Пять шагов навстречу

— Ты подумала.

— Ладно, — выдыхает Мэди. — Я могу дать что-то из своего.

— Ты опоздала.

Подмигиваю ей и отхожу от Трикси, которая притихла на несколько минут. Кажется, что она даже задержала дыхание.

— Ужин будет готов через полчаса, — сообщает Мэди. — Я протерла полы.

— Мы уже спускаемся.

Мэди готова выйти из комнаты первой, но я ловлю её и притягиваю к себе, закинув руку на плечи. Трикси следует за нами, и я не могу не улыбнуться. Целую сестрёнку в макушку и подмигиваю Трикси.

— Тебя не буду, не хочу получить с левой.

— Правильно делаешь, — кивает она.

Возвращаемся за стол, где Трикси занимает место между Мэди и Эйденом. Так смешно наблюдать за тем, как она пытается держаться в стороне. У неё не получается, потому что я не могу быть порознь ей. С того самого момента, как она завалилась в мужскую раздевалку — я не могу перестать думать о ней.

Ди пихает меня локтем и улыбается.

— Становится интересней и интересней.

— Просто заткнись, — выдыхаю я, из-за чего друг начинает смеяться.

Перевожу взгляд на Мэди, и краем глаза слежу за Трикси, которая слушает Эйдена. Сестрёнка играет бровями, и озорной блеск её глаз говорит о том, что она не верит ни единому слову, которые я говорю. Мне плевать, сегодня причиной улыбки и смеха, стал наконец-то я.

Глава 20

Трикси

Слишком странное доброе. Даже через-чур странное. Настроение на высшем уровне, и я выспалась на кровати в мотеле, чего не было с первого дня, а прошла неделя. Скорей всего я начинаю привыкать к этому месту. Не думаю, что смогу прожить там ещё долго. С такими темпами, можно снять комнату или квартиру в отдалённом районе. В любом случае, серое метро полюбилось и стало приятным временем, где можно послушать музыку. Стук колёс убаюкивает, мне нравится находиться среди этого шума, чувствовать ароматы кофейных зёрен из стаканчиков, которые прихватывают с собой пассажиры. Сегодня я стала таким же человеком, забежав в кофейню у станции. Теперь ароматный напиток и в моих руках.

Расслабляюсь и убираю телефон в карман, предварительно включив музыку. Воспоминания вчерашнего дня, всё ещё приятными отголосками витают в голове. Как бы я не отпиралась, больше не могу. Мне понравилось находиться в кругу его семьи, и мне понравилось находиться рядом с ним. Как будто я знаю двух разных Мэйсонов: мягкого и весёлого дома, пошлого и самоуверенного в университете. И я не знаю, какой из них мне нравится больше. Да, теперь я признаюсь самой себе, что испытываю к нему симпатию, особенно после вчерашнего дня. Я не верила, что он может, но Мэйсон вновь рассмешил меня и поднял настроение.

Обвожу золотистую надпись на стаканчике и, чувствуя взгляд на себе, поднимаю голову. Тут же прищуриваю глаза, смотря на соседа напротив. В руках Мэйсона книга. Не буду говорить о том, что видеть парня с книгой в вагоне метро сексуально, но это так и есть. На его губах загадочная улыбка. Мэйсон поднимает глаза и его темно карие искрятся весельем. Он вновь опускает голову и продолжает бегать глазами по строкам, а я слежу за ним.

Я буквально пересчитываю каждую ресничку на его веках и очерчиваю резко выступающие идеальные скулы. Лёгкая небритость придаёт ему немного грубости, но улыбка, играющая на губах, очаровывает и гипнотизирует окружающих. Тяжело признавать, но на секунду я тоже поддаюсь его чарам. Чёрная футболка облегает крепкие мышцы, а по рукам ползут вены, по которым я гуляю глазами и тяжело выдыхаю. Самые простые джинсы и кроссовки, и я знаю, когда он пройдёт мимо, внимание завоюет его задница и спина, за которым потянется головокружительный аромат парфюма. Я не знаю, что может быть привлекательней, чем мужчина, который приятно пахнет. Краем глаза улавливаю парочку девушек, который улыбаются и хихикают, переглядываясь между собой после того, как посмотрят в сторону Мэйсона. Тем временем, сам парень делает вид, что не замечает. Его плечи и спина расслаблены, как будто излишнее внимание привычно и не наскучивает.

