Путь

— Я знал, что ты жаришь Алису, но прощал, потому что ты был полезен.

Валера закатил глаза, содрогаясь от конвульсий, бивших изнутри.

— Я знал, что ты жаришь Алису, когда она жила с Коляном.

Валера не смог поднять свои веки. В груди трепетало.

— Я знал, что ты вовсю пробитый извращенец.

Валера почувствовал, что нервы сдают.

— Но ты был полезный потаскун.

У Валеры закипела кровь.

— А ныне ты — мертвяк.

Тут Берет замер.

И решил.

*

Приняв решение, ему внезапно стало спокойно. Поняв, что пути назад уже нет, Валера сделал главное — признал это. Тогда в один момент что-то изменилось, и Берет пришёл в себя. Его мысли перестали метаться сквозь переднюю поясную кору, как безутешный призрак Павла Первого через стены давно ушедшего под воду Михайловского замка. В этот момент он захотел закончить свою жизнь, но сделать это так, чтобы отжарить всё это грёбанное семейство в целом, и эту поганую сучку в частности! Раз уж не получилось оприходовать её ещё разок по-настоящему, раз ей не хочется чувствовать его внутри себя, раз она считает его мудаком, то пусть поплатится за всё сразу, пусть ощутит, как его возмездие грубо входит сзади, разрывая её нежную судьбу в кровь, оставляя на ней багровые следы и жгучие ссадины.

В этот момент он поменял свой путь. А вместе с ним пути многих других людей. Берет устало поднял глаза и искусственно испуганным голосом снова торопливо принялся уговаривать бывшего хозяина:

— Хозяин, если я расскажу тебе, как всё было на самом деле, если я расскажу тебе, как всё было, то ты меня отпустишь? Я всё тебе без утайки выложу, только отпусти меня. Я исчезну, я спрячусь, и ты про меня забудешь навсегда, зато ты многое узнаешь про людей, которым доверяешь. Я ведь всё знаю. Я тебе всё расскажу. Ты всех крыс со своего корабля выгонишь, век воли не видать! Очистишь бригаду от сук, хозяин!

Аттал даже замер от неожиданности. Заинтересовался.

— И про деньги расскажешь?

— Всё, без утайки, как на духу.

Аттал распрямился и поправил очки.

— Я подумаю.

— Не обманешь?

— Я подумаю.

Берет облизнулся и нерешительно начал причитать.

— Это всё Алиса.

— Что?

— Это всё Алиса придумала. Она послала Кащея к Вуйчикам, чтобы он уговорил их подписаться на это дело.

— На какое дело? — угрожающе раздул ноздри Аттал, сжав зубы.

— Продать твой полис, какое же ещё? — как будто удивился Берет. — Ты же сам мне это только что подтвердил. Вот как всё было: на этот раз Колян бросил Алиску, не знаю уж за что, наверное, ты-то в курсе…

Аттал дёрнул подбородком, мол, что дальше?

— Так вот. С тех пор она всем говорила, что они расстались по взаимному согласию, но это было не так. В общем, она пошла вразнос, снюхивалась со всякими недоносками. Это именно тогда Алиса пригласила к нам Доктора.

— Доктор, с-с-сука, — сплюнул Аттал, услышав ненавистное имя и отреагировав, как бык на красную тряпицу. — Знал бы, убил бы при первой встрече, говноеда. Я же тебе тогда нормально приказал доставить ко мне его, без проблем.

— Хозяин! — принялся обиженно оправдываться связанный в гробу Валера. — Ты мне сказал доставить его. Я парням передал, чтобы они притащили его к тебе…

— Блять! Между доставили и приволокли — большая, жёваный ты хер, разница! Доставить — это вежливо взять и привезти на место со всем этим, как его, блять! Со всем уважением, а притащить — это как Кащей с Тяпой сделали! И сами по… э-э-э… по рогам получили, и меня подставили, и Доктора с Ильсидом каким-то образом связали. Ну что, блять, за мудаки со мной работают?!

— Хозяин, у меня, наоборот, представление о слове «доставить», как о трупе, о неживом человеке. А то, что Кащей сделал, я бы назвал не притащить, а арестовать…

— Ты, блять, э-э-э… этимолог грёбаный! Тебе три шага до могилы, а ты диспуты устраиваешь? Совсем фляга свистит? Давай возвращаться в начало. Ничего ты мне не рассказал этакого, понял? Я не знаю, Алиса ли подговорила Вуйчиков или Вуйчики Кащея, мне ясно одно — они думали, что я через пару дней умру. Что им оставалось делать? С их точки зрения они совершали неглупый поступок, так что…

— Ничего ты не знаешь, Аттал Иванович! — вытаращил глаза Берет.

— И чего, по-твоему, я не знаю? — недоверчиво хмыкнул Аттал.

— А того, что Алиса знала о твоём неопасном положении.

— Откуда ей это было знать? Гаврилович сказал — всё!

— Насвистел он! И Алиса знала это, и Комар знал.

— Алиса знала? И Витя Комар? Но откуда?

— Так Доктор же нам об это сказал!

— Доктор? А он-то как, вообще?..

— Его же Алиса привезла!

— И что случилось?

— Он тебя осмотрел.

— Ну, ну, а дальше-то что?

— Узнал у Вити, что произошло.

— В это я вник, ты дальше тарахти!

— Что дальше? Доктор поставил диагноз.

— Что за диагноз? Мне из тебя щипцами тянуть?

— Не надо щипцами. Саня сказал, что ты поправишься.

— Погоди, то есть дочь знала, что я очнусь? А что дальше?

— Алиса заскандалила, заорала, что всё равно будет первой леди!

Аттала аж ударило в грудь, а Берет продолжал убивать:

— Они с Колькой знали о том, что ты выздоровеешь.

Аттал почувствовал, что земля уходит из под ног.

— Просто она всегда хотела быть звездой.

Аттал припомнил эти слова дочери.

— У Кащея тоже есть амбиции.

— Так оно, — подумал Аттал.

— Они тебя предали!

Хозяина повело.

Он качнулся.

Не упал.

*

— Хозяин, а ты теперича простишь меня? — даже с издёвкой задал вопрос Валера после того, как к покачнувшемуся Атталу подскочили перепуганные Сэм с Мироном. Он со мстительным злорадством наблюдал за состоянием хозяина Ахеи, которого словно хрястнули обухом по голове так, что до него даже не сразу дошёл смысл вопроса. Поэтому Валере пришлось повторить:

— Так что, хозяин — сдержишь слово? Или напиздишь как всегда?

Тот встряхнул головой, набычился, оттолкнул приблизившихся парней, даже фыркнул на Мирона. Приблизив побагровевшее лицо, он зарычал сквозь зубы:

— Нет, Валерка, сукин ты сын! Нет уж! Ты же знаешь, что не прощу, — медленно приходя в себя, ответил его бывший хозяин, отдыхиваясь. Внезапно он расширил глаза, вспомнив: — Кстати! А деньги? Где деньги, сука? — встрепенулся Аттал, досадуя, что сначала не выведал у смертника, куда тот дел награбленное. — Говори, а не то…