Путь

— Значит, вот таким образом мы и видим? — зевнула Алиса.

— И да, и нет, — покусал губу Доктор. — Видишь ли, у мозга есть одна особенность. В центре него, между глазами впереди и первичной зрительной корой позади, находится этакий распределительный центр, который называется таламус. Именно туда поступает информация из сетчатки, прежде чем уйти в затылочную долю. И самое интересно заключается в том, что из зрительной зоны обратно в таламус идёт ещё больше импульсов — вот какая штука! Я тебе, по-моему, об этом рассказывал?

— Не помню я. — Капризно ответила Алиса. — И что дальше? Что это значит?

— Это значит, что мозг чрезвычайно упрощает процесс зрения, то есть всё то, о чём я говорил раньше. Вместо того, чтобы каждый раз получать огромное количество информации из внешнего мира, он просто сравнивает ту картинку, которая уже есть в зрительной зоне, с той, что поступает из таламуса, а пропускает в основном то, что различается, представляешь?

— Не поняла, если честно, — девушка потёрла глаза.

— Ну, вот смотри. Видишь, к нам наконец-то идёт услужник и несёт мой кофе. Так вот, вместо того, чтобы четыре раза в секунду по новой загружать в мозг всю видимую картинку: антураж ресторана, живые растения, панорамные окна, он просто дополняет её изменяющимися деталями, например, идущим официантом. Этакий метод вычитания. Спасибо большое, — кивнул он услужнику, поставившему чашечку кофе на стол.

— А почему четыре раза в секунду? Это кто-то замерял? — спросила Алиса, когда гарсон ушёл, так и не дождавшись нового заказа.

— Ты не помнишь? Я об этом рассказывал на конференции, — вздохнул магистр. — Каждые четверть секунды глаз делает быстрый хаотический скачок, который называется саккада, как бы ощупывая то, на чём концентрирует внимание.

— А, точно! Ты говорил, что у некоторых животных нет таких саккад, поэтому они не могут видеть неподвижные предметы! — щелкнула пальцами Элис.

— Да, ты права! — Док отпил первый глоток кофе и даже зажмурился от удовольствия, так давно он не пробовал этот бодрящий вкус. — Представь, как фокус зрения в определённый момент остановился на предмете, сначала он увидит его весьма расплывчато, затем проступит всё больше деталей и, когда максимальное количество сведений будет получено, саккадическое движение сфокусируется на новом объекте, а зрительная кора тем временем переработает полученную информацию.

— То есть, — подытожила девушка, отложив в сторону ручку с бумажкой, — вот тогда, наконец, и появляется то, что мы видим?

— Нет, не совсем так, — Доктор с сожалением оторвался от наслаждения кофе. — Затем изображение передаётся в ассоциативные зоны, где мы…

— Погоди, — по привычке перебила его она, скушав последнюю клубничку, — что это ещё за ассоциативные зоны?

— Ну, как тебе сказать — это самая важная часть мозга, по крайней мере, у человека она занимает процентов восемьдесят площади неокортеса. В этих областях разная информация складывается и интерпретируется. Тут к изображению подстраивается звук, запах, перспектива, понимание речи, социальные факторы, кратковременная и долговременная память и прочие элементы, позволяющие мозгу сформировать ту картину, что мы видим. Например, если очень упрощённо, мы понимаем, что человек, работающий в ресторане и приносящий нам кофе — это живое существо, он называется «услужник», у него есть определённые функции в этом заведении, именуемом «ресторан», и мы должны соблюдать принятые здесь правила. То есть ассоциативные зоны создают конечную картинку и наполняют её смыслом и эмоциями. Иногда, когда эти отделы поражаются, то могут возникнуть галлюцинации, кстати, — Алекс не смог удержаться, чтобы не подколоть её.

Алиса сделала каменное лицо, показывая, что не оценила шутку.

— Короче говоря, — продолжил он, — именно в ассоциативных областях формируется то, что мы считаем объективной реальностью.

— Как это понимать — «мы считаем»? Разве реальность — это не то, что все видят одинаково? Вон, посмотри: рыбки в аквариуме плавают, люди за столиками сидят, жрут.

