Путь

В качестве примера он приводил тот факт, что люди привыкли отсчитывать свой век годами, месяцами, часами и так далее. Но это не так, потому что человеческая жизнь измеряется количеством принимаемых решений. Если делать одно и то же действие хоть две недели, хоть двадцать лет, и за всё это время не совершить каких-то важных запоминающихся поступков, то в памяти этот период сольётся в один день. Многие люди годами ходят на работу, возвращаются домой, едят, спят, а потом, оглядываясь назад, понимают, что вспомнить-то, собственно, и нечего. Одно и то же изо дня в день, из года в год. Воистину, чем меньше судьбоносных решений, тем скучнее и бессмысленней существование.

Конечно, сделать выбор, определяющий жизненный путь, непросто, а делать это постоянно — ещё сложнее. Принимать решение в условиях неопределённости, отчётливо осознавая, что тем самым меняешь свою судьбу — так вообще за гранью. И всё же, право слово — только поступая так, человек начинает жить осознанной, осмысленной и по-настоящему свободной жизнью.

Понятное дело, что всего не учтёшь, и в любой ситуации есть место для случайности. Однако если приглядеться к ней внимательно, то можно заметить, что она всегда разная. Когда мы теряем направление пути, тогда всё валится из рук, в жизни наступает чёрная полоса, начинают происходить какие-то нелепые события, и тогда говорят, что «беда не приходит одна». Но, если мы уверены в том, что всё идёт по плану, цель ясна и находится прямо по курсу, то кажется, что жизнь решила завалить нас подарками. В игре случая многое зависит от нашего внутреннего настроя: когда мы идём по правильному пути, то получаем роял-флеш или каре, на худой конец, но если мы свернули не туда и попали в болото рутины, то даже простая пара двоек будет казаться манной небесной.

Думал ли об этом Александр, сказать сложно (вообще, он плохо разбирался в покере), наверное, нет, иначе бы они не переехали из удобно расположенного двухэтажного дома аж с тремя выходами в эту тупиковую однокомнатную квартирку с еле живыми батареями и разбитыми стёклами в подъезде. Единственное кухонное окно выходило на загаженную детскую площадку со сломанной качелью и дальше на стройку, до которой ещё не дошла строительная техника, чтобы снести бетонные стены недостроенных зданий непонятного назначения.

Продрогший Алекс залез в шкафчик, чтобы взять чай, но обнаружил, что тот закончился. Всё-таки Англичанин употреблял непомерное количество напитка, пачки нередко хватало лишь на несколько дней. А денег, которые Лойер положил в общую копилку, становилось всё меньше. Угроза голода висела над троицей, но Доктор никак не мог решить, какой следующий шаг им необходимо сделать. Не идти же чернорабочими на строительство дороги, честное слово!

Сплюнув от такой мысли, Алекс нацепил на себя видавшую виды кожаную куртку с разодранным левым рукавом, в которой он был похож на бродягу, и вышел во двор, чтобы дойти до небольшого ларька с продуктами, расположившегося на самом краю кампуса, прямо возле застывших остовов недостроенных зданий. Как только он оказался на улице, холод сразу же забрался под одежду, напоминая, что в Ганзу пришла осень. Деревья уже сбрасывали желто-красную шелуху, воздух пропитался холодной влагой, над поверхностью земли постоянно висел мелкий дождь, почти невидимый, но чрезвычайно мерзкий.

В отличие от Ахеи, спрятавшейся от атлантических вихрей за цепочкой Уральских гор, или Аквилеи, уютно расположившейся на далёком юге, посреди прекрасных пейзажей Кокшетауской возвышенности, Ганзе не так повезло. С наступлением осени холодные североатлантические ветра проникали на западные территории Союза, принося с собой сначала колючие дожди, а затем, зимой, нескончаемые снегопады на стыке атмосферных фронтов. Если бы не увеличение площади мирового океана, которое привело к глобальному потеплению климата, то все европейские территории уже давно превратилась бы в заснеженную пустыню. А так, ничего — восточная Европа не сказать, чтобы процветала, но жила. А вот западноевропейские страны, к сожалению, по большей части уже превратились в Сибирь, какой она была лет семьдесят назад: суровый край, в котором зима начиналась в сентябре, а заканчивалась в мае. Жаркое, но короткое лето не успевало отогреть почву, пропитавшуюся влагой, поэтому буйная растительность полностью погибла, уступив место низкорослым изогнутым деревьям, кустарникам и мхам. Сейчас даже сложно представить, что раньше на этих огромных заснеженных территориях располагались огромные государства: Великобритания, Франция, Германия и многие другие, поменьше. Прошло каких-то несколько десятков лет, а мир так сильно изменился. Возможно, однажды, и их…

Мыслительный процесс Александра прервался, когда ему навстречу из-за бетонной стены недостроя, ритмично отбивая такт ногами, выбежала девушка в спортивной одежде, видимо, совершающая утреннюю пробежку. Приближаясь к нему, она с каждым шагом сбавляла скорость, пока, наконец, не остановилась в нескольких метрах, недоверчиво вглядываясь и вытирая своё красное лицо, взмокшее от пота и дождя, с опухшими ото сна глазами. Алекс тоже замер, не веря в такую случайность. Вероятность, что подобное могло произойти, стремилась к нулю, ибо ранним мерзкопогодным утром, на краю кампуса, возле развалин стройки встретить её — было в принципе невозможно. Но это произошло.

