Путь

— Я говорю, что я его покараю! Юсуфа, суку такую! — ударил по воде Колян, взметнув ввысь капли, которые тут же осели на пол.

— Я тебе швабру сейчас дам — будешь подтирать свои брызги! — со злостью бросила ему Алиса, потянувшись за чистым полотенцем. Сначала вытерла им сидушку, затем бросила на пол и отшвырнула ногой к ванне, прямиком на образовавшуюся благодаря усилиям Коляна лужу.

— Это Юсуф меня подставил, он мне намолол туфты про Хаб! Я покараю его! — он повернулся к ней взбудораженным лицом.

— Ага, — зевнула Алиса, задирая импровизированный подол и усаживаясь на унитаз. — Ванну потом за собой помыть не забудь.

Тут же зажурчало, а девушка обмякла и надолго расслабилась, закрыв глаза. Кащей злобно отвернулся и, вздрогнув, включил в кране кипяток. Послышался гул, и пошла горячая вода. Два звука заполнили белое кафельное безмолвие, как вдруг журчание по унитазу смолкло и донеслось:

— Коль. — Произнесла Алиса ему в спину с какой-то неожиданной интонацией. — А мы можем нормально поговорить, просто как человек с человеком, без всякого пуха?

Кащей удивлённо повернулся в профиль, навострив ухо. Алиса наклонила голову.

— Помнишь, как мы с тобой разругались в самый первый день знакомства? Помнишь?

Он еле заметно кивнул.

— И потом постоянно ругались: и перед тем, как начали встречаться, и после. Мы с тобой всю жизнь ругаемся, но ведь всё равно жить друг без друга не можем. Вместе тяжко, а раздельно быть ещё тяжелее. У тебя так?

Он медленно-медленно опустил подбородок вниз, соглашаясь, но всё так же, не поворачиваясь совсем.

— Я долго думала о том, что же нас с тобой держало вместе все эти годы. — Алиса задумалась. — Знаешь, я решила, что это страсть. Я до сих пор помню, как ты на меня смотрел, когда пересёк порог нашего дома, а я вышла навстречу, держа папу за руку.

— Я тоже помню этот день. Но тогда я не то, что захотел тебя, Алька, — впервые за долгие годы заговорил об этом Колян. Получалось немного неуверенно. — Я просто втюрился с первого взгляда. Мне было одиннадцать, откуда там страсть?

— Ты хочешь сказать, что между нами не было страсти? — удивилась она, округлив очи.

— Была, конечно, — он наконец повернулся и поглядел ей в глаза. — Лет в тринадцать началась. Я столько простыней измарал, думая о тебе ночами в этом возрасте, — грустно улыбнулся он. — Просто всё задрачивал вусмерть.

Алиса фыркнула.

— А помнишь, как ты постоянно на улице ко мне целоваться лез? — добродушно добавила она. — Лапал меня всё время, за жопу, за сиськи, как ненормальный какой-то, — она ударилась в воспоминания, но затем её улыбка поползла вниз. — А затем… охладел и бросил.

— Я тебя не бросал, понятно?! Вернее, я бросил, но это ты! — Он повысил голос, закашлялся и торопливо заговорил дальше. — Это ты во всём виновата. Всё из-за твоего предательства. Мы любили друг друга, но ты нас предала.

— Я же извинилась! — она тоже повысила голос.

— И чё? От этого что-то меняется, комон?! — прикрикнул Колян. — Разве от этого что-то меняется, дура ты?! Я строил планы — хотел прожить с тобой всю жизь! В доме! Завести одного или двух ребёнков. А ты всё похерила в один миг! Ты предала меня и не только меня, но и наших малышей!

— Каких малышей, Колюня? — она постучала по голове. — Очнись! Тебя со вчерашнего ещё не отпустило?

