Путешествие еды
Шрифт:
Но как подобная стойкость оказалась возможна? Почему кишечник Одольфина не заработал сразу же? Почему не разорвались его стенки? Уайтхед поясняет: у тела человека есть и другой механизм, предотвращающий внутренние разрывы. Прямая кишка, которая остается долгое время раздутой, в конце концов начинает посылать сигналы, служащие триггерами для замедления или даже полной остановки всей пищеварительной деятельности снизу вверх – вплоть до самого желудка, если понадобится. Перистальтика толстого и тонкого кишечника угасает, а затем приостанавливается опорожнение желудка. Этот механизм был документально подтвержден в процессе исследования, проведенного в 1990 году в университете Мюнхена, когда 12 студентов получали плату за то, чтобы воздерживаться от опорожнения кишечника как можно дольше. Во-первых, экспериментаторы хотели установить, как долго можно сдерживать позыв к дефекации. Во-вторых, следовало понять, что будет происходить во время такого воздержания. Ученые были поражены: «Подопытные успешно противостояли позыву к дефекации удивительно долго».
Мюнхенский эксперимент показал еще одно (еще бы!): чем дольше «материал» удерживался внутри тела, тем тверже он оказывается на выходе и тем более походит на слепленные шарики. Проще говоря, в «природной изложнице» кал затвердевает и фрагментируется. Пока отходы сохраняются в прямой кишке, ее стенки продолжают всасывать из них влагу. И чем суше и тверже делается будущий стул, тем труднее становится его произвести. Насильственное удержание его ведет к запору. Авторы исследования завершают отчет о своей работе напутственным словом, обращенным к страдающим запорами. Правда, словесная форма совета несколько необычна и встретить такое можно нечасто: «Доводите каждый позыв к опорожнению кишечника до стула». Или, по словам Джеймса Уортона, британского врача, цитируемого во «Внутренней гигиене» – отличной и ученой [146] истории запора: «Не позволяйте ничему, за исключением разве что пожара или опасности, угрожающей самой вашей жизни, мешать вам следовать… естественному призыву alvine» [147] .
146
Кроме шуток. Книга выпущена издательством Оксфордского университета. Однако читается хорошо. Настолько хорошо, что человек, бравший ее передо мной из библиотеки Беркли при Калифорнийском университете, изучал ее в канун Нового года. Я знаю точно, потому что моя предшественница забыла в книге закладку – счет из ресторана In-N-Out Burger в городе Пиноли, Калифорния, датированный 30 декабря 2010 года. И еще потому, что всякий раз, когда я принималась листать эту книгу, мне чудились какие-то блестки. Может, та женщина приносила книгу на вечеринку, уединялась в боковой комнате и читала о ректальных диляторах и унитазах с наклонной «полкой» – а праздник тем временем вихрился и кружился где-то рядом, но без нее? Или она брала с собой ученый труд, забираясь в постель в два часа ночи и читала, а блестки, посверкивая, слетали с ее волос? Если она вам знакома, передайте ей, что я – поклонница ее стиля.
147
То есть, в переводе, живота или кишок. С чувством сокрушительного разочарования я узнала, что д-р Грегори Альвайн (Gregory Alvine) – ортопед. Персонал из Центра Альвайна по лечению заболеваний стоп и ног не откликнулся на мою просьбу о комментарии, хотя название Центра в данном случае, кажется, не лишено некоторого сходства с оксюмороном.
Однако контрабандистов, использующих пищеварительный канал в своих целях, естественный запор волнует в последнюю очередь. От «засоров», когда пакеты «забивают трубы» или концы презервативов перепутываются [148] , страдают примерно 6 % наркокурьеров-глотателей.
В 1990 году в Мюнхене было проведено исследование, в ходе которого 12 студентов получали плату за то, чтобы воздерживаться от опорожнения кишечника как можно дольше: лишь трое из этих подопытных дотянули до четвертого дня.
148
Вероятно, эта цифра в процентах выглядит не слишком внушительно. Но в действительности от 80 до 90 % неусвояемых объектов, скользящих вниз по пищеводу, завершают свое путешествие без всяких приключений. Если человек мог случайно проглотить собственный зубной протез, позже благополучно проследовавший далее, то «мулам»-глотателям тоже незачем уж слишком беспокоиться на этот счет.
И еще возможна передозировка самих наркотиков. На заре эры «пищеварительной транспортировки» наркотики упаковывались непосредственно в одиночные презервативы или в пальцы от резиновых перчаток. Стенки такой «тары» могли прохудиться под действием желудочного сока всего через несколько часов. В зависимости от качества латекса, иногда возникала и опасность выщелачивания наркотических веществ – даже если внешняя оболочка оставалась неповрежденной. Более чем в половине отчетов о задержании кокаиновых «мулов» в период между 1975 и 1981 годом сообщалось, что подозреваемый умер от передозировки наркотиков. (Антидот существует для героина, но не для кокаина.) Но что там травмы и телесные повреждения – ерунда! Случись вам умереть на работе, есть риск, что напарники выпотрошат ваше бездыханное тело и вернут себе наркотики [149] . Именно это и произошло с двумя мертвыми «мулами» из десяти, найденными в округе Майами-Дейд, Флорида. Случай был описан в статье «Фатальная телесная упаковка героина», опубликованной
на страницах American Journal of Forensic Medicine and Pathology.149
Наркодилеры могут проявлять и большее – хотя, кто знает, крайнее ли – пренебрежение к трупам. Время от времени контрабандисты берут на службу тела умерших, хранящие гробовое молчание и направляемые на родину для захоронения. Желудочно-кишечный тракт покойников на всем его протяжении заполняют заново. Получается длинная героиновая сосиска.