Перед ним, тяжело дыша после бега, стояла Бо.

Саша замер, словно боясь её спугнуть.

Девушка тоже молчала, вздыхая.

Доктор криво улыбнулся.

Бо не ответила.

«Привет», — сказал Алекс.

«Привет», — сухо произнесла Бо.

«Бегаешь?», — задал он тупой вопрос.

«Бегаю», — тоже очень незатейливо ответила она.

На этом разговор смолк, стало отчётливо слышно, как шумит мириадами капель невесомый моросящий дождь и громко каркает ворона. Между ними повисла тишина, но они словно не замечали её, пристально вглядываясь друг в друга, словно в ожидании ответов на многие важные вопросы. Сложно сказать, о чём думала Бо в тот момент, но мозг Саши разрывался от анализа вариантов. Он ни в коем случае не хотел отпускать её, понимая, что следующей встречи может и не быть, но что делать прямо сейчас? Продолжать глупо стоять под дождём? Вести её в убогую комнатушку, где дрыхли Лой с Олли? Побежать рядом с ней в брюках и туфлях? Все варианты касались настолько дурацкими, но других не было, и Алекс продолжал тупо стоять и пялиться на неё, не понимая, какое решение будет правильным.

Да ещё сильный ветер шумно прошуршал по полуоблетевшим кронам деревьев, и дождь припустил сильнее, намочив волосы и лица. Бо вытерла влагу с бровей и ресниц и неожиданно предложила, указав рукой: «Пойдем на стройку, спрячемся от дождя». Алекс облегчённо вздохнул, и они вдвоём припустили в сторону недостроенного трёхэтажного здания, застывшего возле огромного котлована с торчащими оттуда сваями. Забежав под крышу, Бо стряхнула с волос воду, оглянулась и уверенно пошла куда-то, Док молча двинулся за ней.

— Куда мы идём? — не выдержав, спросил он через пару мгновений.

— В штаб, — усмехнулась девушка.

— Что за штаб?

— Наш детский штаб. Тут же моя юность прошла, на стройке, — не поворачиваясь, ответила Бо. — Поэтому я все закоулки знаю, как свои пять пальцев, хотя и не была здесь лет десять, а то и пятнадцать, — она с грохотом оступилась, но удержала равновесие. — А ничего не изменилось, поди-ка ты, насрано только больше, — хмыкнула она, имея в виду небольшие кучки, раскиданные там и сям в одном из углов здания. — Здесь должен был быть полисный Дворец бракосочетания — на первом этаже, большой ресторан и гостиница — на втором и третьем. В Райхе потом построили свой Дворец, а в Сталинграде до сих пор кафе «Звёздочка» под это дело используется, — произнесла женщина. — Как видишь, не всегда планы совпадают с тем, что получается на самом деле,

— Это точно, — вторил ей Доктор, но уже о своём. — По нашему плану, эту часть стройки должны были снести три недели назад, а сюда ещё даже техника не добралась. Вообще не понимаю, как они работают. Такими темпами им нипочём не успеть до весны подготовить всё для строительства дороги. Время-то идёт!

— Время на твоей стороне, — вставила Бо.

— То есть? — спросил он, но девушка не ответила, выругавшись оттого, что оступилась на куче хлама.

В молчании пара поднялась по лестнице на второй этаж, перелезла через рухнувшее перекрытие и груды разбросанного битого кирпича, осторожно ступая, вошла в коридор с торчащими арматурами вместо одной из стен, повернула направо, протиснулась в дверной проём, наполовину закрытый накренившейся балкой, попала в узкую длинную комнату, в дальнем конце которой оказалась деревянная дверца с оторванной ручкой. Бо вытащила кирпич из того места, куда должен был входить засов, просунула туда руку, что-то подцепила и легко потянула дверь на себя. Их взгляду открылась небольшая комнатка, наполовину спрятанная под перекрытием третьего этажа, а наполовину мокнущая под отрытым небом. Под закрытой сверху частью помещения развалился сгнивший диван, покрытый плесенью, на полу валялись широкие доски, а в самом углу приткнулась печка буржуйка. Алекс удивлённо взирал, как Бо достала откуда-то из-под проёма под потолком большой, коричневый от старости пластиковый пакет, в котором оказались несколько спрессованных брикетов опилок в виде дров, коробок спичек и даже пачка сигарет, тут же рассыпавшихся в труху. Бо с блуждающей улыбкой рассматривала это богатство, перенёсшись на пятнадцать лет назад.

— Надо же, наши сигареты, — наконец произнесла она. — Мы вечерами сбегали из «божедомки», прятались тут и сидели здесь до поздней ночи. Обсуждали какие-то свои секреты. — Бо шумно вздохнула. — Как давно это было, как давно. А знаешь, Саш, давай попробуем печку растопить?

— Печку? Ну, давай! — ответил тот.

— Тогда ты попробуй разжечь, если спички ещё живые, а я порядок наведу.

Минут через десять огонь в буржуйке весело играл, а Саша и Бо сидели на наскоро сооруженной скамейке из широкой доски и кирпичей вместо ножек. Пламя освещало их лица, не согревая, конечно, но хотя бы наполняя теплом одинокие души. Они долго молчали каждый о своём, не решаясь начать разговор, который мог оказаться последним.