Путешествие еды
Шрифт:
Алан Клигерман – это Клигерман из одноименного Центра. Вместе с тем Алан Клигерман – это Ak из AkPharma, компании, основавшей Центр и создавшей Beano [166] . Активный ингредиент Beano – энзим, способный расщеплять некоторые углеводы сложного состава, называемые олигосахаридами. Они содержатся в большинстве бобовых. В вашем кишечнике тоже есть этот энзим – благодаря живущей там микрофлоре. Тонкий кишечник человека способен абсорбировать эти сложные углеводы, поэтому они туда и поступают – чтобы бактерии и энзимы их расщепили, выработав в процессе переработки большое количество водорода. Проще говоря, от бобов и фасоли всех нас пучит. А вот добавление Beano к соусу чили предотвращает избыточное газообразование. Beano – своего рода суррогат пищеварительной деятельности, предваряющий поглощение бобов.
166
Однако
Когда-то, в процессе подготовки материала для журнала, я беседовала с Клигерманом в его лаборатории. Заметки с этой встречи и расшифровка интервью у меня сохранились – как и птичка Beano на ветровке, которую вручил мне Алан [167] . Но детали затерялись в тумане. Помню, я ела что-то, тщательно дозированное, под соусом чили и сидела при этом за столом в компании Клигермана и Бетти Корсон, отвечавшей за работу горячей линии Beano. Записи в моем рабочем блокноте свидетельствуют: там был еще мужчина по имени Лен. Мои сотрапезники тоже ели что-то под соусом чили, хотя и не входили в число участников эксперимента. Они просто любили бобы или им приходилось их любить, поскольку AkPharma закупала бобы в большом количестве и банки с ними частенько обнаруживались в кухонных шкафах сотрудников.
167
Вот вам еще один пример изощренной маркетинговой стратегии AkPharma. Beano спонсировало команду аэронавтов, принимавшую участие в гонках на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом.
«Открывая банку с черными бобами, – проговорила Бетти, – я съедаю все без остатка».
Лен покивал. «Обычно я беру банку печеных бобов. Выливаю жидкость. А оставшееся я часто ем во время ланча. Ненавижу, когда их всюду суют, но я из той половины американцев, кому бобы не причиняют беспокойства».
Когда кто-то из сотрудников AkPharma говорит, что «бобы не причиняют беспокойства», то речь – не о смущении из-за метеоризма и соответствующих звуков и запахов. (Водород и метан не пахнут, не забывайте.) «Беспокойство» в данном случае связано с болью и дискомфортом, причиной которых служат скапливающиеся в кишечнике газы. Когда в нем возникает вздутие, рецепторы растяжения стенок активируются и посылают соответствующие сигналы в мозг. Последний переадресует их нашему Я в виде болевых ощущений. Как и любая боль, это сигнал тревоги, элемент системы предупреждения. Растяжение стенок кишечника может предвещать разрыв внутреннего органа, поэтому наш мозг твердо знает: о происходящем там, внизу, нужно уведомить хозяина.
Врачи советуют пациентам с заболеваниями коронарных артерий избегать жиров и красного мяса, взамен вводя в рацион бобы – как источник протеинов.
Чем человек старше, тем «ленивее» мышцы его кишечника и тем легче там скапливаются газы. Как весело отметил Лен: «Мы дряхлеем и становимся мягкотелыми – как внутри, так и снаружи». 60 % потребителей Beano – люди в возрасте более 55 лет. Врачи советуют пациентам с заболеваниями коронарных артерий избегать жиров и красного мяса, взамен вводя в рацион бобы – как источник протеинов. «Некоторые из этих больных снова приходят к докторам, – утверждает Клигерман, – с жалобами на то, что еще немного, и газы в кишечнике доведут их до второго сердечного приступа». В 1980-е годы (с их повальным страхом перед жирами) кардиологи раздавали пациентам на пробу бутылочки с Beano, как хэллоуиновские конфетки.
Вторая группа пищевых продуктов, способных портить жизнь людям среднего возраста, – молочные. Около 75 % жителей Азии, афроамериканцев и коренных жителей американского континента испытывают недостаток лактазы – фермента, синтезируемого в тонком кишечнике и способного расщеплять лактозу, или молочный сахар. Среди европеоидов таких людей только 25 %. Многие могут усваивать молоко в детстве, однако с годами теряют эту способность. «Если вы уже вышли из возраста сосунка, – говорит Клигерман, – нет никаких биологических причин, обусловливающих необходимость усваивать лактозу». Даже если дело не только в «невидимой руке» молочного лобби и неустанных попытках увеличить объем продажи молочных продуктов, взрослый человек, пьющий молоко стаканами, может, в определенном смысле, выглядеть в Америке – как, впрочем, и во всем мире – достаточно странно.
