Путник. Капитан «Неуловимого»

Как проснулся, это было днём, часа в три, до наступления темноты ещё три часа, я изучал порт, и окрестности. По пути делал покупки магазинах, заказывал в ресторанчиках еду на вынос, в основном сладости, немецкие марки тут были в ходу. Мне нужен знающий язык, и я такого нашёл с помощью Взора. Немецкий морской офицер, должен знать нужную мне информацию.

Поступил я просто, догнал того на улице, и двигаясь рядом коснулся, убрав в Хранилище, а потом в развалинах дома, видимо авиабомба попала, достал и связав допросил. То, что я узнал, меня несколько расстроило. Не было тут «Тирпица», он Германию пока не покидал. А ведь когда морячок в госпитале о нём говорил был тысяча девятьсот сорок второй год, видимо его позже перегнали. Ну да, северных конвоев-то ещё мало, только-только первые пойти должны, нечего ему тут делать и некого пока пугать. Это я о британцах говорю. Зато в одном из фьордов стоял тяжелый крейсер «Принц Ойген», который только что закончил ремонт и направлен на Север ловить конвои, что идут в Британию из Канады. Видимо на него моя чуйка сработала. Корабль полностью готов к выходу, сейчас загрузка продуктов завершена, стоит в одном из фьордов. Выйти должен через три дня, ожидают возвращения командира корабля, он самолётом улетел в Берлин, срочно вызвали. Я прикинул, крейсер и эсминец в Хранилище войдут, так что решено, беру. Лейтенанта я ликвидировал, свидетель, поэтому покинув развалины и город, достал машину и в начинавшихся сумерках покатил вокруг бухты до нужного фьорда. За три километра до первого поста, тут охрана выставлена, остановился и дальше часто карабкаясь по скалам пошёл пешком. Наконец я увидел корабль. А хорошо его защитили, даже сети были против подводных лодок. Или скорее торпед от них. Однако кроме самого «Принца», там ещё стояло судно обеспечения, полностью загруженное, с него видимо и шла ранее загрузка. Сейчас то стояло в трёх кабельтовых от «Принца» на якоре. Конечно неплохо бы и его прихватить, запасы там действительно огромные, в цистернах мазут, но лучше вторым эсминец… Нет, подумаю ещё. Всё же на судне кран, мощные ремонтные мастерские, запчасти для крейсера, судно приготовили как плавбазу, она тут крейсер ожидать будет, и упускать такую возможность и не прибрать я не могу. Чёрт с ним с эсминцем, берём плавбазу. По размерам вроде всё входит.

Дальше поступил так, спустился к воде, сначала на шлюпке отплыл на глубину, поменял её на катер, типично германской постройки, и пошёл к крейсеру. Проход для шлюпок в сетях имелся, меня осветили прожектором на подходе, дозорная служба тут была на высоте, запросили кто, рупором, ответил, что посыльный из штаба. Я был в форме лейтенанта Кригсмарине, давно себе подобрал и держал в Хранилище, пару раз пользовался, вот и сейчас пригодился. Сверху немецкий морской бушлат. Мне велели подходить к спущенному трапу, к слову, там покачивался адмиральский катер. Однако поговорить не довелось, я коснулся борта крейсера и тот исчез. Вместе с трапом, а вот адмиральский катер остался, раздался большой хлюп, пустота на месте где был крейсер схлопнулась. М-да, это вам не малый тральщик. Катер снесло вниз до того, как всё водой закрыло, то есть, меня там внизу и захлестнуло. Хорошо двери у катера закрыты, внутрь воды мало попало, а я уцепился за борт, и так мокрый до нитки с катером и вынырнул на поверхность, сбрасывая с себя тонны воды. Кстати, рядом и адмиральский катер вынырнул. Вода стекала с палубы, катеру становилось легче, а вот мне нет, вода ледяная, и на плавбазе звучала тревога. Там видели, что случилось, точнее то что корабль пропал, так что вскочив и отряхиваясь, рванул в рубку катера. Мотор у того ещё работал, не заглох.