Замечаю на табло название нужной станции и поднимаюсь с места, встав у двери. Ко мне присоединяется Мэйсон. Его рука в нескольких дюймах от моей, и я чувствую его взгляд. Склонив голову, смотрю на парня из-под ресниц и закусываю нижнюю губу, сдерживая улыбку, которую не прячет он. Поезд останавливается, и мы выходим, а следом за нами та же парочка обожательниц. Конечно, они учатся в Нью-Йоркском, я не ставлю на другие варианты. Мэйсон забирает наушник из моего уха и вставляет себе в тот момент, когда начинает играть второй куплет песни Halsey — Nightmare. Бровь парня поднимается, а уголки губ ползут в усмешке, что я игнорирую и с гордо поднятым подбородком вышагиваю вперёд.

Не успеваю опомниться, как рука Мэйсона повисает на моих плечах.

— Чем будешь заниматься вечером, подруга?

— Радоваться твоему отсутствию, — язвлю я.

— Собирай вещички.

— Для чего?

— Ты переезжаешь.

— Я не перееду к тебе.

— Я уже понял, — улыбается Мэйсон. — Не повторяй мне два раза. Ты возвращаешься на прежнее местожительство. Будешь соседствовать с тараканами, клопами и пьяными студентами. Вспоминай моё предложение тогда, когда украдут твою еду.

Резко торможу, из-за чего рука Мэйсона больно бьет по шее, но это не волнует меня так, как его слова.

— Я же говорил, что ты вернёшься в кампус. Хватит жить в мотеле.

— Ты не мог, — ошеломлённо выдыхаю, хлопая глазами, на которые наворачиваются слёзы.

— Я не люблю бросать слова на ветер.

— Как? — едва выдавливаю этот вопрос.

— Просто скажи спасибо.

— Скажи, что ты ничего платил.

— Я ничего не платил. Я заеду за тобой вечером, чтобы перевезти вещи.

Закрываю глаза и лицо руками, стараясь сдержать слёзы. Я билась и обшивалась в стенах административного корпуса неделю. Каждое утро заходила и узнавала новости, но получала лишь один ответ: «Никаких данных об оплате». Я до сих пор не понимаю, как всё могло бесследно исчезнуть из базы, как из папки могли испариться все документы о моём проживании, как будто я вовсе не жила там несколько недель. Это сон, в котором я прожила семь дней, метаясь по кругу и возвращаясь к исходной точке.

— Всё в порядке, Трикс.

Тяжело выдыхаю и делаю шаг к Мэйсону. Знаю, от меня вряд ли можно ожидать подобное, особенно по отношению к нему, но я просовываю руки по обе стороны его бёдер и прижимаюсь к парню. В его объятиях почему-то находится моё спокойствие и осознание полной защищённости. Слушаю размеренное сердцебиение, приложив голову к груди и закрыв глаза, получая желанное умиротворение. Лишь на секунду, его спина напрягается, но он тут же расслабляется и заключает меня в кольцо своих рук.

— Спасибо, — тихо говорю я.

Плевать на то, что в нашу сторону смотрят с любопытством, плевать даже на то, что могут осуждать. Я никогда не переживала на этот счёт. Он помог мне, и я могу поблагодарить его объятиями за всё, что он сделал для меня.

— Правда, спасибо, Мэйсон. За всё.

— Это мелочь.

Это не мелочь, но я не хочу пререкаться с ним сейчас. Мэйсон говорит, что он не помогает другим, а если и делает это, то в крайне редком случае. Он хочет, чтобы его образ хулигана, который с безразличием относится ко всему, принимали и видели, но почему тогда я вижу уже другого Мэйсона? Домашнего, весёлого, который может поднять настроение и протянуть руку помощи в сложной ситуации. Как только я переступила порог Нью-Йоркского университета — его фамилия была первой, которую мне довелось услышать. Она была произнесена практически каждым, особенно женским полом, даже теми, кто держал за руку парня. Тогда я сразу зареклась, что он будет за сотню миль от меня. Но сейчас Мэйсон ближе всех остальных вместе взятых. Я знаю другого Картера, и пока не понимаю, стоит ли делать шаг, который уже сделал он.