Пять минут жизни
Шрифт:
– Какого хрена?..
Мое сердце перестало биться, а затем понеслось галопом. Трясущимися руками я открыл строку текстовых сообщений от Делии и прочитал их одно за другим.
– Н-н-нет…
Я не мог поверить своим глазам. Делия врала мне. Пыталась все испортить…
Ты врешь, сказала Тея во время разговора в баре. Потому что знала. Делия сказала ей, а затем Тея солгала мне.
– Нет, – рявкнул я. – Это ч-ч-чушь собачья.
Ярость, подогреваемая ужасом, горела ярко и быстро. Делия точно лгала. Она лгунья и воровка, пытается украсть у меня Тею.
«И как-то
Моя рука дрожала, когда я нажал кнопку в первом голосовом сообщении из двадцати и с опаской, будто это ядовитая змея, поднес телефон к уху.
Я прослушал все сообщения Делии: слезная мольба чередовалась со злым страхом. Затем голосовые сообщения от доктора Чен, строгие и профессиональные, но пронизанные срочностью. От Алонзо: его голос был тяжелым от боли. И Рита. Черт, Рита прокричала свое сообщение, и я едва не закричал сам.
Телефон выпал из моей руки. Кровь отхлынула от моего лица; гнев истощился, оставляя только ужас.
И тихую пустую комнату.
Глава 33
Джим
Ключ повернулся в двери, и вошла Тея, балансируя с подносом с двумя кофе и пакетами сливок и сахара между ними.
– О, ты встал, – сказала она, а затем застыла, увидев телефон в моей руке.
Боже, она была такой красивой, живой и прямо здесь. И все это закончилось.
– Надо было выбросить оба телефона, – прошептала Тея. – Или разбить их.
– А что потом? Поила бы меня каждую ночь? Такой был твой план?
Она вызывающе посмотрела на меня.
– Может быть.
– Ты не разбила телефоны, потому что знаешь, что мы должны сделать.
Она быстро прошла через комнату, чтобы поставить поднос на стол у окна.
– Мне ничего не нужно делать, кроме как отправиться в этот удивительный город и жить своей жизнью.
Я зажмурился, собрав волю в кулак, чтобы попытаться выжить.
– Нет, Тея.
Она застыла спиной ко мне, затем медленно повернулась, скрестив руки.
– Делия звонила тебе? – Она старалась говорить твердо и непринужденно. – Ну и что? Что бы сестра ни сказала, она лжет. Делия ненавидит тебя, поэтому пытается нас погубить.
– Доктор Чен тоже мне позвонила.
Тея вздрогнула, и мое проклятое сердце треснуло.
– У семи из десяти пациентов доктора Милтона были инсульты, – сказал я, ненавидя каждое чертово слово. – Из этих семи двое почти полностью парализованы, трое в коме, а двое…
– Стой, – велела Тея, обхватив себя руками.
Я проглотил слово.
– Мы должны вернуться.
– Нет.
– Инсульт необратим, Тея. Для него нет лекарств.
– Я рискну.
– А если это тебя убьет? – закричал я. – Двое других пациентов умерли. Но если ты перестанешь принимать лекарство сейчас, есть шанс…
– Я не вернусь. У меня есть время. У меня есть месячный запас…
– А что потом? Они не дадут тебе больше.
«Она не протянет месяц».
В остекленевших глазах Теи горел ужас.
– Стану беспокоиться об этом позже. Я не отдам свое время. Нет. Ни за что.
– Ты не можешь продолжать принимать «Хазарин», – сказал я, тихо
и сдержанно. – Он убьет тебя…– Мне все равно.
– Мне не все равно! – Слова эхом отразились в комнате. – Мне д-д-до хрена не все равно.
Мы смотрели друг на друга, затем ее взгляд устремился в ванную, где рядом с раковиной стоял пузырек с таблетками. Как будто по звуку стартового пистолета мы одновременно кинулись в ванную. Я был быстрее. Я заблокировал дверь и сгреб лекарство с раковины.
– Отдай их мне, – сказала Тея, колотя меня по спине. Я обернулся, и она потянулась за таблетками, хватая меня за руку. – Черт возьми, Джим, отдай…
Я нежно, но крепко держал ее на расстоянии вытянутой руки. Тея вырвалась, ее пальцы дрожали.
– Верни их.
– Нет.
– Джимми, клянусь Богом…
– Что будет дальше, Тея? – потребовал я ответа, выходя из ванной и заставляя ее отступить. – Ты продолжишь принимать его, и что потом?
– У меня есть время. Буду жить! – крикнула она.
– Твою мать, Тея. – Я запустил руку себе в волосы. – Мы знали, что это риск…
– На хрен тебя! – закричала она и грубо толкнула меня в грудь. – Иди на хрен, раз говоришь это после всего, что было на этой неделе. После того, как я стала свободна.
– Ты права. Прости, но боже, Тея…
– Ты понятия не имеешь, о чем меня просишь.
– И ты тоже! – закричал я, терзаясь разочарованием и гневом. – Что мы будем делать, Тея? Осматривать достопримечательности? Быть гребаными туристами? Может, ты позволишь мне снова напиться, чтобы мы сделали вид, будто все в порядке, когда мир может рухнуть в любую чертову секунду?
– Молчи. – Она покачала головой, слезы текли по ее щекам. – Просто заткнись.
– Или поднимемся на Эмпайр-стейт-билдинг, чтобы я мог наблюдать, как ты умираешь на моих руках?
– Заткнись, Джимми! Не порть мой Эмпайр-стейт… Не делай этого…
Гнев вытек из меня, превратился в агонию.
– Они найдут другое лекарство. Получше. Они попробуют снова.
– Нет. – Она наворачивала круги по центру комнаты. – Нет… Нет, я не могу.
– А я не могу смотреть, как ты…
– Как я что? Исчезну? Забуду тебя? Снова усну? Пять минут, Джимми! – кричала она, растопырив пальцы. – У меня пять минут и больше ничего. Это как жить в крошечной коробочке, и как только я начинаю вылезать, то снова впадаю. Вот только все не так ясно. Это бессознательное. У меня нет роскоши сознания. Ты боишься моей смерти? Без лекарств, Джимми… – Она рвано вздохнула. – Я уже мертва.
Я медленно покачал головой, мое зрение затуманилось. Эмоции, которые я никогда не испытывал, затопили меня. Я едва мог проглотить их.
«Она не твоя. И никогда не была твоей, – усмехнулась Дорис. – Ты не можешь плакать…»
– Нет… – пробормотал я, не зная, кому отвечаю.
– Да. – Тея плакала. – У меня есть несколько минут, чтобы построить жизнь, а потом она разрушается, снова и снова. Я не могу даже описать, какой это гребаный кошмар. Я уже пробовала. Я говорила тебе в тех цепочках слов. Я кричала на тебя с тех рисунков.