Врубив полный газ, с разворотом помчался к борту транспорта, где матросы, спешно покидая кубрики, становились к орудиям, три прожектора сопровождало мой путь, двое готовили пулемёт, однако я успел, с жёстким касанием, подойдя к борту, я остановил катер, дав задний ход, находясь в мёртвой зоне для команды плавбазы, и закрыв рубку, я помнил, что с после исчезновения крейсера было, а база не меньше, и привязав руку к кранцам, коснулся борта плавбазы, и та излечила. В этот даже было тяжелее. Думал не вынырнем, но всё же вынырнули. Правда, мотор заглох, захлестнуло водой, да и катер на левый борт скособочился, много воды принял. Поэтому я вызвал свою шлюпку, перебравшись в неё и убрал катер в хранилище. Потом его в порядок приведу, двигатель точно гидроудар поймал. Хранилище на девяносто девять процентов заполнено было, я думал больше будет, и стал переодеваться в сухое, в гражданское, потом добрался до адмиральского катера, и уже на нём, не забыв забрать столько раз выручавшую меня шлюпку, потом охранные сети, и погнал к берегу. Кстати, там тоже тревога звучала. Началось с плавбазы, а они подхватили. И стрелять начали, причём по мне. Однако ушёл за скалы, и перебравшись на сушу, прибрав катер, бегом побежал прочь. Смог я уйти, и на машину рванул в сторону города, объехав его. Тут мне зенитная батарея повстречалась, две зенитки у дороги рядом с перекрёстком, ещё две дальше на поле. Все орудия двуствольные «Эрликоны». Батарея и фьорд прикрывала, где крейсер с плавбазой стояли ранее. Я с запасом снарядов их прибрал, вместе с зенитчиками. Потом в сторону стоянки лодки покатил. Получается меня сутки не было, когда подъехал к бухте. Где-то в двух километрах встал, дальше не проехать, и уже бегом добирался. Первые симптомы простуды убрал Исцелением, и вот я на берегу бухты, вдали угадываться силуэт рубки моей лодки. Достав фонарик помигал кодом. Минут десять и раздался плеск вёсел и показался матрос. Он меня на борт и доставил. Ух и приключение выдалось, короткое, но интересное.

–  Уходим немедленно, - сообщил я вахтенному, а спустившись вниз, скидывая левый ботинок, я ногу промочил, забираясь в шлюпку, сообщил старпому.
– Мы там изрядно нашумели, но дело сделано. Нет, «Тирпиц» в Германии, его тут ещё не было, разведка ошиблась. Однако увели тяжёлый крейсер «Принц Ойген», что вполне может стать флагманом Северного флота, всё равно там ничего крупнее эсминцев нет, и плавбазу захватили, с запчастями, топливом и снарядами к нему. Крейсер и плавбаза уже вырвались в Норвежское море, парни сами доведут их до Мурманска, команды немецкие в плен взяли, а мы идём своим ходом. Охранять не нужно.

Дальше старпом стал готовить лодку к отходу, я успел переодеться, и накидывая бушлат поднялся на мостик. Пора покинуть эту бухту и прямиком до Полярного дойти. Хватит на этот переход приключений, тем более гражданские и дети на борту. Однако приключенья не хотели оставлять нас. Жена Озерова рожать собралась, там врач работает, а тут ещё эсминцы немецкие кружат неподалёку. Справа по борту был вход в бухту Тронхейма, и оттуда выходили эсминцы и тральщики. Погода была более-менее, волна только высокая, но поисковые мероприятия уже можно вести, вот они и начались. Быстро сработали. А тут схватки, роженица кричит, и непонятно что делать. Мы замерли на глубине шестидесяти метров, на борту режим молчания объявлен был, большая часть кораблей прошли мимо, а два закружились рядом с нами. Заглушить роженицу нельзя, врач прогнал всех, чтобы не мешали, слухачи у немцев в изрядном недоумении были, не понимая, что слышат. Скрипнув зубами, я снял микрофон громкой связи с держателя, и сообщил команде:

