Пятьдесят три карты

холодны. Своим презрительным отношением к мужчине они могут

кого хотите свести с ума. Но стоит только доказать ей, что

она ничтожество, она превращается в жалкое животное, рабо

лепно преклоняясь перед вами и тем, кто развенчал ее в соб

ственных глазах. Такова была Рут - темпераментная девица с

мощным телом и большими, немного отвислыми грудями с карты

семерки червей. Она явилась ко мне на следующую ночь, когда

я перебирал свои бумаги, накопившиеся за несколько лет моей

деловой переписки. Многое уже было не нужно, и я тут же бро

сал в камин, который, несмотря на разгар лета, специально

разжег. Я не заметил, когда она появилась, а она, занятая

собой, ничем не привлекла моего внимания. Когда я закончил

свое дело и собирался стелить постель, взгляд мой упал на

часы, и я удивился: было уже четверть второго.

– Где же очередная женщина?
– мелькнула у меня мысль. Я

осмотрелся. На диване в грациозной позе, закинув руки за го

лову, лежала милая, светловолосая красавица и, сосредоточен

но глядя в потолок, шевелила губами. Белый вязаный свитер,

едва достигавший пояса и узенькие черные трусики составляли

весь ее наряд. Я подошел к ней. Презрительно покосившись,

она надула губки.

– Здравствуйте, - сказал я, не зная, с чего начать раз

говор с этой строптивой, на мой взгляд, красоткой.

– Привет, - ответила она и жеманно повела плечами. Я

присел возле нее на стул.

– Как вас зовут?

– Рут.

– Вы не артистка?

– Вот еще. К чему мне это?
– пренебрежительно ответила

она и, закинув ногу за ногу, стала покачиваться из стороны в

сторону.

– Я свободная от всяких дел и прихотей, - гордо сказала

она.

– Я люблю тишину и уединение.

– И себя, - добавил я за нее. Она с удивлением вскинула

на меня свои нежно голубые глаза.

– Я достаточно знаю себе цену, - гордо вскинув голову,

ответила она.

– А не слишком ли дорого вы себя оценили: - спросил я,

не в силах сдержать улыбку. Она презрительно глянула на меня

и ничего не ответила.

– Не хотите со мной разговаривать?

– Не хочу говорить на эту тему.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ну, например, о

вашей жизни. Расскажите о себе.

– Мне нечего рассказывать, я вся тут. Такой меня и соз

дали.

– А кто создал?

– Люди.

– Все?

– Зачем все. Один, конечно. Художник.

– А вы ничего в жизни не видели и не слышали?

– Что за вопрос, - возмутилась она, поднимаясь с дивана,

– вы неприятны мне.

– Извините за назойливость. Еще один вопрос.

– Ну.

– Вы уйдете или останетесь?

Она недоуменно глянула на меня.

– А почему я должна уходить?

– Хотя бы потому, что это моя квартира, а вы тоже непри

ятны мне. Не мне же уходить. Она закусила губу и тень смуще

ния пробежала по ее лицу.

– Я вам не нравлюсь?
– испуганно спросила она, заглянув

мне в глаза. Мне не хотелось отвечать ей и обижать ее, но я

решил дать самодовольной девочке урок.

– Вы мне совсем не нравитесь, - твердо сказал я и отвер

нулся от нее, затем пошел стелить себе постель.

– А как же...
– растерянно произнесла она, - ведь все

говорили, все восторгались мной. Как же... Вы врете, - вдруг

зло сказала она. Ее лицо снова приняло надменное выражение,

и она ехидно улыбнулась.

– Зачем я буду врать?
– спокойно ответил я, продолжая

стелить постель, - возможно все другие врали, а вы верили

им. А теперь, когда вам сказали правду, вы обвинили человека

во лжи. Это не делает вам чести.

– Они врали?
– удивленно прошептала она.
– все врали...

Но разве я не красива?
– она подбежала к зеркалу.

– У меня красивые ноги и стройная талия. У меня ровный

нос и красивые губы, у меня высокая грудь и широкие бедра.

Чем же я не красива?
– уже спокойно и даже с усмешкой недо

верия ко мне закончила она.

– Чем? А тем, - ответил я, что ваша красота банальна и

буднична, что в вас нет ничего, что могло бы привлечь взор и

внимание мужчины, отличающее вас от тысяч других красавиц.

Тем, что ваша талия не так уж совершенна, как вам кажется и

ее изуродовала не одна складка жира.

– Нет у меня жира!
– со слезами воскликнула она, - где

жир, где? Покажите! Мне с трудом удалось отыскать что-то по

хожее на складку, чтобы подтвердить свои слова.

– И ноги не шедевр. Они толсты и нерельефны. И грудь,

которой вы так гордитесь, не что иное, как два безобразных

выступа, - разошелся я, - нос ваш расплющен, как у китайца,

глаза водянистые и ресницы редки, как высыпавшаяся щетка...

– Замолчите...
– Взвизгнула рут, бросаясь на диван. Ее

плечи вздрагивали от безудержных рыданий. Я не стал ее успо

каивать и лег на кровать. Девушка долго еще всхлипывала, на

конец, успокоившись, спросила: - а что же мне теперь делать?

– Ничего.

– Но меня же не будут любить мужчины. Я же женщина.

– Это ни о чем не говорит. Вы не единственная. Она опять

захныкала. Я притворился спящим.

– Ну и пусть не любят, - сказала она и опять подошла к

зеркалу.

– Нос, как у китайца, - прошептала она, - ноги толсты,

грудь жирна. Она бросилась ко мне и, встав перед кроватью на

колени, зашептала, жарко дыша мне в лицо: