинда, в тот самый миг тайное заседание закончилось. Раненным медведем взревел обманутый Гашур, и тут же получил в бедро кинжал от подскочившего к нему гнома. В ответ на это орк схватил Осларда за голову и как игрушку приложил того лицом об стол.

Оставив зубы торчать из досок, Динге стек на пол с сочащимися из расколотого черепа мозгами.

Мадам Люссоль отскочила к стене, выставив перед собой кинжал и приготовилась защищаться. При этом она оказалась явно смелее и решительнее начальника королевской стражи, который воспользовался тем, что стоял ближе всех к выходу и, сверкнув в дверях толстым задом, загрохотал вниз по лестнице.

Двое же стражников и вовсе бросили растерянно озирающегося барона и вместе с последними выжившими бойцами Винцесса прикрыли собой Челостера Квипа. Простая и понятная религия просочилась даже в ряды армии.

Осиротевшие члены гильдии воров схлестнулись в неравной схватке с людьми Гашура и вторым охранником Ваута. Но даже будучи в меньшинстве, они демонстрировали истинную доблесть и весьма приличные навыки боя. Однако их все же и теснили.

Звон стали заполнил помещение.

Пусть Никаниэль и отказался участвовать в переделе власти, Люсинда своими действиями спровоцировала всех на настоящую бойню. Хотя, судя по слаженным действиям присутствующих, их планы мало отличались от ее собственных.

Гашур, прихрамывая, направился к королеве борделей. Его глаза горели огнем, а ноздри раздувались от плохо сдерживаемой ярости. По пути он плашмя саданул секирой так и не обнажившего меч барона, от чего тот отправился в непродолжительный полет, закончившийся ближайшей стеной.

От удара вельможа умудрился откусить себе язык, который раздавленной сливой шлепнулся на пол. Изо рта мужчины хлынул поток крови, но он не издал ни звука, и тихо сполз вдоль стены помятый и скомканный, как перезревший фрукт.

Наперерез орку, стремясь защитить свою сезами, бросился Малем, а Ник, перепрыгнув через стол, метнулся к Вауту. Тот как раз, неуклюже действуя покалеченной рукой, заряжал компактный арбалет.

Чего-то такого принц, знакомый с методами Уиллиса, и ожидал. А потому, точно так же как и несколько дней назад разрубил оружие, лишив главу тикийского храма еще нескольких пальцев.

— Ты-ы-ы. — с расширяющимися от боли и ужаса глазами прошипел Ваут.

Никаниэль хотел пронзить мужчину насквозь, но удар древнего артефакта не причинил тому вреда. Уиллис лишь рухнул и попытался отползти в сторону, оставляя за собой кровавый след. Похоже денег прихожан оказалось вполне достаточно, чтобы купить на них защиту из драконидской чешуи.

Не желая оставлять за спиной коварного врага, Ник в пару прыжков настиг Уиллиса и навсегда оборвал его жизнь, мощным ударом лишив того головы.

Тугой фонтан крови ударил из перерубленной шеи, но принц этого уже не видел. Не обращая внимания на бой воров с наемниками, он поспешил на помощь другу.

Однако Малем и сам неплохо справлялся. Умело чертя рисунок боя, искусный эльф нападал на орка таким образом, чтобы тому все время приходилось опираться на раненную ногу.

Никаниэль невольно залюбовался.