Пять минут до понимания

– Позволь, Ольге самой сделать выбор.

– Она уже сделала выбор.

– Ты уверен?

– Конечно.

– Незаметно. По-моему наша красавица потеряла дар речи от твоей наглости. А вы что скажете молодой человек?
– Лопухина повернулась к Мите.

– Ничего, - ответил тот и неожиданно для себя добавил, - Оля, поехали, уже поздно.

Дальнейшие действия Митя вспоминал с удовольствием. Он подошел к Ольге, взял за руку, подвел к машине, открыл дверцу, помог сесть, занял свое место и спокойно выехал из двора на дорогу.

Минут через пять, молчащая до того, Ольга сказала:

– Слава Богу, обошлось без рукоприкладства. Я боялась, что Павел сорвется. Наверное, его остановило присутствие Лопухиной.

– Возможно.

– Хорошо, что вы меня увезли.

– Давай, на "ты".

– Давай. Хорошо, что ты меня увез.

– Мы условились провести вечер вдвоем. К чему менять планы?

Ольга наклонилась, спрятала лицо в букете, затем грустно сказала:

– Я вижу тебя третий раз в жизни и при этом все время чувствую себя полной дурой.

Митя резко затормозил и прижал машину к обочине:

– С Павлом тебе, наверное, веселее?

– Нет. Странный парень. Нафантазировал себе что-то, а теперь пытается заставить меня поверить в свои сказки.

– Вряд ли бы он вел себя так без всяких оснований.

– Это мужская солидарность? Или проявление недоверия ко мн...- вспыхнула Ольга, но, не договорив фразы, замерла и...вдруг безвольным кулем поникла на сидении.

Следующие несколько минут были наполнены страхом и суетой. Бить Ольгу по щекам, как советуют делать при обмороках. Митя не рискнул, а воду в лицо брызнул. Этого оказалось достаточно.

Ольга пришла в себя и спросила:

– Что со мной?

– Ты ненадолго потеряла сознание.

– О, Господи...

– Часто с тобой такое?

– Впервые.

– Стало быть, дебют? Поздравляю. Как самочувствие?

– Голова чугунная. И холодно. А так ничего.

– Включить печку?

– Не надо. Почему у меня лицо мокрое?

– Это вода. Я пытался помочь...

– А-а-ааа...- Ольга вздохнула тяжело.
– И как я выгляжу?

Черные подтеки туши и размазанная помада мало кого красят. Но не огорчать же человека.

– Нормально. Только косметика поплыла. Немного, - соврал Дмитрий.

Ольга опустила зеркало на козырьке над пассажирским сиденьем, посмотрела на себя, покачала головой.

– Ужас.

– Не преувеличивай. Очень даже мило.

– Отвези меня домой.

– Конечно. Ты, кажется, сама живешь?

– Да.

– Тогда лучше к родителям или родственникам. Тебе сейчас не стоит оставаться одной.

– Не нужен мне никто. Сама справлюсь.

– Это исключено. Хочешь, я у тебя переночую? Не волнуйся, ничего личного. О посягательствах на добродетель не может быть и речи. Или поехали к нам? Нет, лучше к Антошиным. Точно. Дядька с теткой с удовольствием примут участие в твоем спасении.

– Не надо никому морочить голову.

Митя достал телефон.

– Дядя Саша, я с Олей буду у тебя через минут двадцать. Попроси тетю Марго приготовить постель и крепкий чай. Ольге нехорошо.

Само собой вечерние посиделки превратились в допрос с пристрастием. Антошины требовали подробностей, приходилось сдавать информацию. Виновница же переполоха в это время спала на диване в гостиной. Ольге хватило силенок лишь на виноватую улыбку и фразу: "Я не хотела никого утруждать. Это Митя", после чего запросилась баиньки.

– Хорошо, что ты привез ее к нам, - резюмировал дядя Саша и развил мысль дальше.
– Пусть привыкает. А то все "шеф", да "шеф". А я, может быть, большего хочу.

– Чего именно?
– полюбопытствовала Марго.
– Уточни, пожалуйста.

– Мне тоже интересно, - подтвердил Митя.

– Что за люди?! Одни глупости на уме. Тебе Марго стыдно делать такие намеки. Да еще при подрастающем поколении. Знаешь, что я - однолюб, малолетками не интересуюсь, а туда же.

– И все же, чего ты хочешь от Ольги?
– не унималась тетка.

Дядя Саша вздохнул, мечтательно протянул:

– Внуков. В смысле внучатых племянников.

– Митя не слушай его. Саня с Мариной просто помешались, только о детях и толкуют.
– Марго встала из-за стола, подошла к подоконнику, наклонилась к вазе, полной красных роз, втянула пряный аромат.
– Какой запах! Обалдеть!

Дядя Саша пренебрежительно отмахнулся:

– Воняет, как флакон одеколона...

– Дался тебе этот букет.

Узнав, что цветы - презент другого мужчины, дядя сразу попытался пристроить розы в помойное ведро. Успокоился он лишь после довольно резкого замечания тетки: "Не твое - не трогай".

– Сейчас все букеты опрыскивают специальной отдушкой, чтобы наивные простаки слюни распускали от умиления. Я даже больше скажу: этот дурацкий куст вполне мог вызвать обморок. Так бывает, я слышал. Не верите? Как хотите! А я попрошу Киселева, пусть проверит, чем торгаши народ травят. Тогда будете знать.

– Делать тебе нечего.
– Марго сладко зевнула.
– Думаешь, если сосед служит в органах, можно с глупостями приставать? Игорю без тебя работы хватает. Пошли лучше спать, поздно уже.

– Ты иди, я еще посижу.

Без женских ушей мужской разговор стал откровеннее:

– Митяй, ты влип. Видел я, как ты на Олю пялишься. Видел. Пакуй чемоданы. Приехали!
– дядя Саша засмеялся довольно.

Митя смущенно улыбнулся:

– Да, ладно...

– А я предупреждал: Олька - чудо, таких днем с огнем не найдешь, эксклюзив. Будешь впредь старших слушать. Ну, давай, выкладывай, как все было, как тебя охомутали. А ведь молодец девчонка! За день управилась. Вчера ты еще дурака валял, выпендривался, а сегодня, глянь, уже по струнке ходишь.

– Я вчера вечером написал Ольге. Потом мы поболтали по скайпу. Часа два, может три. Утром я пригласил ее на свидание. И целый день пытался не думать о ней. Получалось плохо. А после обморока стало еще хуже. Оля всего пару мгновений была без чувств, а я глаз отвести не мог. Такая беспомощная, беззащитная, слабая...

Дядя хмыкнул:

– Так они нас в плен и берут.

– А еще у меня в голове весь день крутятся дети...

– Какие дети? Которые утрут нос Биллу Гейцу?

– Плевать на Гейца. Просто маленькие Кириченко.