— Ну, да, с одной стороны мы видим одно и то же, потому что зрительный механизм формируется генетически, и стадия первичной обработки изображения у всех людей одинакова, но затем подключаются те самые ассоциативные зоны, и воспринимаемая информация становится индивидуальной. У всех людей мозг хоть и построен по общим принципам, но различается в деталях, например, в количестве и способе связей нейронов в одной из зон коры или, например, в составе нейромедиаторов, выбрасываемых в синапс.

— Подожди, подожди, подожди! — прервала его девушка, выставив перед собой две ладони. — Что-то я ничего не понимаю, так мы видим мир одинаково или всё же по-разному? Не могу понять, почему все мы смотрим на одно и то же, а получается, что у каждого своё?

Доктор поднял глаза к небу, как будто пытаясь найти там ответ, и, по всей видимости, нашёл.

— Вот смотри, у нас с тобой и у всех остальных людей два полушария, верно?

Алиса снисходительно кивнула.

— Так вот, правое полушарие в основном отвечает за восприятие визуальной информации так, как оно есть. То есть аквариум все люди увидят и распознают как аквариум, а рыбок как рыбок — потому что мы понимаем, по каким визуальным признакам одно отличается от другого. Всё просто. Есть определённые правила, они записаны в ДНК и особо не отличаются друг от друга, поэтому с точки зрения формы, все мы наблюдаем общую картину.

А вот левое полушарие действует по другому методу. Оно классифицирует предметы, причём у каждого человека свой уникальный способ систематизации увиденного, он зависит от личных качеств человека, его воспитания, культуры, событий, эмоций и так далее. Это значит, что левое полушарие оценивает зрительную картину с точки зрения собственного опыта, а также функциональных характеристик.

— Что ещё за характеристик? — уточнила Алиса.

— Ну, как? Например, живое или неживое. У каждой из этих двух групп свои качества. Например, рыбка — живое, водоплавающее, маленькое, неопасное существо с плавниками. Даже маленький ребёнок, увидев её на рисунке, сразу скажет, что это рыбка, потому что его левое полушарие поместило образ в соответствующий функциональный каталог. Когда мы видим что-то в первый раз, то сначала правое полушарие даёт визуальную оценку, а уже потом левое пытается понять, к какой группе это отнести.

Если упростить, то правое полушарие отвечает за форму, а левое — за содержание, правое — объективное, левое — субъективное. То есть мы видим одно и то же, но каждый по-разному. Так сказать, со своей колокольни, — грустно усмехнулся он, вспоминая недавно минувшие события.

— То есть, — задумчиво произнесла девушка, — всё одновременно и объективно, и субъективно? Да как такое может быть?

— Приведу такой пример, — вместо ответа сказал магистр, — представь себе какую-либо ситуацию, на которую смотрят сразу несколько человек. Так вот, каждый из них воспримет её немного иначе, чем остальные, и запомнит тоже по-своему. В конечном итоге получится, что все отразили реальность, но, в действительности, это будет не более, чем интерпретация события. Поэтому…

— Всё, всё, я всё поняла, — отмахнулась девушка, не желая слушать дальше, — то есть теперь я всё знаю, как мы видим? Этого хватит, чтобы сдать экзамен, как думаешь?

— Я бы так не сказал, — покряхтел Алекс, допивая кофе и поудобнее усаживаясь в кресле.

— Почему это? — она потёрла глаза и подцепила вилкой последний гриб.

— Потому что я ещё ничего не рассказал о латеральном коленчатом теле, которое передаёт информацию из таламуса в первичную зрительную кору, а у него немало особенностей и функций. Мы почти не поговорили о строении глаза и работе миллионов колбочек и палочек. Кроме того…

— Всё, помолчи, я уже потеряла мысль! — с раздражением вскрикнула Алиса и с силой бросила вилку на стол. — Что ты раньше-то молчал, я же ничего не записывала! И ничего не запомнила! Ничего! — в её глазах появились слёзы. — Что, сложно было напомнить, чтобы я конспектировала? Ты как дурак какой-то!

Алекс отвернулся в сторону и до боли прикусил губу, отчего-то ощущая себя паршивым актёром в дешёвой мелодраме, которую только что освистала публика. Всё, что ему прямо сейчас хотелось, так это немедленно покинуть сцену. Неизвестно почему, но именно в этот момент Доктор осознал, что любовь к Алисе, просачиваясь сквозь пальцы, уходит в песок. Его горячее чувство менялось прямо здесь и сейчас, уступая место холодной апатии.