Пять шагов навстречу

— Хочешь обратно?

— Почему? — выдавливаю, пытаясь подавить страх в голосе.

— Ты напугана.

— Всё в порядке.

Дабы скрыть нахлынувшие чувства, спешу сделать первое движение, но Мэйсон тут же предотвращает его, останавливая на начале.

— Не надо, — он качает головой, удерживая талию в изначальном положении.

— Дай мне сделать хоть что-нибудь, — почти умоляю я.

— Ты пытаешься доказать что-то мне или себе?

— Себе, — выдыхаю, опускаю глаза.

— К чему показывать силу, которой нет? Ты боишься быть слабой?

— Нет.

— Скажи правду, и я дам тебе продолжить.

— Мы будем разговаривать в такой позе?

— Мне ничего не мешает.

— Пожалуйста, дай мне продолжить, — вновь прошу я, но Мэйсон отрицательно крутит головой.

— Я думал, всё поменялось.

— Всё и так поменялось.

— Нет, ты продолжаешь упираться. Боишься открыться мне. Ты лишний раз доказала это.

— Нет.

— Мы оба знаем, что я прав.

Словесный понос подступает к горлу, а слёзы жгут глаза. Я больше не могу держать в себе то, что хочу сказать или то, о чём думаю.

— Ты посчитаешь меня дурой. Скажешь, что я выдумываю и пытаюсь всё испортить. Но я думаю об этом. Ничего не могу поделать, мысли сами приходят в голову. Не дают довериться до конца.

— О чём ты?

— Ты был с кем-то? После меня…

— Ты шутишь? — выдыхает Мэйсон, пройдясь ладонями по лицу.

— Нет. Я думаю, что было с Эмили. Что было с другими. Я… я не хочу об этом думать!

Медленно втянув воздух в лёгкие, также неспешно, он выдыхает и берёт мои ладони в свои.

— Я обещал никогда не делать тебе больно. Только один раз, Трикси. И то, не по своей вине. Ты помнишь?

Молча киваю, наслаждаясь касанием и тем, как он нежно поглаживает внутреннюю сторону кисти пальцами.

— Я никогда не сделаю тебе больно. Ты можешь поговорить со мной. Мы можем быть всем друг для друга. Понимаешь?

Ещё раз киваю, смотря в его глаза.

— Я всегда буду рядом.

— Не говори так. Когда так говорят, выходит обратное.

— Я буду рядом, пока ты сама этого хочешь.

— Ты врал мне?

— Ты знаешь, что да. Это всё. Больше никаких тайн.

Вздохнув, примыкаю к его лбу своим и закрываю глаза.

— Я снова всё испортила.

— Не думаю, — улыбчиво заявляет Мэйсон.

Отстраняюсь, распахнув глаза и посмотрев на его самодовольно лицо, как будто он уже победил. Он же не может опустить всё так просто?

— Слабачка, — добавляет парень.

Кусаю губу и склоняюсь к его уху.

— Пристегни ремни, Картер, — шепчу, нежно укусив его подбородок.

Чувствуя, как легко удаётся всё вернуть в прежнее русло, ощущаю прилив новых сил. Для завершения картины, повожу языком по шее Мэйсона и оставляю новый укус, благодаря которому его тело моментально напрягается.

— Нам придётся что-то делать с твоей спиной.

— Что? — давится он, пока я продолжаю издеваться над ним с помощью поцелуев и укусов.

— Либо ты проделаешь дыру в стене, либо посадишь кучу заноз.

Откинув голову назад, он находит мой взгляд и самонадеянно бросает вызов:

— Докажи.

Улыбаюсь, накрывая его губы и делая первое движение, которому он не противиться.

Кажется, столько усилий и стараний мне не доводилось прикладывать ещё ни разу за всю прожитую жизнь. Не знаю, кому и что я доказывала, ведь его вызов не что иное, как шутка и способ уйти от чего-то. Но мне хотелось стать лучшей из всех. Чтобы с каждым новым движением, в его голове выжигались имена всех, кто был раньше. Смотря в его глаза, я примыкала к губам, оставляла поцелуй и не разрывала зрительную связь. Мэйсон делал это в ответ.

Смыкаю их только тогда, когда его поцелуи ползут по шее, за ними следует волна мурашек.

— Проиграла, — парирует парень, но я совершенно не чувствую себя. Это другая вселенная.

— Боже, — громко шепчу, когда он достигает груди, оставляя укус на одной. Спина выгибается, а деревянное изголовье кровати, за которое цепляюсь и сжимаю, вот-вот треснет.

Нутром ощущаю довольную улыбку Мэйсона, который продолжает свою пытку. Влажные участки ловят прохладу, из-за чего кожа становится хуже, чем гусиной. Я буквально одна большая мурашка. Взвизгиваю, когда он внезапно переворачивает нас в то положение, которое было до, предоставляя мне отдых, ибо мышцы начинало сводить.

Тяну его к себе и осыпаю шею, лицо, грудь и плечи поцелуями. Наслаждаюсь тем, что оставляю на спине следы так же, как и на талии, сжимая его кожу до покраснения. Его новый толчок находит нужную точку, и я кричу его имя, выгибая спину и обвивая руками шею. Несколько движений, и Мэйсон застывает. Только после этого понимаю, как сильно зажмурилась и вцепилась смертельной хваткой в его тело.

Резко обрушившуюся тишину на номер, нарушает наше тяжёлое дыхание. Я слышу стук собственного сердца и пульса, барабанящих в ушах. Они словно готовы выпрыгнуть наружу, оставив моё вялое тело на кровати. Ощущаю себя овощем, который не способен пошевелиться. Болит каждая клеточка. Но когда замечаю следы на теле Мэйсона, понимаю, что из нас двоих, жаловаться может только он.

Парень переворачивается с меня на спину и вытягивается на смятых покрывалах и разбросанных подушках. Следом за ним, переворачиваюсь сама, положив голову на грудь. Заключаю его ногу между своих, а на животе начинаю рисовать круги. Одновременно с желанием помолчать, хочу поговорить. Под ухом бьется его сердце и, кажется, оно бьется в унисон с моим. Его тело покрыто потом, моё не отступает. Вместе мы представляем собой одно грохочущее сердце и склизкую парочку.

— Ты злишься на меня? — тихо спрашиваю я.

— На что? — хриплым голосом, интересуется Мэйсон, поглаживая моё плечо.

— Я всё испортила… могло быть иначе.

Его палец застывает вместе с моим. Проходится поднять голову, чтобы убедиться в правоте. Но я не получаю никакого яростного блеска его глаз. Наоборот, нежность, с которой он смотрит на меня, сжимает сердце.

— Ты ничего не испортила.

— Я думала о других, целуя тебя.

— О других? — недоверчиво хмурится он. — Парнях?

— Нет. О тех, с кем ты был.

— И что надумала?

— Ничего, — выдыхаю, поставив подбородок на его грудь. — Это просто дурные мысли.

— Зачем ревновать к прошлому? Они были, но не есть. Я даже не помню их имён.

Мэйсон на секунду хмурит брови, после чего становится собой.

— Черт, я и не запоминал.

— Не знаю, радоваться или говорить, что ты скотина.

— Какая разница? Я ничего не обещал. Каждый знает, на что идёт.

— Не всегда.

— Предлагая или намекая на секс, ты заранее должна понимать, что после него не произойдёт резкого озарения под названием любовь. Это просто физическая потребность, такая же, как попить воды или поесть. Я попил воды и забыл об этом, потому что могу сделать это ещё миллион раз.