Пять минут до понимания

Дмитрий прочел последнее послание, задумался. Обсуждать Павла желания не было. Другие темы в голову не лезли. Пора было прощаться. Но уютная вечерняя тишина в квартире, изрезанная светом фонарей темнота за окном, располагали к лирике, к общению с противоположным полом. В угоду настроению он отстучал: "Ольга, может, поболтаем по скайпу или телефону? Впрочем, уже поздно. Вам пора спать, а я мешаю..."

Утро следующего дня началось поздно. Зато с хороших мыслей. Затянувшийся далеко за полночь разговор грел душу. Митя улыбнулся и потянулся к телефону.

– Ольга, доброе утро. Вы на работе?

– Доброе. Тружусь в поте лица своего, - отозвалась трубка.

– В сон не клонит? Мы...- произнести коротенькое слово оказалось непросто...- заболтались.

– Бодрюсь пока. А вы как?

– Только что открыл глаза.

– Завидую.

– Я собственно хотел узнать: что вы делаете вечером? Может, сходим куда-нибудь?

– Одну минуту...Все, вышла в коридор и могу продолжать. Митя, вы зовете меня на свидание?

– Да.

– Но вчера вы собирались с моей помощью освободиться от прессинга родни.

– Точно.

– Что же случилось? Почему вы не последовательны?

Митя сильнее сжал корпус телефона.

– Гражданин следователь, желаю отказаться от показаний, данных на предыдущем допросе. Так и запишите.

– Причины?
– хмыкнула Ольга.

– Был не в себе после примененных мамой, дядей и тетей пыток, дал слабину, струсил, спасовал перед трудностями.

– Митя, может не надо насиловать себя?

Несколько недель перед отъездом из Берлина оказались для Дмитрия Кириченко нелегким испытанием. Покидать спокойное холостяцкое житье-бытье в Германии решительно не хотелось. Но мать настаивала, лила слезы: не могу без тебя больше. Да и дядю Сашу с тетей Марго было жаль. И все же, если бы в его международной конторе случайно не подвернулась вакансия в киевском филиале, родственникам пришлось бы полгода ждать пока закончится срок контракта у любимого сына и племянника. Но случилось, как случилось. Выпала оказия, он воспользовался, перевелся, под давлением семейства взял отпуск для устройства личной жизни, и теперь бессмысленно тратит время на дурацкий проект под названием "женитьба". Впрочем, если честно, все не так плохо. Ночная болтовня с Ольгой развеяла смутное недовольство последних дней, посеяла зерна иллюзий. Нынешнее утро, невзирая на серое хмурое небо, вообще кажется радужным и светлым. Кто знает вдруг и правда сладится? Вдруг мама и дядька не врут? Вдруг он, действительно, понравился этой строптивой красивой барышне, и она родит ему будущих воротил силиконовой долины?

– Мне не очень приятно осознавать, что наше знакомство принесло в вашу жизнь столько проблем и даже страхов, - продолжила Ольга.

– Значит, вы отказываетесь?

– Нет, я согласна. Просто хочу быть честной.

– Тогда: где и когда?

– Сегодня вечером я должна быть у Лопухиной и вернусь поздно. Так что, наверное, лучше договариваться на завтра.

– Я могу встретить вас после того как закончите с Лопухиной и отвезу домой.

– Было бы здорово. Тогда я наберу вас где-то около десяти.

– Отлично. До встречи.

– До встречи.

Ольга положила трубку первой.

Митя потянулся, закрыл глаза, устроился удобнее. Молодец, объявил сам себе, можешь, если хочешь! А ведь хочу, - пришлось признаться. Мама с дядькой добились своего. Зацепили за живое. Разбудили фантазию. Нет, надо чем-то отвлечься. Надо встать, умыться, привести себя в порядок, позавтракать и...заняться господином Рубаном.