Молочные продукты – лишь часть биологического заговора, в который входят и бобовые. Злокозненные углеводы попадают в ободочную кишку почти нетронутыми, поскольку тонкий кишечник не может расщепить их на что-то, полностью усваиваемое. Микроорганизмы, живущие в толстом
кишечнике, дорываются до них и пируют всласть, одновременно порождая облака водорода. Гастроэнтерологи легко диагностируют плохое усвоение лактозы (как и клейковины, к слову). В районе Калифорнийского залива, где я живу, люди предпочитают самодиагностику. Ну и ошибаются в постановке диагнозов, конечно. «Молочный сахар часто сопутствует молочному жиру, а избыток жира вредит кишечнику, – говорит гастроэнтеролог Майк Джонс. – Люди, заявляющие о собственной непереносимости лактозы, как правило, твердят и о неспособности хорошо усваивать клейковину. Однако в большинстве случаев не приводят подтверждений ни того, ни другого».А вот истинное нарушение усвоения лактозы никому не в радость. Именно оно послужило источником в'eтров, испускаемых пациентом, чье имя скрывалось под псевдонимом А. О. Сутольф и чей случай в 1974 году нашел отражение на страницах величественного New England Journal of Medicine. Личность мистера Сутольфа и по сей день остается тщательно охраняемым секретом. Однако известно, что он испускал кишечные газы 34 раза в день. Для сравнения: взрослый человек, нормально переносящий лактозу, должен пукать в среднем не более 22 раз в день с пиковой нагрузкой, отмечаемой дважды: спустя пять часов после ланча и через такое же время после обеда [168] . Лен утверждает, что пятичасовой пик пополудни – по крайней мере, отчасти – носит искусственный характер, являясь продуктом исключительно антропогенной деятельности. «Пока вы на работе, вы все держите в себе. Но как только садитесь в машину, чтобы ехать домой, все вырывается наружу».
168
Я принесла Майклу Левитту клочок блокнотной страницы с беспорядочными заметками. Это была «таблица подсчета очков», составленная безымянным мужчиной. Он вел мониторинг в течение двух дней и насчитал, соответственно, 35 и 39. «Ну да, – согласился Левит, – всякий раз, когда я выступаю на публике, кто-нибудь потом подходит ко мне и говорит, что 22 – это заниженное число».
В этот момент Клигерман насупился. Немного раньше Лен попытался рассказать историю, начинавшуюся словами: «Жил на одном этаже со мной новичок-первокурсник…» Однако Алан рассказчика словно холодной водой окатил: «В этом нет ничего смешного».
Когда Клигерман встал, чтобы ответить на телефонный звонок, я быстренько придвинула стул поближе к Бетти Корсон. Я жаждала узнать, кто в последнее время звонил на горячую линию Beano. Бетти поведала об одной даме, чей парень имел привычку постоянно съезжать на обочину, чтобы «проверить воздух в шинах». Наиболее типичные звонки поступают от женщин, большей частью, принадлежащих к тому же поколению, что и моя мать, и желающих, чтобы никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не мог их слышать. Или от той мучимой газами сестры из монастыря Святого Духа, звонившей в этот день утром. «Она говорила очень спокойно», – добавила Карсон.
Но почему бы просто не обходиться без бобовых? Некоторые люди не могут, уверяет Бетти. Я сподвигла ее привести хотя бы один пример того, как человека что-то заставляет есть бобы. Она начала издалека и напомнила о «любителях пережаренных бобов» [169] . Эти «гурманы» существуют, и они звонят на горячую линию фирмы. «Вы представляете? – она хлопнула ладонью по столу ей-богу!» В отсутствие Клигермана застольная беседа несколько утратила общее направление.
169
Блюдо мексиканской кухни: отварные бобы, которые перед подачей на стол поджаривают. – Прим. перев.
Могу привести пример того, как бобы приходится есть вопреки своей воле. Осужденных, находящихся в одиночных камерах государственных тюрем, иногда кормят одной и той же – питательной, но абсолютно неаппетитной – пищей, называемой Nutraloaf [170] . (Среди тех, кому дают эту «пищу», нередко находятся и те, кого интересовало чужое столовое серебро. Nutraloaf – это именно то кушанье, которое можно брать из миски и есть прямо руками). Бобы – неизменно основной ингредиент. К ним добавляются хлебные крошки, мука из грубой пшеницы с отрубями и капуста – все эти компоненты известны как основные продукты, вызывающие метеоризм.
170
В музее пенитенциарной системы, созданном на базе ныне закрытой Восточной государственной тюрьмы, в которой ранее содержался легендарный гангстер Аль-Капоне, посетителям предлагают попробовать, чем кормили особо провинившихся заключенных. В частности, мешанину из всего, «что не доели другие: рис, картофель, морковь, капуста, овсянка, горох, маргарин и так далее». Эта смесь и получила название Nutraloaf (то есть «хлеб для прокорма»). – Прим. перев.
Заключенные из нескольких тюрем подавали в суд на том основании, что «хлеб» такого рода трижды в день – явная жестокость и форма наказания, выходящая за пределы общепринятых норм. В посвященной этому предмету статье, которую я читала, говорилось в основном о вкусе. Однако немолодые сидельцы могли бы, пожалуй, выступить со своим судебным иском, напирая на боль от избыточных кишечных газов. Возвращаясь к столу, Клигерман нес с собой нечто, выглядевшее коробкой из-под картофельных чипсов, к которой была подсоединена дыхательная трубка – наподобие тех, что используются для ныряния в неглубоких местах. Он пояснил: прежде чем я начну есть бобы, ему необходимо снять базовые показания. И протянул прибор мне: «Когда будете выдувать…»