Пятничная я. Умереть, чтобы жить

Янис-Эль уже приготовилась вступить в словесную перепалку с этим мерзким типом, защищая уже даже не себя, а Эйсона, который наверняка не сможет… И не успела. Пальцы супруга предупреждающе сжались у нее на плече.

— Должен? — с прекрасно прорисованным ироничным высокомерием переспросил Эйсон, и Янис-Эль тут же прикрыла рот, наглядно увидев, что разница между быдловатым эльфом явно из числа нуворишей и представителем древней человеческой фамилии все-таки есть. Более того, она огромна и демонстрирует наглядно, что есть существа, которым даже почти что бесконечная жизнь не может дать благородство и ум.

Причем для этого оказалось достаточно одного слова, интонации, вскинутой брови и легкой презрительной усмешки, затаившейся в уголках рта пресветлого дора Несланда. «Получи, фашист, гранату от советского бойца!» — подумала Янис-Эль про себя и усмехнулась, следя за выражением лица гостя. Тот раздувал щеки, супил брови, дергал ушами, но… молчал. Янис-Эль показала ему под столом победительный фак и вернулась к еде. Все было действительно изумительно вкусно. Как-то не пафосно, а по-домашнему, сытно и точно так, как Янис-Эль любила. Даже посолено идеально.

— Вы даже по человеческим меркам еще слишком молоды, пресветлый дор, — наконец-то переварив «гранату», выдал фьорн Магнус, вернулся к своему стулу, утвердил на нем свой тощий зад и закончил. — И я с вершин своего опыта и прожитых лет считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что люди и эльфы, которые чтят традиции, просто обязаны держать своих жен или элклифов в строгости и воспитывать в почтении к своим мужьями или хозяевам. И если не действуют слова, то со старых времен никто еще не придумал способа лучше, чем порка.

Темная фигура за спиной фьора Магнуса-Мос заметно дрогнула, сжимаясь еще сильнее, и Янис-Эль взглянула на парня с состраданием. Взглянула… и замерла, изумленно приоткрыв рот.

— Кирл-Сон? Ты?

И курсант Кирл-Сон, тот, который изводил Янис-Эль своими приставаниями в Академии, всячески демонстрируя свое превосходство над эльфийкой, которой предстояло выйти замуж за тхлен, вдруг сорвался с места и, неуклюже прихрамывая, побежал прочь из зала.

— Ты куда, дрянь такая? — завопил Магнус, возмущенно выпучивая глаза, и Янис-Эль вновь скрутило от ненависти.

Бросив вилку и нож, она помчалась следом за Кирл-Соном, уже на выходе из столовой услышав за спиной топот, проклятие, звук падения какого-то тела и подчеркнуто вежливый голос Эйсона:

— Прошу прощения, фьорн. Я так неловок.

Главного врага своей студенческой жизни Янис-Эль обнаружила на подвижном, неустойчивом конце продуваемой всеми ветрами самой верхней ветви жилых уровней фьора Моберг. И только благодаря своему радару.

— Оставь меня в покое, — мрачно потребовал Кирл-Сон, увидев нарисовавшуюся перед ним Янис-Эль, и шмыгнул носом.

Но Янис-Эль его претензии на свободу страданий в гордом одиночестве презрела и, усевшись рядом, потребовала:

— Рассказывай.

Кирл-Сон ругался, изворачивался и даже попытался треснуть Янис-Эль, но та была настойчива, от кулака уклонилась, а ругань оставила без внимания. И, в конце концов, узнала все. История Кирл-Сона была проста и печальна. Родился он в родовитой, но очень бедной семье. И родился вторым. На пять минут позже своего брата-близнеца. Тот стал будущим фьорном, а Кирл-Сон лишь фьорнисом без каких бы то ни было перспектив. Брат любил его, родители тоже. Отец, желая хоть как-то уравновесить несправедливость судьбы, отдал младшего сына учиться в людскую военную Академию — просто потому, что обучение в сходном заведении у эльфов стоило существенно дороже. Кирл-Сон грыз гранит науки со всей страстью эльфа, который в этом видел для себя единственный выход из положения.

— Учеба продвигалась. Учителя меня ценили и предрекали мне прекрасное будущее. Мне казалось, что все просто отлично. Я и не подозревал, что финансовое положение в моей семье тем временем становилось все хуже. Отец, помимо прочего, очень сильно задолжал соседу, фьорну Магнус-Мосу. Остальные готовы были ждать, готовы были предоставить ему рассрочку до того момента, когда ситуация изменится к лучшему — например, когда я доучусь и смогу хорошо зарабатывать, а он…

— А он потребовал тебя в элклифы в обмен на обещание долг простить.

Кирл-Сон кивнул и обхватил себя руками за плечи.

— Выхода у отца не было. Они подписали с фьорном Магнус-Мосом договор. И при этом отец, к сожалению, не письменно, а лишь устно оговорил с ним то, что касалось лично меня. Моей учебы… Он-то был уверен, что мой новый господин будет заинтересован в том, чтобы получить себе в распоряжение хорошо обученного военного специалиста. Но Магнус думал иначе… Моя семья освободилась от основной части долга, я стал элклифом, и мой хозяин тут же забрал меня из Академии, сказав, что мне нужна совсем другая наука.

Янис-Эль кивнула, с содроганием догадываясь, что имелось в виду.

— С тех пор он мне ее преподает практически ежедневно.

— Но почему ты терпишь, почему не окажешь сопротивление?

— Ты не понимаешь, — Кирл-Сон покачал головой. — Он просто зовет слуг из числа пьён, и те… держат меня. Ты же слышала: лучшего метода воздействия на непокорных элклифов, чем порка, еще не придумано…

Янис-Эль стиснула зубы. Порка, значит. Все это было дико, ужасно, несправедливо… И это было неправильно! Не так, как надо! Не так, как должно быть в этом мире! Янис-Эль зажмурилась и замотала головой. Не так!

— Я тебе обещаю, сегодня же ты сядешь на сарима… Гм… Как только сможешь, Кирл-Сон, ты сядешь на сарима и отправишься в Академию доучиваться. А после… После посмотрим.

Кирл-Сон усмехнулся недоверчиво и вновь перевел взгляд вниз, на острые камни под ветвями фьора Моберг. И Янис-Эль, вдруг как-то сразу поняв все его мысли и намерения, ухватила бедолагу за рукав и решительно поволокла за собой, приговаривая:

— Даже не думай. Слышишь? Ты. Даже. Не. Думай. Иначе я не знаю, что сотворю.

Гнев Янис-Эль был так силен, что, казалось, сгустился над ней, словно черная туча над перевалом в горах Несланд Эльца. И из нее разве что молнии не били. При этом тело Янис-Эль, ее душа стали чем-то вроде огромной воронки, в которую, крутясь, стягивалась вся чернота вокруг, все самое скверное и злое. Зачем? Янис-Эль ответа на этот вопрос не знала. Да и не хотела знать. Зато у нее была цель, и она двинулась к ней, таща за собой обалдевшего и перепуганного Кирл-Сона. Внизу закричали саримы, в отдалении, на скотном дворе, замычали гаялы, заблеяли овцы и козы. Птицы, несмотря на ночное время, взмыли с веток деревьев и теперь кружили над фьором Моберг. На верху лестницы Янис-Эль встретились кадехо, а парой пролетов ниже запыхавшийся Жиробас.