Путь

— Погоди, Саша, а при чём тут сны, в которых я не могу убежать или закричать? — вернула разговор в нужное ей русло Бо.

— А, точно. Извини, отвлёкся. Во время быстрого сна, когда мы чаще всего и видим сновидения, мозг начинает играть совершенно по другим правилам. Например, нервные импульсы, идущие от мозга через спинной мозг к мышцам, не проходят, и человека как будто парализует на время.

— Но ведь во время быстрого сна двигаются глаза? — тут же подметила Бо.

— Двигаются, — усмехнулся Доктор. — Потому что глазные мышцы не проходят через ствол мозга, а вот те сигналы, что идут через спинной мозг, в том числе и по челюстным нервам, блокируются. Поэтому, когда убегаешь или кричишь, то мозг понимает, что он подаёт сигналы бегства или крика, но организм его не слушается. Твоё сознание это всё осознаёт и тут же начинает паниковать, а сон из просто негативного становится кошмарным. Так что не волнуйся, такие сновидения случаются у всех людей на планете и не означают ровным счётом ничего. Однако если подобные сны приходят каждый день, то нужно задуматься, потому что это означает постоянно возбуждённую миндалину в состоянии страха или ещё какой-то негативной эмоции.

— Погоди, Саша, ты только что сказал, что сны нельзя толковать? — даже чуть приостановилась Бо.

— Нельзя толковать прямо, — согласился с ней Саша. — Но косвенно можно понять, просто записывая по утрам содержание снов, ведь если ежедневно вести такой дневник снов, то вскоре станет понятна общая картина психического состояния. Например, когда человеку постоянно снятся кошмары, это говорит о какой-то негативной эмоциональной нестабильности, если ты, конечно, понимаешь настолько сложную терминологию, — подколол он девушку.

— Да ну тебя, умник, — она шутливо ударила его по руке, улыбнувшись. — То есть сон — это такой критерий эмоционального состояния, и не стоит толковать его содержание?

— Можно и так сказать. Кстати, если тебе ежедневно снится какой-то кошмар, то попробуй изменить его сценарий, и ты увидишь, как что-то в твоей жизни поменяется, и волнующая тебя проблема уйдёт.

— То есть как это? Не поняла тебя, — Бо становилась.

— Как тебе сказать?.. — Саша поскрёб затылок и, покрепче прижав её руку, двинулся дальше, отчего Бо ничего не оставалось, как тоже продолжить путь. — Приведу пример. Раньше, давным-давно, ещё во время учёбы в ликее мне постоянно снился один и тот же сон, будто в мою квартиру кто-то проникает, даже не проникает, а ломится чужак. И я помню, что я в страхе закрываю дверь на замки, а какой-то человек колотится в неё, выбивает или открывает ключами, или перекусывает дверную цепочку — всегда по-разному, а я прячусь, убегаю куда-то. И так долго, очень долго, пока однажды, как раз после лекции по сомнологии, кстати, я не решил, что так больше нельзя. Я стал каждый день прокручивать в голове план, что я не пускаю врага в дом, а борюсь с ним и побеждаю. В конце концов, это мой сон, он происходит у меня в голове, и я сам могу решить, каким он будет. Так вот, где-то через неделю постоянного прокручивания этого сценария в реальности, мне снится, что ко мне опять лезет посторонний, и тогда я, вместо того, чтобы убегать, открываю дверь и начинаю его выталкивать, завязывается драка, я вроде побеждаю, но тут, представляешь, ему на помощь бегут другие. Но я настолько, по-видимому, себя накрутил, что, представляешь, подпрыгиваю во сне, хватаюсь руками за какую-то трубу над входом и начинаю ногами их выпинывать — просто бить подошвами по их мерзким харям. В итоге они сбежали, а я стоял на пороге, глядел им вслед, а потом проснулся с новым чувством — с ощущением победы. И помню, что оно долго со мной оставалось, и даже по жизни помогало, наверное. Кстати, вот мы и до дома добрались!

— Ничего себе заболтались, я даже и не заметила, — удивилась Бо тому, что они сделали такой большой круг и снова вернулись назад.

*

Казалось, что разговор о сновидениях подошёл к концу, однако уже следующим ранним утром Бо проснулась от громкого стука. Она вскочила, включила свет, с ошарашенным видом озираясь вокруг, словно не понимая, что здесь, собственно, происходит. Может быть, это сон? Но тут стук раздался снова — видно, ей это всё же не приснилось. Девушка поморгала, откинула одеяло, и, прикрывая грудь рукой, в одних тоненьких трусиках, на цыпочках, подкралась к двери.

— Кто там? — спросила она шёпотом, но, понимая, что её не слышно, громко повторила, — Кто там?

— Это я, Саша, — раздалось из-за двери.

— Что случилось? — осведомилось она.

— Ничего! Вернее, нужно поговорить.

— Поговорить? Сейчас? Прямо ночью?

— Уже шесть часов утра. Лучше сейчас.

— Так срочно? Погоди тогда, я оденусь.

Придерживая ладонями перси, она развернулась и припустила в ванную. Сполоснув лицо и прополоскав рот водой с зубной пастой, накинув свой второй, новый халат, она вернулась и, открыв дверь, вышла в коридор. Взлохмаченный доктор с каким-то взбудораженным видом прохаживался взад-вперёд. Увидев её, он быстрым шагом приблизился, и напряжённым громким шёпотом произнёс:

— Мне кажется, я придумал.

— Что придумал?

— Придумал, как победить Райх. Вернее, не так, не придумал — мне во сне приснилось.

— Чего тебе приснилось? — Бо еле соображала спросонья, но Саша не обратил на это внимания.

— Мне приснилась плотина.

— Плотина? Какая плотина?

— Ну, обычная плотина. Огромная такая, а я внизу стою и вижу, что вода просачивается сквозь неё. Сначала понемногу, капельками, но потом вижу, что трещины поползли, и они всё больше, больше, и ручейки потекли. А дамба прямо такая — здоровенная, воды за ней много, как Гибралтарская, видела её на картинках? Как она называлась?

— Геркулесовы Столбы, — напомнила Бо и зевнула.

— Точно. И вот она огромная такая махина, а я внизу стою, маленький, и понимаю, что если она прорвётся, то меня сметёт. И всё, что вокруг, тоже будет снесено, понимаешь? Как будто из книжки про Великий Потоп. А ручейки всё больше и больше, и в одном месте прямо прорывать начало — расселина образовалась, вода стала хлестать. Ну, думаю, всё — кранты. Оборачиваюсь, чтобы убежать, и вижу, что за мной люди стоят, то ли живут они здесь, то ли тоже посмотреть пришли. Я понимаю, что ещё минута-другая, и нас всех снесёт к чертям собачьим.

— Это сон такой? — опять зевнула не выспавшаяся девушка и потёрла глаза руками.

— Сон конечно, — нетерпеливо бросил он и продолжил. — И тут у меня в руках оказывается мешок.

— Мешок?

— Мешок. И я начинаю в него эту воду собирать, но он быстро наполняется и от давления воды не рвётся, но тоже протекает, и тогда я беру ещё один мешок и кладу первый во второй, потом второй в третий, и я вот уже не один, а все эти люди мне помогают. Мы вместе держим этот мешок, вернее, несколько мешков, и начинаем обратно давить, как бы прижимая к дамбе. И пока мы воду держим, какие-то рабочие, то ли знакомые, то ли незнакомые, специальной замазкой покрывают трещины в дамбе, и они понемногу затягиваются, и вода перестаёт течь. Причём как-то так получается, что эта замазка прямо против течения просачивается и затвердевает, образуя кристаллическую решётку. То есть если бы напора воды не было, то эта замазка бы не подействовала, понимаешь? Без напора воды она не работает! Понимаешь меня?

Бо поморгала с таким видом, будто пыталась осознать хоть что-то, но пока ничего не получалось.

— А потом мы взяли этот мешок, связали его края, какими-то шнурками затянули, и всё — вода из дамбы не бежит, трещины заделаны, а вода, вместо того чтобы прорвать плотину и всё разрушить, мирно покоится у нас в руках. В мешке.

— Так, — протёрла руками глаза Бо. — И чего дальше.

— Бо, — проникновенно произнёс Доктор, понизив голос. — Мне кажется, я понял, что нужно делать — нужно ехать к Митяю и обсуждать.

**

— Давайте покубатурим, коль не шутите. У меня сегодня есть свободное время, но его немного. Всё будет зависеть от разговора, — постучал пальцами по шершавому кулаку Митяй Котлин и выразительно поглядел на Александра и Бо. Компания сидела в беседке на берегу Волги. — Я в своё время договаривался с Вуйчиками, что они не лезут сюда и получают за это рублы. Теперь их нет. Ни братьев, ни денег, соответственно.

— Ну, так они и не лезут, — усмехнулся Доктор. — Договор-то не нарушается. — Митяй сразу же недобро на него посмотрел:

— И чё ты хочешь сказать? Что теперь ты хочешь получать с меня деньги?

— Ребятушки, давайте разговаривать, а не бычиться, — приподняла руки вверх Бо. — А то так мы ни к чему не придём. Митяй, мы вовсе не за этим приехали. Выслушай нас сначала, хорошо.

Тот, недобро глядя, молча кивнул.

— Ты сам понимаешь, что по экономике, только минимум двухкампусовые, а оптимально — трёхкампусовые полисы имеют шанс на хоть какой-то рост. Появляется финансовый оборот…

— Ты поаккуратнее с выражениями, мы же пацаны простые, такие термины не рубим, — фыркнул Митяй Котлин. — Да ладно, я шучу. Понимаю, конечно. И чё дальше?