Путь

— Это ты о чём? — вздрогнула Алиса.

— О том, что ты любишь придумывать про других то, чего на самом деле нет. Но, конечно, делаешь это с умом, за язык тебя не поймаешь, в этом ты спец, — протянула Светка, отворачиваясь от подруги. — И ведь никогда не докажешь, всё равно выкрутишься, Лиса Патрикеевна.

Алиса промолчала, сильно сузив глаза, сбитая с толку внезапным спокойствием и серьёзными обвинениями Мышки. Она напряжённо размышляла — что, когда и кому рассказывала о Светке. Ложь, в первую очередь, опасна для самого лгущего, потому что приходится держать в уме множество деталей вымышленной информации, то есть мозг нерационально тратит ресурсы. И вот сейчас она никак не могла вспомнить, где промахнулась. Кстати…

— Нет, это ты о чём, Мыша? — менее уверенно повторила она и добавила. — Я тебя не понимаю.

— Всё ты понимаешь, Алька. Всё понимаешь. — Светка резко повернула голову, снова мерцая отражающимися кострами. — Кроме одного — я не мыша, а коша.

Алиса презрительно ухмыльнулась и скривила губы. А пламя в отражении Светкиных глаз только разгоралось.

— Ведь мы с тобой, лиса, лет десять как знакомы — почти полжизни. Я ж тебя, как облупленную! Все плюсы и минусы. Нет, мне, как бабе, с одной стороны понятно, что ты научилась подстраиваться, чтобы решать многие вопросы, у нас у всех есть такое! Но с другой, а ты сейчас сама-то хоть разбираешься, где заканчивается актриса и начинается настоящая Алиса? По-моему, ты ж уже вообще из образов не выходишь, я даже позабыла, какая ты настоящая была. Помню только, что другая. Не такая, как теперь. А Колька, наверное, тебя ту, прежнюю, любил. А эту, что сейчас, мне кажется, ненавидит. Поэтому он тебя и бросил, Алиска. Вместе с жопой, на которую ещё налезают белые штаны в обтягончик.

Нижняя губа Алисы задрожала, она хотела что-то сказать, но вместо этого зашипела, как змея, заиграла желваками и со всей силы толкнула Светку. Та опиралась на хрупкую веточку, поэтому не удержалась на ногах и, нелепо взмахнув руками, неловко упала на задницу.

— Ай! — сразу схватилась она за живот.

— Ты чё, бля, делаешь? — издали заорала Ийка и кинулась к ним, Марго с Риткой бросились вслед. Сначала они подбежали к Светке, помогая той подняться, а потом накинулись на Алису, костеря её на чём свет стоит. А та и так уже закипала, но, услышав в свой адрес массу нелицеприятных эпитетов, взорвалась:

— Вы чё, сучки, разлаялись?! Ша, псины!

Все оцепенели: у Ритки на руках встали дыбом волоски, а поясница покрылась гусиной кожей, у Ийки потемнели и набухли соски, и стали торчать чуть не на сантиметр. Они обе застыли, не зная, как пропорционально ответить на это оскорбление. И только Марго не растерялась: схватила свою сумочку за лямки, размахнулась ею и со всей дури вмазала Алиске по мордасам.

Алиса аж вздрогнула, вспомнив и как бы заново пережив тот пренеприятный момент, когда сумочка одной из лучших подруг со всем стандартным содержимым вдруг пропахала замком щёку и шею, оставив красный след на щеке.

Вздрогнула и сразу как-то очнулась, снова осознав, что с тех пор прошло уже много времени, на дворе осень, темно, холодно, и нужно идти в дом.

**

После того, как Алисе удалось потерять разом всех подруг, ей пришлось последовательно пройти через унижение, боль, депрессию, стресс и страх перед приближающимся возвращением Валеры: все это, наконец, вылилось в идею любым способом уговорить Шурика на то злополучное путешествие.

Тогда и родился план «обнажённой Афродиты, выходящей из воды».

Да, после этого Алисе пришлось через многое пройти, но по сравнению с тем, что сегодня предстояло её кавалеру, это были, так сказать, цветочки с бабочками. Потому что день у Кащея не заладился с самого утра. Сначала он отдал приказ своим пацанам распространять информацию, будто Митяй Котлин — фуфлогон, но эти ссыкуны наотрез отказались говорить подобные слова вслух. Тогда он дал более щадящую команду — просто собирать информацию о том, что говорят в полисах за Митяя, спрашивать у людей, слышали ли они слухи, что Митяй фуфел? И он аж охерел от их трусливости, когда они и это не согласились делать, со скрипом жуя ему какую-то муть. В общем, дело двигалось с трудом.

В офисе Вуйчиков, на втором этаже «Билли Бонса», Кащей распорядился сделать перестановку и ремонт, поэтому гоп-компания переехала на первый этаж, прямо в открытый ресторанчик под офисом. Его хозяин тут же начал терпеть убытки, потому что шумная ватага занимала три столика, практически ничего не заказывала, а, если и заказывала, то частенько не платила. Да и постоянные посетители сразу стали временными.

Зато бригадным было весело. Обычно Колян с Тяпой и ещё пятёркой близких попивали напитки, иногда на халяву угощали подростков-переростков, и вот уже всякая шантрапа днём и ночью зависала в несчастном заведении, постепенно начиная считать себя новой боевой командой крутого пацика Кащея. Комон! — так говорил их предводитель, и они стали наглеть на глазах, превращаясь из обычных непосед в хамоватых и самоуверенных хулиганов.

Кащей занял банкетный номер ресторана для почётных гостей и там сделал себе временный кабинет, чтобы отгородиться от толпы приспешников. Сейчас вот в этом самом помещении он громко орал на подчинённых, требуя беспрекословного подчинения начальству, то есть ему. Он бы, возможно, ещё долго надрывал глотку, но с улицы послышался очень-очень громкий шум двигателя. Не современное еле слышное сипение мобиля, нет… Это было то, ещё допотопное рычание мощного бензинового движка. Такие были у единиц, например…

Колян сглотнул, насторожился, вышел из временного офиса в банкетке на открытый внутренний двор таверны и встал посреди шумящей толпы молодых и дерзких парней, тоже вскочивших с мест, услышав тарахтящий звук, который остановился аккурат напротив никогда не закрывающихся дверей «Билли Бонса». Хлопнули дверцы допотопного автомобиля, и через несколько секунд во внутреннем дворике показались три человека в камуфляже. Один из них, с винтовкой в руках, тут же занял место у прохода, двое двинулись прямо на Коляна. Они были одеты в потёртую армейскую форму и берцы, молодого широкоплечего парня Кащей не знал, а вот со старшим довелось видеться.

Это был Митяй Котлин.

Толпа узнала и напряглась.

Митяй двигался, словно ледокол.

Молодой резко замер с рукой за пазухой.

И тут уже занервничала вообще вся публика.

Митяй остановился пред Кащеем.

Вперился в того взглядом:

— Ну чё, Кащейка, я тут.

Колян напрягся, не зная, что ответить. Два с лишним десятка пар глаз уставились на него, ожидая бойкого базара, жестких тёрок и сопутствующего блатного звона по всем понятиям. Но Кащей только что-то невнятно забубнил, разводя бодягу и гоняя по шпалам порожняк.

— Пэ-послушай, мэ-мэ-меня, Ми-митяй. Я, то есть как тебе сказать, просто ты, как бы, наверное…

— Не мекай, как коза, а говори за дело! Кто хотел предъявить за фуфлогона, тот в ответе за то, что я бросил все дела, чтобы раскидаться по мастям, — Котлин сплюнул под ноги и попал на носок ботинка Кащея.

Тот сделал вид, что не заметил.

— Я, это, Митяй, я ведь, не так всё было, если ты об этом. Я имел в виду, в общем, просто слухи пошли за то, что ты, вроде бы, говорят, но это не точно. Поэтому ты не так всё мог понять, чтобы ты понимал…