— Я тебе так доверял, так доверял, а ты меня предавала! — его голос задрожал. — Я ведь жить не хотел — постоянно вспоминал наше с тобой прошлое, мне даже сейчас тяжело говорить, как ком в горле стоит, — он реально сглотнул, задрожав подбородком. — Думаешь, мне не обидно, что ты меня предавала?! Вишь, какой я стал? Посмотри на меня — схуднул на одиннадцать килограммов, кожа да кости. Вот уж точно — настоящий Кащей. Я с ума сходил от тоски. Если хочешь знать, у меня до сих пор нормально ничего не получается, я вообще жить без тебя не хотел! А сейчас готов уже под пулю…

— Но ведь ты же сам меня тогда бросил, Коленька, — с нажимом ответила она, ненадолго привставая с унитаза. — На произвол судьбы! После стольких совместных лет! При всех! Ты знаешь, как у меня самооценка скакнула вниз? Знаешь? Сначала ты напился и плакался, в ноги кидался, а затем сказал, что я слишком худая для тебя и исчез. Ты головой-то размышлял, когда это говорил?

— Я с тобой тогда старался разговаривать спокойно, но на самом деле меня колотило, знашь как! — ответил ей Колян. — Это ты сама! Я тебе сказал: «Ты мне изменила, поэтому нам надо расстаться!». А ты что в ответ? Ну ладно, говоришь, хорошо, гуляй, парнишка! Вот это, ваще, нормально? Причём я-то с тебя спрашивал за реальный поступок, а ты просто в ответ — «гуляй, парнишка»! Это нормально?

— Нет, дружочек, не уводи в сторону! — завелась Алиса, сидя на толчке и размахивая руками. — У тебя точно кто-то был, я стопудово знаю, поэтому ты меня и кинул, чтобы самому в это время с какой-нибудь другой лярвой где-нибудь на Фракийке жариться…

— Ты меня-то с собой не путай, — хлёстко бросил Колян, и Алиса прервалась, вздрогнув, как от пощёчины. — Я просто не видел понта в продолжении нашей совместки после того, как ты поюзалась передком и с Беретом, и с Доктором.

— Я тебе сто раз уже говорила, что с Сашей начала встречаться уже после того, как мы расстались, вообще-то! А насчёт Берета мы с тобой сто раз обсудили — это была обычная юношеская глупость…

— Которая многократно повторялась, да?! — с надрывом крикнул Колян.

Алиса снова вздрогнула, покраснев. Её руки задрожали, она встала с унитаза и, запустив руки в бесформенные складки пледа, натянула трусы.

— Зачем же ты тогда согласился на мне жениться? — с вызовом произнесла девушка, всхлипнув — Из-за Ганзы? Настолько хотел быть хозяином, что позарился на шлюху, да?

— Да пошла она в жопу, эта Ганза, комон! — в сердцах выругался Коля. — Со всеми её Котлиными и Хуётлиными! Пусть Доктор с ней мучается — у него это хорошо получается, а я видел её в гробу, Ганзу эту — она мне даром не нужна! Мне только ты нужна, Алька, как ты не понимаешь, дура тупая? Сами подумай — как мне ещё надо было рыпаться обратно? Какие причины найти, чтобы вернуться? Я же тебя бросил! Насовсем! Перед всеми! Я не мог себе изменить, простив твои измены?!

— Да не гони ты мне лапшу вдоль барабанных перепонок! Другая баба у тебя была! Вот ты и решил разойтись! — не унималась Алиса, понимая, что лучшая защита — это нападение.

— Чё ты врёшь, чё ты всё время врёшь?! — побагровел он, то ли от кипятка, наполнившего ванну, то ли от ярости. — Ты! Ты жарилась сначала хер знает сколько раз с Беретом, а потом уехала с Доктором на Фракийку. А теперь что получается, я ещё в этом и виноват?! — Кащей аж выпучил глаза от злости. — Я виноват?

— Ты мне что сказал? Что я стала очень худая, и тебе это сильно не нравится!