–  Товарищи краснофлотцы и командиры. Сообщаю вам, что меньше суток назад, двенадцати террор-группам удалось взять на абордаж и захватить в полном порядке германский тяжёлый крейсер «Принц Ойген», а также стоявшую рядом плавбазу, приписанную к этому крейсеру. Парням, командуя взятыми в плен немецкими моряками, удалось вырыться со стоянки где произошёл захват. Сейчас они уходят вглубь Норвежского моря. Думаю, это будет хороший подарок североморцам. Однако немцы направили следом эсминцы. Как вы понимаете, морской бой дать осназ не может. Так как наша лодка участница этой операции, наша задача отвлечь на себя преследователей, и сократить их поголовье. Поэтому… боевая тревога!

По отсекам моряки выражали радость, захват крейсера, да ещё тяжёлого, это довольно заметное событие, а мы официальные участники, да и просто радовались. По отсекам звучала боевая сирена, немецкие слухачи это слышали и к нам начали стягиваться другие эсминцы. Повоюем. Торпед у нас много, на всех хватит. Немцы уже глубинные бомбы готовили, когда я стал отдавать приказы.

–  Готовность всех торпедных аппаратов носового отсека. Дифферент на корму тридцать пять градусов.

Как только лодка замера, задрав нос, я понял, что один эсминец как раз на торпеду выйдет, так что скомандовал:

–  Второй аппарат, товсь!

–  Есть товсь.

–  Второй, пуск!

–  Есть пуск… Торпеда ушла.

Я и сам видел, что ушла. Эсминец даже не успел курс сменить, хотя слухачи на ближайших кораблях в панике орали о пуске торпеды. Только не поняли на кого она шла, а когда один корвет, к слову, угольный взорвался, торпеда вошла ему снизу в днище в районе киля, и разломился, поняли кто был целью, а я уже выравнивая лодку на полном ходу уходил в сторону. На место пуска торпеды немцы скидывали первые глубинные бомбы, которые медленно опускались, давая нам возможность отойти. Потрясло, но не страшно. А отойдя, я снова задрал нос, выцеливая один из эсминцев типа «Z». Их тут три было, плюс четыре корвета, точнее уже три. Попадание первое было зафиксировано, его внесли в бортовой журнал, а тут я выпустил вторую торпеду, и чуть опустив нос ещё одну. Не промахнулся, «Z» взорвался, в артпогреб попали, а третья торпеда для небольшого тральщика, едва ли больше тысячи тонн водоизмещения. Ему хватило. Снова выровняв лодку, мы уходили на максимально полном ходу, на нас опускались глубинные бомбы, но рвались те далеко в стороне. Сбросив ход, немцы сопровождали наш маршрут бомбами, слухачи наводили, но я сделал полупетлю, и снова задрав нос, выпустил четвёртую торпеду, в этот раз попался малый тральщик типа «М». Он тут один был этого типа. Раскололся от попадания в центр корпуса. У меня осталось две торпеды в носовых торпедных аппаратах и четыре в кормовых.

