Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод)

Папочка.

Я сообразила, что тянувшаяся трубка к уголку его рта искусственно вентилировала легкие. И этот шум сливался с блип-блип-блипего сердца в ритмичном темпе. Вдох, выдох, вдох, выдох… в одном ритме с «блипами». Рядом также стояли еще четыре экрана, показывающие диаграмму его сердцебиения, каждая из которых неустанно двигалась поперек, ясно демонстрируя то, что Рэй все еще был с нами.

Ох, папочка…

Инстинктивно, я ухватилась за его руку. Даже с трубкой во рту, помогавшей вентилировать его легкие, он выглядел умиротворенным, крепко спящим.

Миниатюрная молодая медсестра стояла с другой стороны кровати, проверяя показатели на мониторах.

– Могу я прикасаться к нему? – спросила я её.

– Да, – доброжелательно улыбнулась она. «Кристи РН» стояло на её бейдже. Ей, должно быть, было около двадцати. Она была блондинкой с темными, очень темными глазами.

Кристиан подошел и встал возле кровати, внимательно наблюдая, как я сжимаю руку Рэй. Она была удивительно теплой, и это погубило меня. Я опустилась на стул возле кровати, прижимаясь головой к его руке, нежно продолжая поглаживать её, и зарыдала.

– Ох, папочка. Пожалуйста, поправляйся, – прошептала я. – Пожалуйста.

Кристиан подошел ко мне. Он положил руку на мое плечо и обнадеживающе сжал его.

– Все жизненно важные показатели мистера Стилла в порядке, – тихо произнесла медсестра Кристи.

– Спасибо, – пробормотал Кристиан. Я взглянула на нее в тот момент, когда она покраснела и задержала дыхание. Она, наконец, получила возможность разглядеть моего мужа. Но мне было все равно… Она может глазеть на Кристиана, сколько ей вздумается, пока она хорошо присматривает за моим отцом.

– Он слышит меня? – спросила я.

– Он в глубоком сне, мэм. Но кто знает?

– Могу я побыть здесь немного?

– Конечно, – улыбнулась она мне; её щеки все еще окрашивал розовый предательский румянец. Не к месту я поймала себя на мысли, что блонд был не её натуральным цветом волос.

Кристиан пристально смотрел на меня, полностью игнорируя девушку.

– Мне необходимо сделать пару звонков. Я буду за дверью. Я оставлю тебя наедине с твоим отцом.

Я кивнула. Он наклонился, поцеловал мои волосы и вышел из палаты.

Я сидела и сжимала руку Рэй, удивляясь иронии, что именно сейчас, когда он был без сознания и не слышал меня, я действительно хотела рассказать ему, как сильно люблю его. Очень тихо, чтобы никому не мешать, я рассказала ему о наших выходных в Аспене, о прошедших выходных, когда мы занимались планеризмом и плавали на борту «Грэйс». Я рассказывала ему о нашем новом доме, о наших планах, о том, как мы надеемся сделать его экологически чистым. Я пообещала взять его с собой в Аспен, чтобы он мог порыбачить с Кристианом, и заверила, что Билли и Хосеу там тоже будут рады… Пожалуйста, оставайся здесь, чтобы осуществить это, папочка… пожалуйста.

Рэй оставался неподвижным; вентилятор продолжал нагонять кислород, а монотонные, но обнадеживающие «блипы» монитора, отмеряющие ритм его сердца, были единственным ответом мне.

Когда я подняла взгляд, то увидела, что Кристиан тихо сидел на краю кровати. Я не знала, как долго он был здесь.

– Привет, – сказал он, и его изумрудный взгляд был полон сострадания и заботы.

– Привет.

– Итак, я еду на рыбалку с твоим папой, Билли и Хосеом? – тихо спросил он, забавляясь, но все же немного настороженно.

Я кивнула.

– О’кей. Пойдем поедим. Дадим твоему папе поспать спокойно.

Я нахмурилась. Я не хотела уходить от него.

– Ана, он в коме. Я оставил номера наших сотовых телефонов медсестре. Если будут хоть какие-то изменения, они позвонят нам. Мы поедим, остановимся в гостинице, отдохнем, а затем вернемся вечером сюда.

***

Номер в Heathman выглядел таким же, как я его запомнила. Как часто я думала о той первой ночи и первом утре, которые я провела с Кристианом Грейом… теперь моим мужем. Я встала возле двери, словно парализованная.

Иисус, все началось здесь.

– Дом вдали от дома, – тихо сказал Кристиан, положив мой портфель рядом с одной из мягких кушеток.

– Хочешь принять душ? Ванну? Что тебе нужно, Ана? – пристально глядя на меня, спросил Кристиан, и я точно могла сказать, что он был растерян. Мой потерянный мальчик, эти события происходили за пределами его контроля. Он был тихим, замкнутым и задумчивым весь день. Этой ситуацией он не мог управлять и и не мог ее предвидеть. Это была несовершенная реальная жизнь, и он держался от нее так долго в стороне, что теперь был полностью беспомощен и беззащитен. Мой милый Fifty Shades.

– Ванна. Я предпочла бы ванну, – пробормотала я. Занимая его чем-то, я заставлю его чувствовать себя лучше, чувствовать себя полезным. Ох, Кристиан… Я оцепенела, я заледенела, я напугана… но я так рада, что ты здесь со мной.

– Ванна. Хорошо. Да, – он направился в спальню и скрылся в роскошной ванной комнате. Через несколько мгновений я услышала шум воды, наполняющей ванну.

Я, наконец, заставила себя двигаться и последовала за ним в спальню. Я с ужасом увидела несколько пакетов из , лежащих на кровати.

Кристиан вернулся, рукава его рубашки были закатаны, галстук и пиджак – сняты.

– Я посылал Тэйлора приобрести некоторые вещи. На ночь… ну, знаешь, – пробормотал он, с опаской поглядывая на меня.

Конечно, он сделал это. Я кивнула в одобрении… А где был Тэйлор?

– Ох, Ана, – пробормотал он. – Я никогда не видел тебя такой. Ты, как правило, такая сильная и храбрая.