Идея собрать досье на соперника возникла сразу после злополучного визита в итальянский ресторан. Однако порыв быстро угас. "Я для Ольги - сам никто, звать никак, смешно и глупо ревновать", - подумалось тогда. Сейчас, в преддверии свидания, перебирая в памяти теплые женские интонации, смех, шутливые фразочки, оснований расширить кругозор стало куда больше.

Спустя пару часов работа была закончена.

Павел интересовался многим, но особенно - инцестами. Он регулярно посещал профильные сайты, смотрел видео, выступал и форумах, причем то, задавая вопросы, как рядовой участник, то давая советы, как психолог.

Митя еще раз просмотрел собранную информацию, чертыхнулся: "А ведь Ольга не знает, чем интересуется этот красавчик..." - и вдруг, поддавшись странной блажи, разместил на одном из порталов, наиболее активно посещаемом Павлом, пост о девочке, ставшей жертвой домашнего насилия, и попросил Рубана о помощи.

Вечером, сидя в своем стареньком Форде, глядя на дверь подъезда, из которого должна была появиться Ольга, Митя немного стыдился своего поступка и, наверное, чтобы заглушить укоры совести, ругал Павла.

Помяни черта, а он тут как тут!

Мигнув фарами, рядом припарковался новенький английский внедорожник. Спустя минуту из салона, выбрался водитель. Митя закусил губу. Рубан! Щегольского покроя куртка, модные брюки...соперник выглядел отменно.

Звякнул мобильный.

– Я уже выхожу. Вы где?
– спросила Ольга.

– Около подъезда, как мы договаривались.

– Хорошо.

Павел открыл дверцу машины, достал букет красных роз. Митя невольно оглянулся на лежавшую на заднем сидении коробочку со сладостями. Тащить на свидание цветы он счел нарочитым, пафосным, потому, заскочив по дороге в кондитерскую, купил набор засахаренных фруктов.

Металлическая дверь в подъезд медленно раскрылась, выпустив на крыльцо двух женщин.

– Олечка, здравствуйте!
– Рубан в мгновение ока оказался рядом с Ольгой и протянул розы.
– Это вам.

– Павел?

Митя замешкался буквально на минуту. Причем сознательно. Хотелось понять реакцию девушки. Реакция была хорошей. Лампочка над дверью осветила напряженное лицо: складку между бровей, недовольно поджатые губы. Что ж, отлично. Он вышел из машины, демонстративно игнорируя присутствие Рубана, сказал:

– Ольга, я здесь.

Немая сцена длилась недолго. Неловкость момента разрядила вторая женщина, вероятно, Лопухина:

– Олечка, я вам завидую. За вас конкурируют два молодых сильных самца. Кого же вы выберете? Моего Павлика или вашего знакомого?

– Вера Ивановна, не надо...

– Почему же? Вы растеряны. Кто-то должен навести порядок, иначе джентльмены с минуту на минуту подерутся.

– Возьмите букет, - приказал Павел и впихнул охапку роз Ольге.

– Красивые цветы, только пахнут слишком сильно, - кивнула дама.

– Мама Вера, прекрати!

– Что тебе, Пашенька, не нравится? Ты надеялся на мою поддержку? Думал: я устрою рекламную кампанию и начну с пеной у рта живописать твои достоинства? Извини, милый. Если ты решил произвести на барышню неизгладимое впечатление, устраивая сцены в общественных местах, я тебе не помощник.

– Ольга - моя женщина и я не позволю каким-то...

– Справка у тебя есть?
– перебила Лопухина.

– Какая справка?
– удивился Павел.

– О том, что Ольга - твоя женщина? Насколько я знаю: вы едва знакомы. Да, ты страстно влюблен, строишь планы, имеешь серьезные намерения, но Ольге об этом ничего неизвестно. А жаль. Подобная информация пришлась бы кстати. Например, сейчас.

– Я уже объяснил этому парню, что ему нечего ловить, - буркнул Рубан.
– Пусть проваливает, по-хорошему.