Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
Ей молча протянули клинок.
А резать себя страшно. Едва ли не страшнее, чем умирать. Еще и больно. Но с болью Летиция справляется. Это… это малость.
– Теперь ты, – она протягивает клинок Ари.
– Это, между прочим, негигиенично! – сестра ворчит, но на ладони её расцветают алые пятна. И туман, чуя близость крови, приходит в движение.
– Стоять! Мудрослава…
– Ты…
– Они нас не пустят. У одной меня точно не хватит сил дать им свободу. А если вместе, то… то стоит попробовать. В конце концов, что еще остается, кроме круга?
Брунгильда.
И вироссцы.
–
– Выдержу.
– Не сомневаюсь. Чтобы ты да… но лучше отвернись.
И себя режет. У него кровь тоже алая. И… и это ничего не значит.
– Дальше что? – Мудрослава смотрит на рану.
– Не знаю… надо… давайте за руки возьмемся, если круг. Так, – Летиция накрыла ладонь сестры своей. А сверху положила руку Брунгильда. И… и что у них получится?
Получится ли хоть что-то?
Должно.
Туман…
И сила. Теперь она видит, как сплетаются воедино… красный и зеленый, и еще огненный… золотой. Синий. Все вместе. Сила течет. Летиция чувствует её биение. И биение своего сердца.
Не только своего.
– Свобода, – губы сами произносят слово. – Волей своей… я отпускаю вас… всех вас… на свободу.
Сила, которая стекала, мешаясь с кровью, падала на древние камни, пробуждается. Она создает кольцо, а кольцо растекается… и касается тумана.
Ничего не происходит.
Целое мгновенье ничего не происходит… и Летиция ошиблась? Решила, что знает, что… а потом туман становится светом.
И света становится так много.
Слишком много, чтобы выдержать. И наверное, она бы в страхе отскочила, забрала бы руку, но кровь и сила не позволили. Сплели. Связали. И…
– Щит! – крик Мудрославы доносится сквозь обжигающий, ослепительно белый свет. А следом перед Летицией вырастает золотая стена.
– Охренеть! – в голосе Яра искренний восторг. – У меня получилось.
У него получилось.
И… и у Летиции тоже.
Кажется.
А в следующее мгновенье волна силы, качнувшись, покатилась по площади.
Глава 35. В которой подданные приветствуют Императора
«И собрал тогда он рыцарей, и молвил так: «Вот люди, достойнешие из достойных, силой своей заслужившие добрую славу. Так кому править, как не им? Да не будет отныне власти, высшей, нежели власть Совета!» И по слову его внесли в залу стол невиданный, круглый, а к столу – двенадцать стульев, красной тканью обитых, дабы каждый из рыцарей получил свое место. Так и стали с тех пор править, равные пред людьми и богами…»
Легенда о древнем короле Артаре и его сказочной стране.
Ричард… смотрел.
Не только он.
– Вы… видите? – тихо спросил Ричард.
– К сожалению, – глухой голос Командора донесся сквозь ропот толпы. – Их не существует. На самом деле. Это… это просто память.
– Чья?
– Людей? Города?
– Слава Императору…
Слава…– Идем, – Ричард мотнул головой. – Надо… добраться…
Как ни странно, но призраки не мешали. Они растворялись, чтобы вновь обрести плоть, но уже чуть в стороне. И отряд двигался, оставаясь словно бы вовне.
Два времени.
Два времени не смешаются воедино.
– Вперед… – голос брата Януша на мгновенье перекрыл прочие звуки. – Ишь, разглазелись… голых баб не видели, что ли?
– Таких не видели…
Помост возвышался там, у Императорской дороги.
Огромный, построенный для события великого, он сиял золотом. Груды цветов перед ним медленно умирали на жаре. Перед цветами кружились в танце женщины.
– Тогда шагу прибавь! Подойдешь ближе, будет лучше видно. Ать-два… ать-два…
– Слава Императору!
– Тьма беспокоится, – это уже Артан, в руку которого вцепилась та, что надела лицо Теттенике. И теперь это лицо было искажено мукой.
Притворство?
Или… тьма и вправду волновалась. Она ощущалась Ричардом этаким морем, безбрежным, бескрайним, хранящим в утробе своей ураганы.
– Невыносимо, – севшим хриплым голосом сказала Теттенике. – Так стучат…
– Не слушайте.
– Слава! – рев оглушил, и два времени едва не слились воедино. А на помосте показался Император. Странно, Ричард ждал чего-то… кого-то… более впечатляющего, что ли? Этот же… невысок. Сухощав. В золоченом доспехе, который тоже странен. Сияющий нагрудник. Алый плащ, закрепленный двумя фибулами в виде львиных голов. И короткая… юбка? Или как это называется.
Голые ноги.
Поножи, тоже золотые и со львиными головами. Львы скалятся.
Он кажется босым, но потом Ричард замечает веревочки, что опутывают голени. Веревочки тоже золотые. А на голове Императора – венец.
– Слава, Слава… – толпа беснуется.
И тьма с нею.
Ведьма шипит… и из носа, из ушей её идет кровь.
– Замолчите! – визг её почти не слышен. Но Артан хмурится и смотрит. На Ричарда. Надо что-то… что?
Ричард качает головой и протягивает ведьме платок.
Не сейчас.
…Император простирает руки над площадью, и крики стихают. Воцаряется тишина. Но ей веры нет. Люди смотрят. Жадно. С надеждой.
– Сегодня, – усиленный магией голос разлетается над площадью. – Особый день! День, когда я…
Он красиво говорит.
Завораживающе.
И руку подает, помогая деве выбраться из паланкина. Она вот прекрасна. И красота эта заставляет толпу податься вперед. А дева знает о своей силе.
Она стоит, опираясь на руку Императора, придерживая округлившийся живот.
– …и уже сегодня Империя совершит прорыв…
– Пусть замолчит… пусть… не смотрит… она пусть не смотрит, – ведьма съеживается и не падает лишь потому, что Артан Светозарный подхватывает её. Во взгляде рыцаря видится недоумение.
Ричард и сам не понимает.
– Вперед, – он решается ступить на камни. – Смотреть можно долго. Идем. Плотнее. Теснее. Легионеры по краю.
Толпа остается вовне.
А они… идут.
Сквозь призраков минувшего, сквозь горький туман. К серебру щитов, которые кажутся обманчиво близкими. Но идут.