Путник. Капитан «Неуловимого»

–  Ну как?

Вопрос был задан супруге старпома, стоявшей в дверях, потому как новоиспечённый отец сейчас командовал десятком матросов и старшин, и заряжал кормовой аппарат, а старпом на носу командовал.

–  Мальчик, - обернувшись, ответила та.

Пока шёл бой, успели пройти роды, мальчика уже помыли, тот спал в самодельной тряпичной люльке из простыни, а врач, вытирая руки, вышел к нам в коридор, и сообщил, покачав головой:

–  Когда палуба стала задираться и на меня со стола роженица поехала, я думал я брежу. Хорошо девчата помогли, удерживали её, пока подлодка то вставала на дыбы то выравнивалась. А парень крепкий родился, три триста вес. Отца уже обрадовали, решил Иваном назвать.

–  Ясно.

–  А у вас как?

–  Семь противолодочных кораблей на дно пустили, сейчас нагоняем эсминец, он с пробоиной на носу к берегу тащится. Остальные трое сбежали. Да, будем всплывать, нужны пленные, а они все промороженные, узнаем, что и кого потопили для внесения в журнал и рапорты. Подготовьтесь с ними поработать. Возьмём до Полярного как свидетелей. А то ведь не поверят.

–  Да уж, сам я на флоте недавно, а самому с трудом верится.

Роженицу и ребёнка перенесли в каюту Озеровых, и врач начал готовится. Мы же, поднявшись дна глубину тридцати метров, вышли на повреждённый эсминец, и я произвёл классический пуск. Рвануло в центре. Эсминец доживал последние моменты, заваливаясь на бок, к нам килем, когда наша лодка показалась на поверхности. Самолётов не было, и это радовало, сразу запустив дизеля, чтобы побыстрее зарядить аккумуляторы, мы направились к эсминцу, где спускали лодки, некоторые набитые до предела уже отошли от борта обречённого корабля. Десяток матросов, вооружённых личным оружием, выбрались на палубу. Подойдя к одной из шлюпок, мы замедлили ход.

–  Офицеры есть?
– громко спросил я.

–  Корветтен-капитен Теодор Фрайхерр фон Махенхайм. Командир эсминца «Z-двадцать», «Карл Гальстер», - встав, представился один из немцев.

–  Капитан-лейтенант Мальцев, Иван Иванович, - козырнув тому в ответ, преставился я. Хотя этого можно было избежать, немцы меня опознали сразу как увидели.
– Командир подводной лодки «К-три». Капитан, я бы хотел знать кого мы потопили, и предлагаю сделку. Вы переходите на борт моей лодки, являясь пленным, и пребываете с нами в конечный пункт нашего похода, отправившись в плен. Этим вы спасёте своих людей, и тех на шлюпках с других кораблей, я не буду их расстреливать из пулемётов. Добровольное сотрудничество сильно скажется на вашем пребывании в плену в плане комфортности.

Думал тот недолго, и кивнул, сообщив:

–  С согласен.

–  Принять офицера на борт, - приказал я старпому, что стоял рядом.
– Это наш пленный, спустить вниз, приставить охрану, пусть врач осмотрит, остальных отпустить. Это часть сделки за добровольное пленение командира эсминца… Хм, думаю этот поход войдет в анналы подводного флота.

–  Это да, столько немцев набили.

–  Да я про рождение ребёнка во время боя, - вздохнув, пояснил я.
– Боюсь мне это ещё долго поминать будут.

Спустившись, я забрал из каюты фотоаппарат, и мы устроили фотосессию, на заднем фоне шлюпки с немцами. Пока плёнка не закончилась, так и фотографировали, и женщины принарядились, участвовали тоже, после этого на максимально ходу направились прочь. Уходить под воду не торопились. Авиация вот-вот появиться, но зарядить аккумуляторы тоже нужно. А немцев на шлюпках я действительно отпустил, слово нужно держать. Вскоре показалось пять самолётов, наскребли где-то, так что мы ушли под воду. Сам немец нам здорово помог, с оформлением рапорта по бою, где какой их корабль находился. И оформлением бортового журнала тоже. Больше часа бюрократия заняла. А устроили мы его в старшинском кубрике, выделив койку, там народу много, присмотрят. Злости к немцу не было, скорее снисхождение как победителей к проигравшему. Питался тот с нами в кают-компании, и был вполне тих и спокоен, мы с ним часто общались, обсуждая перипетии разных боёв, кто и как бы действовал. Неплохой эрудированный собеседник. Все уже изучили наши рапорты и знали, что и кого мы потопили, гордость переполняла команду.

