Путешествие еды

У меня вопрос, и я заранее прошу извинить меня. Если введение в ректум камней, бетона или чьих-то рук сулит экстаз, почему запор так для всех мучителен? Или нет? Существуют ли люди, способные получать сексуальное удовлетворение от ими же самими созданного «наполнителя»? Не добавляется ли к позыву отправиться в туалет внутренний импульс, обусловливающий сексуальную разрядку?

Я одолевала этими вопросами Уильяма Уайтхеда. «Многие висцеральные ощущения, по всей видимости, соотносятся с тем, что получило название двуликих функций», – несколько уходя от прямого ответа, говорил он, подразумевая удовольствие и боль, которые могут рождаться в одной и той же голове в одно и то же время. Но он обошел стороной вопрос, касающийся запора. Не желая даже частично мириться с противоречивостью происходящего, я перебросила мячик на сторону Майка Джонса.

«Думаю, тонкость в том, что запор крайне редко возникает по воле самого человека». Похоже, Джонс действительно близок к истине в том отношении, что сексуальное возбуждение зависит от самих людей и обстоятельств. Разница между пинг-понгом и сухим твердым калом в виде нескольких шариков равносильна разнице между половым актом и вагинальным ПАП-тестом [155] .

Возможно, большинство поклонников «внутренней активности» извлекают удовольствие из смешения ректальных и анальных ощущений. А для чего еще изобретен анальный инструмент со всем богатством его гармоний? Джереми Агню пытается объяснить необычный феномен, привлекая в качестве сравнения шар из слоновой кости с прикрепленной к нему кетгутовой струной. «Шар оказывается в ректуме, а партнер в то же время касается натянутой струны, как смычок – струн скрипки. Вибрации, вызывающие определенные ощущения, передаются в анус и, соответственно, иннервированные органы нижней части тела», хотя и не без некоторого замешательства для соседних органов.

155

Мазок по Папаниколау, или онкоцитологический мазок, – проба, помогающая проводить раннюю диагностику рака у женщин. – Прим. перев.

Я так и не спросила Родригеса о «замаскированной анальной манипуляции». (Термин указывает на получение сексуального удовлетворения при анальной деятельности, казалось бы, далекой от всякого эротизма. И вовсе не обязательно, хотя и возможно, разумеется, что подобная деятельность требует маскировки, как у героя «Одинокого рейнджера».) Мне кажется, никакое утаивание тут не нужно: у мужчин в тюрьме есть определенные, совершенно ясные потребности. Если заключенный прячет в прямой кишке iPhone, значит, девайс нужен лично ему или предназначен для продажи. Если же, с другой стороны, заключенный направляет туда же ручку от туалетной щетки, значит, он ищет чего-то более потрясающего и невыразимого. Об одном таком случае Родригес поведал: «Того парня на носилках с колесиками увезли. Ручка наружу торчала».

Я вспомнила о 402 камнях и сказала о них Родригесу.

«Кишка растянется. Не сомневайтесь».

Однако все вышенаписанное не снимает с повестки дня вопрос о террористе, взрывающем бомбу, размещенную в его пищеварительном тракте: подобные случаи уже задокументированы. Кишечные газы состоят в основном из водорода, у трети из нас смешанного с метаном. Оба газа горючи, и сей факт время от времени находит подтверждение при эндоскопическом обследовании. Вот пример из журнала Endoscopy, том 36. «При первой же искре, индуцированной в начале аргоноплазменной коагуляции, в ободочной кишке возник громкий взрыв». А вот что можно найти в томе 39: «При первой же попытке начать лечение одного из участков с ангиодисплазией послышался громкий хлопок взрывного характера» [156] . И под конец – выдержка из Gastrointestinal Endoscopy, том 6: «Авторы сообщают, что во время лечения первой из ангиодисплазий раздался громкий звук взрыва газа». Так-то вот: кишечный газ – не всегда хиханьки-хаханьки.

156

Ангиодисплазия – аномальное скопление мелких кровеносных сосудов в стенке кишечника, иногда кровоточащих. Методы лечения – диатермокоагуляция или удаление. – Прим. перев.

Глава двенадцатая Извергающие пламя

Не шутите с водородом и метаном, особенно в самих себе!

Опасность, которую представляют воспламеняющиеся кишечные газы, была хорошо известна давно. Любой фермер вам скажет, что бактерии за какое-то время в состоянии разложить навоз на более простые вещества. Некоторые из них представляют ценность для сельского хозяйства в качестве удобрений, которые можно брать из ямы, где они образуются, и отправлять на поля с посевами [157] . Другие же – скажем, водород и метан – способны снести крышу скотного двора. Вот выдержка из радиопрограммы, посвященной безопасности сельскохозяйственного труда и мерам предосторожности, связанным с метаном. Ведущая Беатриса Поттер: «Он не имеет запаха. Он не имеет цвета. Он таится где-то рядом, но не оставляет следов».

157

«Сотрудничайте с соседями, – предупреждает Информационный бюллетень „Хвосты и рыла Юго-Восточной Айовы“ (Southeast Iowa Snouts & Tails Newsletter). – Всегда справляйтесь о том, что происходит по соседству в окр'yге, будь то свадьбы, пикники или нечто подобное, чтобы в канун праздничных событий под открытым небом не производить работ с использование навоза». Если только ваши соседи тоже не разводят свиней, благодаря чему и не будут возражать против подобных дел. Следующая тема в бюллетене посвящена показательному внесению навоза на поля «после бесплатной закуски» (followed by a free lunch соответствует нашему «дармовому угощению» или «халяве», за которую придется потом расплачиваться. – Прим. перев.).

Метан и водород становятся взрывоопасными при концентрации свыше 4–5%. Жидкая пена на поверхности ямы с навозом на 60 % состоит из метана. Возможно, фермеры и знают об этом, но их семьи – не всегда. Именно поэтому подразделение Миннесотского университета, отвечающее за распространение опыта и знаний в сельскохозяйственной отрасли, разработало учебный курс по технике безопасности, который включает в себя занятия со школьниками по программе «Игрушечное навозохранилище». Занятия предполагалось проводить в наглядной форме. («Вам понадобятся:…игрушечные корова, свинья и бык [в 1/32 натуральной величины], аквариум, один фунт сухого компостированного навоза… и шоколадные конфеты… чтобы создать подобие навоза на полу [опционально]»).

Как и «Игрушечное навозохранилище», толстый кишечник человека – уменьшенная разновидность того места, куда направляются и где скапливаются отходы биомассы. Это анаэробная среда. Иными словами, бактерии, производящие, в частности, метан, для своей жизнедеятельности не нуждаются в притоке кислорода извне. В этом хранилище процветают существа, участвующие в процессах брожения скопившихся отходов. Как и в навозной яме, микрофлора в толстом кишечнике перерабатывает биологические отходы, благодаря чему благоденствует и продуцирует побочные газообразные продукты. И в значительном объеме порождает водород. В человеческом организме бактериальный газ становится кишечным. Испускаемые в'eтры на 80 % – водород. Примерно треть из нас «укрывают в себе» и бактерии, производящие метан – ключевую составляющую природного газа, который предлагают потребителям предприятия коммунального обслуживания. (И, возможно, две трети из нас таят в своих мыслях ложное опасение того, что наши «метановые выхлопы» горят синим пламенем – как газ в горелках газовых плит. Вынуждена огорчить: раскопки на YouTube к убедительным находкам в подтверждение данного мнения не привели.)

Способность метана и водорода воспламеняться отчасти служит причиной для убийственно затянутого очищения кишечника перед проведением колоноскопии. Обнаруживая во время обследования полип, гастроэнтерологи обычно сразу же убирают его, используя электрокоагуляцию для остановки кровотечения. И не желают беспокоиться о затаившемся где-то в складках кишечника горючем газе – как произошло во Франции летом 1977 года. В результате пациент погиб.

