Путь

Алиса прервала его самокопание, сообщив обиженным голосом, чтобы он её немного подождал, и опять убежала в туалет. Вернулась Алиса уже через минуту и продолжила, как ни в чём не бывало.

— Шурик, дружочек, — начала она, даже не понимая, как ему осточертели эти два слова. — А, может быть, ты за меня напишешь курсовую, а? Тебе ведь не сложно будет?

— Что, прости? — даже зажмурился он, покачав головой, не веря в то, что услышал.

— Напиши за меня курсовую, тебе ведь это легче лёгкого. Ты мне поможешь, а я тебя когда-нибудь тоже выручу. Так что, согласен? — улыбнулась она самой милой из своих улыбок. Однако ассоциативная кора Алекса отреагировала не так, как ожидала девушка, просто потому, что отношение изменилось. Одна и та же фраза, произнесённая разными людьми, вызывает различные эмоции, и, судя по ощущениям Доктора, Алиса в начале знакомства и Алиса сейчас стали совершенно непохожи друг на друга с точки зрения его мозга. С точки зрения формы она практически не изменилась, а вот содержание поменялось в корне. Поэтому Алекс не задумался с ответом.

— Нет, конечно, — он даже поморщился.

— Почему? — искренне удивилась Алиса.

— По кочану, — серьёзно ответил Доктор.

— Тебе что, сложно это сделать для меня?

— Для тебя — да, мне сложно это сделать!

— Что-то я тебя отказываюсь понимать, — впервые серьёзно поглядела на него она. — Так ты всё-таки обиделся на то, что я тебе испортила одежду? Ну, прости. Хочешь, я тебе за неё деньги отдам?

— Ты знаешь, Алиса, иногда молчание лучше слов — так у нас говорят, — вместо ответа произнёс Доктор, поморщившись. — А тебе, порой, вообще не стоит открывать рот, вот мой совет.

— Хамишь? — набычилась она.

— Это я хамлю? — он подвинулся к ней поближе и быстро заговорил, выплёскивая всё, что накипело. — Алиса, вот ты мне объясни, ты испортила нам отдых, да ещё отцу своему про меня херни какой-то наговорила и после этого ты просишь, чтобы я…

— Чего-о-о? — тут же перебила она и повторила. — Чего ты сказал? Это я испортила отдых? А ты ничего не перепутал, дружочек? Не перебивай меня! Скажи-ка, кто меня привёз в этот долбаный «Прелез»? А кто руки стал распускать? И кто послал меня? А? Или это не ты был? Послушай-ка, Шурик, давай не перекладывай с больной головы-то на здоровую! Ты сам сломал наши взаимоотношения и загубил всё путешествие, так что не надо сейчас ля-ля! — она презрительно скривила губы. — И это не я отцу херни наговорила, а ты! Это же надо таким мудаком быть, чтобы моему папе в глаза сказать, будто я специально поехала с тобой на Берег, чтобы папа воспользовался этим и втихушку выкинул тебя из Ганзы! Ты вообще понимаешь, кто ты, а кто мой папа? Да он в любой момент мог тебя в порошок стереть, жопу с головой местами поменять, потому что ты для него — пыль. Понял? Спасибо боженьке, что мой папа — Аттал Иванович, хозяин Ахеи, а ты мелкая сошка, которая не стоит и мизинца на его руке. Не перебивай меня, я сказала! И ты ему ещё посмел про меня какого-то говна наговорить! Да ты мудак, Шурик, ты бы знал, до какой степени ты мудак! Конченый просто! Папа вообще не хотел, чтобы я с тобой имела что-то общее, не то что вместе ехать отдыхать. Я только сейчас поняла, как же он был прав! Если бы он тогда заранее узнал, что я решила укатить с тобой на Берег, то вообще бы меня никуда не отпустил! Цыц, я тебе сказала! Ты пойми, дружочек, что даже когда ты был исполняющим обязанности хозяина, ты был для него никем, а сейчас — так и подавно. И больше никогда не смей заявлять, будто бы я говорю какую-то херню и мне нужно прикрыть рот, потому что тебе, Шурик, тогда лучше вообще заткнуться в тряпочку, понял? — последние фразы прозвучали так громко, что люди за ближайшими столиками повернули к ним головы, с интересом прислушиваясь.

С чувством выполненного долга Алиса откинулась назад в кресло и окатила Алекса победным взором, полным ледяного презрения.

Пожалуй, только сейчас Алекс в полной мере ощутил, что значит смотреть на одну и ту же ситуацию с разных колоколен. Только что он объяснял Алисе, что все мы неодинаково воспринимаем одно и то же, и вот, не прошло и пяти минут, как Доктор убедился в этом на своей шкуре. Причём, даже спорить с ней не было никакого смысла, потому со своей точки зрения она была права.

