Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:
Милинда беспомощно уронила руки, они соскользнули с плеч Браззавиля, он решил, что она уподобиться Эл и выскользнет из сознательного состояния. Он приподнялся и ловко усадил ее на свое место, а сам встал. Эл снисходительно взглянула на них и вздохнула, поджав губы.
– Милинда, неужели ты допускала, что я, когда-нибудь окажусь рядом с ним?
– Эл изобразила крайнее изумление, чтобы казаться доходчивой.
– Это так же нелепо, как… Даже не знаю как. Как то, что я гожусь для этого! И дело не в сане, ранге или как там принято.
– Вы созданы для этого, - проныла Милинда.
– Но не
Эл пригрозила и услышала, как Милинда взвизгнула тихо.
– Нет.
– Так то. Я и без расспросов понимаю, что мое положение здесь всех тревожит.
– Эл, госпожа. Ты правильно поступила, когда отказала ему, - согласился Браззавиль.
Милинда издала мучительный вздох, а Браззавиль повернулся к ней и еще раз утвердительно кивнул.
Эл перестала изображать суровость и тоже одобрительно кивнула.
– Хорошая новость.
И опять наступило ее длительное уединение.
Браззавиль вмешался, когда Эл начала "штурмовать" башню. Она сделала несколько попыток подняться туда.
– Ваша рана не позволит вам оказаться наверху, - сообщил он, когда Эл отдыхала в галерее ведущей в башню. Она сидела на полу, лицо ее было угрюмым.
– Я уже понимаю. Силы не те, - согласилась она.
– Браззавиль, вы знаете о портрете? Ответ может быть опасен, если так, не отвечайте.
И Браззавиль не ответил.
Эл не встречала владыку с момента отказа. Встреча вызвала бы взаимное напряжение, поэтому Эл с радостью переживала отсрочку разговора.
Он состоялся в то утро, когда Эл "завершила работу в саду", то есть сад приобрел специфический вид, с точки зрения Милинды и Браззавиля, зато он являл собой смесь земных сезонов с разнообразием красок, запахов и изобилием растительности. Местами он стал непроходим.
Владыка подошел к ней, когда она оглядывала свое детище. Эл была удовлетворена тем, что излечила сад от ею же нанесенного опустошения.
– Я запрещаю тебе здесь что-либо менять, - произнес он строго.
– Не буду, - покорно кивнула она.
– Если тебе скучно и ты уже не больна, то пришла пора назначить тебе круг обязанностей. Он будет невелик, но я усложню его, как только замечу, что твои действия неполезны.
Для Эл выговор и этот приговор были более желательной темой беседы, чем выяснение отношений относительно отказа.
– Я обязана вам служить?
– уточнила она.
– Да. Мне.
И Эл посетило неприятно воспоминание о Нейбо. Владыка посмотрел строго.
– Сошлете меня в миры?
– спросила Эл, не без тайной надежды.
– Стоило бы, - ответил он, - но я оставлю право распоряжаться тобой. Я спас
тебя от гибели и по закону владею тобой. В миры ни шагу без моего дозволения. Силой тоже пользоваться запрещаю, я сам решу, на что ее употребить. Тебе не придется выбирать службу, я ее назначаю.– И на какой срок?
– Навечно.
Эл в ответ пропыхтела невнятно, а потом сформулировала.
– Местью отдает.
Он смотрел холодно.
На том разговор завершился.
С поручениями он явно не спешил. Эл начала тревожится, что он готовит ей нечто унизительное.
Она на правах поверженной дочери стала снова навещать дом Браззавиля, у него Эл поинтересовалась, какого рода служба ей может грозить?:
– Я не могу сказать. Ты - случай особый. Он не пустит тебя в миры. Я угадаю, если скажу, что тебя там полюбили.
– Хм, тут как раз неувязка. Я услышала от смертного, что мое присутствие в мирах не оставляет ярких следов, один, два случая. Славу приписывают владыке.
Браззавиль кивнул и улыбнулся. Он осмотрел Эл, она все еще носила свой шуточный, по мнению Браззавиля, наряд.
– Слуга владыки?
– переспросил он.
– Ты не чувствуешь себя униженной?
– А должна?
– Да. Ты больше не называешься великой, он не назовет тебя ни дочерью, ни наследницей. Один он знает, на что тебя пошлет.
– Утешает одно. Не на смерть. Зачем он тогда тратил силы на мое спасение? Браззавиль, признаюсь, я испытывала к нему теплые чувства. И до сих пор испытываю, где-то в глубине души. Я не могу подобрать определения, но мои ощущения похожи на чувства человека, который обидел другого просто тем, что существует. И все рано он далек от меня, а я от него. Мы точно разные миры. Я так и не смогла убрать этот барьер. Между нами была тонкая тропинка, но это его предложение разрушило связь между нами.
– Он поторопился, ты считаешь? Попроси он поздней, что бы ты ответила?
– Ой, едва ли я когда-либо пришла бы к ощущению, что могу стать той, какой он хотел меня сделать. Сомнительно.
– Теперь точно - никогда. И теперь тебе понадобиться чуткость и осторожность. Он не станет мстить. Нет. Но ты можешь оказаться в трудной ситуации.
– Я не рвусь где-либо оказаться. Меня не влекут больше миры. Я вообще пришла к выводу, что смертные весьма талантливо справляются и без посторонней помощи. Они ничего не смогу изменить в тех потоках сил, которые рушат двери, вызывают бедствия, все, что сопутствует разрушению. Механизмы этих бед в состоянии осознать только сущности четвертого мира, и то, не рядовые, а лишь самые выдающиеся. Но, я убеждена, что от них вреда больше, чем от всей разрухи вместе взятой. Я опасаюсь того, что они все-таки решаться завоевывать остальные миры. И тогда всему придет конец.
Он изучал лицо, пока она говорила. Эл сбросила маску суровости и напряжения, оказалось, эти состояния были ее частью эти дни. Рядом была прежняя Эл. В ее взгляде читалась грусть, она сидела недалеко от него. Раньше, когда она появлялась в его доме, то казалось, что пространство заполнено ее силой, ее духом. Теперь Эл стала так похожа на ту, что вошла в этот мир об руку с Лороланом. Она улыбалась своим мыслям, Браззавилю стало интересно. Эл заметила его любопытство и поделилась воспоминаниями.