Пожилой человек 69 лет был доставлен в отделение Services des Maladies de l’Appareil Digestif (французский аналог «Гастроэнтерологии») больницы при университете города Нанси. Установив ток на уровень 4, доктор начал обычную полипэктомию. Спустя восемь секунд раздался внутренний взрыв. «Больного подбросило над столом для эндоскопии, – сказано в медицинском отчете, – и силой взрыва колоноскоп был выброшен наружу» (в переводе с французского, колоноскоп «вылетел из прямой кишки, как торпеда»).

Особенно странно в данном случае то, что пациент-француз следовал всем подготовительным процедурам самым педантичным образом. А виной всему оказалось слабительное. Медики использовали маннитол – сладковатый алкогольный раствор вроде сорбитола, по послабляющему действию сходный с теми веществами, которые есть в черносливе. Хотя кишечник пациента и не содержал фекальных масс, внутри оставались бактерии – голодная микрофлора, устроившая себе пир на маннитоле и выделившая водород в количестве, достаточном для возникновения в животе больного пожара «Гинденбурга» [158] . Пятью годами позже было проведено специальное исследование, в ходе которого выяснилось: взрывоопасные концентрации водорода или метана или смеси обоих газов образовывались в кишечнике шести из десяти пациентов, получавших на подготовительном этапе маннитол.

158

Самый большой дирижабль своего времени, в 1937 году потерпевший катастрофу после трансатлантического перелета в США – из-за возгорания водорода, которым был наполнен. – Прим. перев.

Разумеется, все вышесказанное – не повод для отказа от колоноскопии, если она вам предписана. Маннитол давно не в ходу: проводя эту процедуру, медики обычно вдувают в толстый кишечник воздух или негорючий углекислый газ – чтобы ликвидировать «карманы» с водородом или метаном. (Кстати, надувание толстого кишечника помогает врачам видеть, что именно они делают. И создает потрясающую волну газов, порожденных метеоризмом и громозвучно проносящихся через послеоперационную палату.)

За пределами тела кишечный водород и метан не представляют опасности. Испускаемые кишечником газы смешиваются с воздухом, и концентрация их снижается до уровня, заметно более низкого, чем порог воспламенения. Если провести поиск на YouTube по запросу pyroflatulence [159] , то ссылки приводят к информации о газе, выдуваемом из тела – однако это обстоятельство не является первостепенно значимым.

159

Pyro – корень в таких словах, как взрывчатый и т. п.; ftatulence – метеоризм, скопление газов в кишечнике. – Прим. перев.

На заре работы над космической программой NASA заметно раздражала и тревожила проблема метеоризма и горючих газов, которые могли бы исходить от астронавтов и скапливаться в небольшом и герметичном внутреннем пространстве космического корабля. В исследовании, представленном в 1960-е годы на конференции «Питание в космосе и связанные с этим проблемы пищевых отходов», было высказано предложение отбирать астронавтов из числа претендентов, «которые бы продуцировали [в процессе пищеварения] только небольшие количества метана или водорода или совсем не производили бы эти газы». В качестве консультанта по проблеме кишечного метеоризма и испускаемых людьми газов NASA привлекло к сотрудничеству Майкла Левитта (с ним мы еще встретимся). Левитт заверил: капсула космического корабля достаточно велика, и в ней хватает циркулирующего воздуха, чтобы кишечные «выхлопы» водорода и метана – с большой долей вероятности – не могли достичь уровня опасной концентрации. По вполне понятным причинам, NASA проявляло осторожность. Принятое ранее решение обеспечить стопроцентное насыщение воздуха в капсуле корабля кислородом привело к гибели всех троих астронавтов Apollo 1 – когда во время пробного пуска на стартовой площадке случайная искра вызвала лютый пожар на борту.