Против нас было одиннадцать боевых кораблей, почти все специализируются на охоте за подлодками, осталось семь, но немцы были полны решимости. Я видел на каком корабле находиться командир, его звание соответствует капитану первого ранга. Бить его эсминец я не торопился, пока тот жив охота не закончиться, а я побольше набить хотел. Команда каждое попадание встречала громким ура. Если те в бою вступали с отчаянной надеждой выжить, то теперь понимали, шансы у них есть, побольше чем у немцев, и с надеждой смотрели на меня, молниеносно выполняя приказы. Поэтому управление лодкой было поставлено на все сто, я чувствовал её как собственную руку, уходя от бомб, поэтому нас сотрясали отдалённые волны гидроудара. Так, лёгкие. Одно плохо, крутясь, уже наполовину просадил аккумуляторы, а врагов ещё много, отметив что один корвет готовится выбросить последние глубинные бомбы, потом наверняка сбежит в порт за следующими, решил его прихватить. Пятая торпеда ушла к нему, а шестая торпеда, последняя в носовом залпе, во второй эсминец типа «Z». И если корвет почти сразу на дно пошёл, много ли ему надо, то с эсминцем так не повезло, торпеда под носом рванула, тот осел, волны накатывались на палубу, но тонуть явно не спешил. Бросив его, никуда тот от меня не денется, перегнал большую часть торпедной команды на корму, и там начали готовить четыре торпедных аппарата, готовясь продолжать бой.

А немцы начали нервничать, шесть пусков и шесть поражений, это почерк, и он был только у одного советского подводника, и на мостике одного из кораблей прозвучала в первый раз моя фамилия, а дальше она звучала уже увереннее и с матерными конструкциями. Кто против них действует немцы теперь были уверены на все сто. Наконец кормовые аппараты были готовы, и вот задрав корму, я произвёл первый пуск, сразу уходя прочь. Перед этим выровнявшись, на глубину уходить мне не хотелось. Очередной тральщик разлетелся, остальные разбежались, уйдя за зоны моей стрельбы, но и сами бомбы сбрасываться не могли, но и мне пострелять не давали, сейчас эфир был забит переговорами. Капитаны совещались что делать. Решили, что два самых скоростных, у которых стоят бомбомёты, пройдут надо мной на максимальной скорости, видимо будучи уверенными что я не смогу их на такой скорости поразить, ну и раскидают заряды. Вот они подготовились и рванули. Прикинув где те будут проходить, я и вышел на позицию, ожидая. Те шли единым фронтом, зная примерное моё местоположение и глубину на которой я работаю, готовили бомбы, надеясь хотя бы зацепить и повредить. Повреждённую лодку легче добить. А я уже задрал корму, и приготовился. Тут бить, одна торпеда - одна цель, сложно. Поэтому ближайшего я атаковал, выпустив торпеду, а по второму стрелять не стал, промажу. Если уж иметь почерк и репутацию, то стоит её поддерживать. Корвет подорвался, этот тоже старыми был, с Империалистической в строю, но мазутный, с турбинами. Торпеда в корму попала, разворотив. Тот сразу потерял ход, и начал тонуть кормой вперёд, задирая нос. Детонации мин, к сожалению, не произошло, но и без этого у него нет шансов.

Каждое попадание команда встречала громогласными ура, немцы же вертелись вокруг и выжидали, общение в эфире продолжалось. Уже сильно нервная. Практика быстрого прохода над местоположением лодки и сбросом бомб не оправдала себя, новая потеря очередного вымпела. Несколько шлюпок, что успели спустить команды некоторых кораблей, активно двигались на вёслах в сторону далёкого берега, едва видного с этого расстояния, но больше, куда больше, погибло. Кто во время попадания, а кто недолго продержавшись в ледяной воде. Один тральщик пытался спасать людей, но после попадания моей торпеды, он был кажется третьим, пошёл ко дну. Больше спасением немцы не занимались, бросив товарищей. В общем, восемь кораблей было мной атаковано, семь на дне и один эсминец, что смог дать ход, двигаясь кормой вперёд, медленно полз к берегу. Именно к нему и я направился на среднем ходу, нужно экономить энергию, а то скоро нечем будет драться. Пока затишье, немцы не сближались, шла экстренная перезарядка торпед. Используя тали и краны все вместе перетаскивали их и подавали в аппараты. Передав пока наушники акустику, пусть отслеживает всё вокруг, я прошёл в отсек с командирскими каютами, за ним и была коморка врача.