В Авенале курьеры обычно глотают наркотики, а не прячут их в заднем проходе. Подразделение Паркса регулярно перехватывает наркотические вещества и отмечает расширение их ассортимента. (Велбутрин, ксанакс, аддералл и викодин не входят в реестр официально запрещенных, но используются для получения различных наркотических эффектов без выработки долговременной зависимости. Или рогаин, появившийся сравнительно недавно, но быстро получивший известность благодаря своим наркотическим свойствам.) Несколько товарищей Родригеса по заключению в качестве варианта транспортировки предпочли глотание – и двое из них погибли от передозировки. «Одному оставалось всего полгода до конца срока, – говорит Родригес. – Я пытался встрять: не делай этого, братишка, ты одной ногой уже дома…»
Спрашиваю Родригеса, сколько осталось ему самому. Глупый вопрос. У него – пожизненный срок. Я думала, что убийство он совершил как член банды – из необходимости. Однако все произошло из-за девушки. «Она даже моей девчонкой не была», – Родригес потирает бедро и на мгновение смотрит в сторону: мне кажется, он вспоминает что-то, давно оставшееся в прошлом, но все еще щемящее. «Я не был мальчишкой, когда все началось». Он говорит, что с тех пор прошло 27 лет. «Я начинаю седеть, да… Я начинаю лысеть». Он склоняет голову, чтобы показать мне проплешину или в доказательство того, что его мучает стыд? Я так и не поняла точно, что именно он имел в виду.
Просто не знаю, что сказать в ответ. Он мне симпатичен, но я не люблю убийц. «Слушай, – наконец тяну я, – а тот рогаин – он что, был твоим?»
Помимо опасности погибнуть от передозировки, есть еще одна причина, по которой многие «мулы» предпочитают именно глотать контрабанду. «Ректум – табу во многих местах, откуда родом наркокурьеры. В странах Карибского региона и Латинской Америки для любого из тех, кто использует внутреннее пространство прямой кишки, это может обернуться роковыми последствиями». Это выдержка из электронного письма Марка Джонсона из английской фирмы, несколько туманно поименованной TRMG (The Risk Management Group) – Группой по управлению рисками.
Ректальное табу имеет не меньшую силу и среди исламских террористов. Джастин Крамп, генеральный директор лондонской фирмы Sibylline, рассказал мне историю бомбиста-смертника, который в августе 2009 года пытался убить заместителя министра внутренних дел Саудовской Аравии Бен Найефа в его доме в Джидде. Поскольку от нижней части тела бомбиста мало что осталось, вопрос, где именно он скрывал взрывчатку, стал предметом жарких споров между террористами и экспертами по антитеррору. «Все утверждения джихадистских сайтов сводились к тому, что устройство было проглочено и смертник нес его в своем желудке». Крамп, однако, полагает, что взрывное устройство было просто приклеено скотчем к задней нижней части мошонки.
«Особенно примечательно в высказываниях в Интернете, – говорит Крамп, – массовое нежелание допустить саму возможность того, что парня „заткнули“ взрывчаткой снизу вверх». Он вспоминает, как вместе с источником информации – бывшим солдатом «Аль-Каиды» – анализировал фотоснимки последствий взрыва. По словам Крампа, тот парень говорил: «Да вы поглядите, как оторваны руки! Ну точно, точно: взрывчатка была сначала проглочена». Мой информатор, продолжает Крамп, «был категорически против самой мысли…» На этом месте, похоже, он и сам споткнулся о табу: «…против любой другой мысли».
Нет никаких задокументированных свидетельств того, что смертники прятали заряд взрывчатки внутри собственного пищеварительного тракта. Если, в отличие от пояса шахида, взрывчатое вещество проглочено или введено в ректум, отмечает Крамп, сила взрыва уменьшается в 5-10 раз, поскольку значительную ее часть поглотит тело смертника. Бен Найеф был всего в нескольких футах от места детонации, по силе равнозначной взрыву гранаты, однако не получил серьезных повреждений, поскольку в этот момент бомбист невольно ослабил собой разрушительность заряда.
Остается единственная причина, по которой имело бы смысл размещать взрывчатку внутри человеческого тела, – возможность незаметно пронести заряд, несмотря на самые жесткие меры безопасности, введенные, например, в большинстве аэропортов. Крамп заявляет, что в данной связи особо тревожиться не о чем: тем количеством взрывчатки, которое можно проглотить, а затем до определенного момента удерживать в пищеварительном тракте, подорвать самолет практически невозможно. Пакет размером с венскую сосиску – максимум, что можно проглотить, не рискуя вскоре заработать мучительные ощущения, преодолеть которые очень сложно. Сообщник способен протолкнуть взрывчатку в желудок смертника, придав ей форму длинной тонкой трубки. Однако бомбисту требуется «съесть» еще и таймер – и каким-то образом приостановить воздействие пищеварительных соков на проглоченное устройство, чтобы оно оставалось работоспособным.