— Недавно я заглянула в своё будущее — и не увидела там тебя. Но, несмотря на это, я захотела дать тебе последний шанс, — наглым голосом заявила девушка, надев самодовольную личину, — надеялась, что ты попытаешься загладить свою вину, поможешь мне учиться и сдавать экзамены. Я думала, что тебе будет нужно моё покровительство, особенно сейчас, когда моего жениха назначили хозяином Ганзы, а ты… а ты снова стал никем. Но, по всей видимости, я ошибалась. Вместо того, чтобы поцеловать протянутую руку помощи, ты начал исполнять какие-то пляски с бубном. И знаешь, что-то я уже сомневаюсь, что тебе нужно помогать. В общем, даю тебе последний шанс — если ты меня переубедишь и докажешь свою покорность, то я замолвлю за тебя словечко, и Коля не станет трогать тебя. А он очень сильно желает это сделать, между прочим, особенно сейчас, когда я рассказала ему, как ты поступил со мной, и показала синяк на плече. Так что делай выбор, дружочек, и смотри не ошибись, — она бросила последние слова и взглянула на него с высоты своего величия.

Александр молчал. Алиса не торопила, наблюдая за его реакцией и с трудом пытаясь скрыть блуждающую снисходительную улыбку. И Доктор ответил.

— Алиса, я знаю тебя уже давно, согласись.

— Согласна, и что дальше?

— А по профессии я доктор нейрологии, хотя сейчас ещё только магистр. Это тебе известно?

— Известно. И что?

— А то, что у меня было достаточно много времени, чтобы изучить тебя и даже поставить диагноз.

— Мне? Диагноз?

— Тебе. И я уверен, что он совершенно точен.

— Да? Мне очень любопытно будет услышать, какой он?

— Ты ебанутая, Алиса, — совершенно спокойно сказал Александр.

— Ах, вот даже как?! — растерялась она. — И это официальный диагноз?

— Ой, прости. Ты ебанутая на всю голову — вот это твой официальный диагноз.

— Так, так, так… Ты всё сказал?

— Всё. Реально нечего добавить.

— Что ж, Шурик, дружочек. Теперь послушай меня: только что ты получил очень могущественного врага, и я сделаю всё, чтобы жизнь твоя реально превратилась в ад. Ты уж мне поверь, что с сегодняшнего дня…

— С сегодняшнего дня иди-ка ты, пожалуйста, в жопу! — Доктор не стал её дослушивать, достал из кармана последнюю купюру, презрительно бросил на стол и, не оборачиваясь, вышел.

**

Во мгле мерцающих огней подземной части Райха широко вышагивал бывший хозяин Ганзы. Засунув руки в карманы брюк, он шёл по узкой кромке тротуара, иногда освещаемой фарами редких проезжающих мобилей. Ещё утром, когда он отправлял Лойера и Оливера в Аквилею, было тепло, но сейчас, во второй половине дня, сильно похолодало. Алекс поёжился в тонкой кофте и пожалел, что не надел свою порядком износившуюся кожанку. Хотя, с другой стороны, разве мог он поехать на свидание в старой разорванной куртке? Нет, конечно.

Хмурые мысли обуревали Доктора. Никаких надежд больше не было — все отвернулись, всё пошло прахом. Враги жаждали мести, знали, где он живёт и со дня на день должны были заявиться с последним визитом. Не было никаких сомнений, Алиса так накрутит мозги женишку, что Кащей, скорей всего, будет убивать жестоко и медленно. И никто не придёт на помощь. Парни уехали, да это и к лучшему — он сам заварил эту кашу, ему её и расхлёбывать, а они не должны пострадать. Валера Берет, наверное, мог бы чем-то помочь, но Доктор не хотел ввязывать товарища в конфликт, в конце концов, тот работает на Аттала и вряд ли смог бы прийти на выручку.

Док не мог придумать никаких путей для выхода. Вернуться в Ахею? Так некуда — договор аренды старой квартиры он расторг, да и платить не чем. Можно было бы занять у тёти Гаяне с дядей Гаспаром, но перед отъездом на Берег он и так одолжил у них немалую сумму и до сих пор ещё не отдал, кстати. Попроситься пожить к знакомым? Но какой смысл, в Ахее его хоть где найдут люди Аттала, даже из-под земли достанут и туда же обратно закопают — хорошо, если мёртвым, а не живым. Скрыться в Аквилее или уехать в Союз? Смешно сказать, но даже на билет денег не было, а мобиль Вани Котлина уже давненько стоял за домом без зарядки.

Ветер усилился, когда Алекс приблизился к выходу из системы туннелей, расположенных под деловой частью кампуса. Напольное покрытие узкого тротуара стало влажным, усилился шум и, выйдя под открытое низкое хмурое октябрьское небо, Доктор попал под холодный колючий ледяной дождь. Через несколько десятков шагов он уже промок, а ведь впереди была неблизкая дорога домой сначала сквозь малолюдную филу Райха, а затем по диагонали по стройке. Что ж, видимо и этот путь ему придётся пройти сполна.

Только через полтора часа, вымокнув до нитки, он, наконец, добрался до квартирки. Открыв дверь, Алекс сразу скинул с себя хлюпающую обувь, похожие на половую тряпку грязные штаны, и мокрющую кофту с рубашкой. В квартирке было холодно: в целях экономии батареи ели грели, оставалось только вскипятить воду и налить её в тазик, чтобы хоть немного согреться.