Дальнейший путь не омрачался особыми событиями и проходил спокойно. Лишь однажды мы встретили судно в три тысячи тонн, под германским флагом, да ещё без сопровождения. Командовал атакой старпом, я решил, что ему личный опыт и счёт нужно открывать. Тот зашёл классической атакой в борт по ходу движения судна, и пустил торпеду. Одну, видимо с меня пример держал. Одной торпеды не хватило, пришлось добить второй. После этого мы направились дальше. Через сутки, днём обнаружили рыболовный траулер, довольно большой, и пусть под норвежским флагом, всё же это оккупированная страна и кормят те немцев, решили подойти. Те увидев нас, развернулись и давай драпать. Вызвав артиллеристов, приказал открыть огонь по готовности, дальности хватало. Тут неожиданно захлопала мелкая пушка с кормы траулера. Удивили.

–  Топите их на хрен. Это им за двадцатые годы, когда те наши воды разоряли, а броненосец их прикрывал.

Это действительно было так. Наш боцман участник и свидетель тех событий, пообещал рассказать команде. Пленных не брали, с четвёртого снаряда попали в корму, а дальше добили. Ох и разозли меня эти рыбачки. Дальше я шёл поближе к берегу, специально выискивая рыбаков. Команда, после рассказов боцмана поддерживала мои начинания. В результате восемь траулеров и два рыболовных судна пошли на дно, плюс семнадцать парусных. Везде работали пушками, артиллеристы изрядный опыт получили. Правда, боеприпас показал дно, по десять снарядов к пушкам в запасе. Однако уже не важно, мы входили в наши территориальные воды. Так как мы хранили режим радиомолчания весь поход, хотя антенну поднимали, слушали, пару раз радист засекал наши позывные, но я приказал не отвечать, то наше появление должно стать неожиданным. И вот на входе в территориальные воды я Взором засёк подводную лодку. До этого ни одной не встречал, хотя по идее их тут немало должно быть. Причём это была наша подлодка, я на такой начинал, тип «Малютка». Наверху шторм уже больше часа длился, вот та и замерла на глубине двадцати метров, чутко вслушиваясь в воды вокруг. На страже стояла. В данный момент я командовал лодкой, старпом отдыхал, поэтому сообщив вахтенному командиру что обнаружил советскую подлодку, назвав тип, я для этого брал у акустика наушники и несколько минут вслушивался в шумы, ну и приказав тишину на лодке, на мягких лапах подобрался ближе. То, что тут наши, никто не сомневался, раз я сказал, значит так и есть, авторитет наработал просто несокрушимый. Тут штурман, в кабельтове от малыша, сюда нас течение приволокло, взяв киянку, стал отбивать по металлу корпуса запрос. Сообщив мои данные и номер лодки, запросил с кем имеем дело. Акустик там работал, так что неожиданный запрос его сильно взволновал. Но он его не пропустил. Расшифровали те быстро, и отстучали ответ. Это «М-172» была, командир - капитан третьего ранга Фисанович. Им ещё три дня дежурить, после чего вернутся в Полярный. Вот так пожелав удачи, нам подводникам можно, мы направились дальше. В пути дважды обнаруживали наши сторожевики, переделанные из гражданских судов, пока не подошли к устью входа в залив, встав у минного поля. Была мысль схулиганить и дойти до места базирования подлодок в подводном положении, всплыв на месте, но решил, что это слишком. В надводном положении подняли антенну и отстучали на базу информацию о своём прибытии и местоположения, где приняли сообщение. А через полчаса пришло ответное, ожидать ледокол, что проведёт к месту базирования. И вот, одиннадцатого ноября, моя лодка, следуя за ледоколом, лёд уже был, вошла на территорию базы, давая холостые выстрелы по количеству потопленных судов и боевых кораблей. Рыбаков я не считал.

К слову, эту традицию с холостыми выстрелами по количеству потопленных судов и кораблей ввёл капитан второго ранга Гаджиев, получается мой непосредственный командир, командир первого дивизиона в который входят все лодки типа «К», вроде моей, значит и я в его дивизион войду. Особист, он же главный артиллерист, встав рядом на мостике, тихо шептал мне на ухо, объясняя кто ожидал на пирсе, а там собралось всё командование флота, бригады и нашего дивизиона. Особист был местным, и прибыл на Балтику, чтобы с лодкой, после того как команда её освоит, перейти обратно на Север, у него и семья тут осталась. То есть, на Балтике тот был прикомандированным и возможно даже его по прибытию заменят на кого другого. Жаль, артиллеристом тот был классным, норвежские рыбаки должны были оценить. Тут был командующий флотом вице-адмирал Головко, начальник штаба с Членом Военного совета, командир бригады подводных лодок капитан первого ранга Виноградов. Командиры всех трёх дивизионов ПЛ. Наконец после швартовки, когда подали трап, я сошёл с мостика, и сделав уставных три шага к адмиралу, вскинув кисть к виску, отрапортовал:

–  Товарищ адмирал, командир «Ка-три», капитан-лейтенант Мальцев. Поход через Атлантику закончился благополучно, докладываю, что за время пути был атакован у Англии двумя неизвестными субмаринами, атака отбита. Неизвестными оказались британцы. Шутили они так. Потрачено для отбития атаки две торпеды. От командования английской базы были принесены официальные извинения. У берегов Норвегии команда подлодки участвовала в операции по захвату немецкого тяжёлого крейсера «Принц Ойген» и плавбазы к нему. Корабль и база благополучно захвачены, целыми, и угнаны бойцами террор-групп. Наша задача была прикрыть их уход, что мы и сделали, приняв бой с одиннадцатью боевыми кораблями. Тремя эсминцами типа «Z», четырьмя корветами и четырьмя тральщиками. Два эсминца, три корвета и три тральщика потоплены. Взят в плен капитан одного из эсминцев типа «Z». На данный момент крейсер и плавбаза на пути к Мурманску, готовится для передачи Северному флоту. Также были захвачены два малых тральщика типа «М», и один большой сторожевик. Они будут перегнаны и переданы в состав Северного флота через две недели. После боя с кораблями противника, когда три оставшихся сбежали, направились дальше. За время пути было встречено немецкое грузовое судно в три тысячи тонн водоизмещения и благополучно атаковано. Командовал атакой старпом, старший лейтенант Дёмин. Далее был надводный артиллерийский бой с рыболовным норвежским траулером, вооружённым пушкой, норвежцы первыми открыли огнь. Это было встречено мной и командой крайне негативно, траулер был потоплен, после чего за оставшееся время пути было отправлено на дно более двух десятков норвежских рыболовных судов и парусников. При входе в территориальные воды встретились с советской подводной лодкой «М-сто семьдесят два», что находилась на боевом дежурстве в подводном положении. Опознались и разошлись. На борту больных и раненых нет, потрачено: пресная вода полностью, два дня используем опреснённую, припасов две трети. Из боеприпасов: тринадцать торпед, девяносто процентов снарядов для палубных орудуй, артиллеристы получили большой опыт. За время пути на борту была сыграна и отпразднована свадьба, и родился, вовремя боя с кораблями противника, один ребёнок. Мальчик, назвали Иваном. Сын штурмана. Капитан-лейтенант Мальцев, доклад закончил.

Командиры, что слушали меня, держа кисти рук у виска, как и я, синхронно их опустили. Адмирал поблагодарил меня и команду за службу, поздравив с победами, для молодого Северного флота это очень заметные победы, ну и выразил надежду что с крейсером и остальными кораблями всё получится, и они войдут в состав флота. Я хотел придержать и тральщики, и сторожевик, но у северян с боевыми кораблями были проблемы, мало их, так что даже такая небольшая помощь, для них серьёзная поддержка. А уж крейсер, так это вообще мощное усиление, поэтому радость адмирала в голосе была искренней, хотя тот и понимал, как ему будет сложно набирать и обучать команду для управления новым для них кораблём. Будущий флагман вряд ли в этот год сможет принять участие в боевых операциях, учёба будет довольно долгой. Однако раз есть плавбаза со всеми ресурсами, то есть на что и чем учить советских моряков. С малыми боевыми кораблями легче, пара месяцев на освоение и можно использовать для боевых операций. А вот о пассажирах на борту лодки ничего не сказали, хотя прекрасно знали о их наличии, с Балтики информация пришла, предпочли сделать вид что ничего не было.

Дальше команда была распущена, старпом остался, принять припасы, воды принять, в общем обычные хозяйственные дела, а я поехал в штаб бригады подплава, адмирал Головко, которой случайно оказался тут, поехал с нами. Началась бюрократия, у меня приняли рапорты, ввели мою лодку в штат первого дивизиона бригады, особист прав был, познакомили с командирами, и дальше я на словах описал как прошёл поход от пирса в Ленинграде, до конечного маршрута. Посмеялись над обосравшимися британцами, внимательно слушали как происходил захват и угон, ведь я всё своими глазами видел, особенно внимательно слушали о бое с боевыми кораблями Кригсмарине. Капитана эсминца уже забрали в отдел контрразведки, потом в штаб флота отправят, а пока допрашивали. Я попросил быть с ним помягче, сотрудничал тот добровольно. Описание боя их жуть как заинтересовало, комиссар бригады даже предложил написать методичку по боевому применению, но остудил его пыл, пояснив: