Пыль моря

Глава 31. Острова

Только что наступил день. Ветер, хоть и не попутный, но давал возможность держаться по курсу. Курчавые облака плыли в вышине, и погода обещала быть хорошей.

С высоты грот-мачты раздался голос наблюдателя:

– Дым на горизонте! Слышны пушечные залпы!

Ли Ю-сун просмотрел горизонт в трубу, перекинулся парой слов с помощником и махнул рукой в сторону едва видного дыма.

Джонка слегка изменила курс. Звуки пальбы доносились всё отчётливей. Рядом шёл бой, долг требовал вмешательства. Судя по всему тайваньские и цинские корабли сошлись в морской схватке.

Судно готовили к бою. Лили на палубу воду, посыпали песком, смачивали паруса и такелаж, укладывали по бортам мушкеты и пороховой припас. Раздавались сдержанные голоса и команды. Начальники подгоняли палками матросов, выгоняли на помощь легкораненых.

Не прошло и часа, как джонка подошла к месту сражения. Десятка два небольших тайваньских джонок, окутанных дымом и маневрируя, пытались атаковать восемь больших кораблей, расцвеченных флагами императора Кан-си и командующего цинским флотом Лан Ли. Виднелись пожары, две джонки тонули, разбитые ядрами, в волнах маячили головы спасающихся.

– Сыны Неба! Вот достойная жертва вашей храбрости! Перед вами цинские черви, продавшиеся маньчжурам! Вперёд, смелей!

Джонка слегка развернулась и подошла прямо к большому судну, отбивающемуся от четырёх джонок. Мушкетная трескотня, вопли сражающихся, взрывы редких гранат сливались в сплошной гул.

У пиратов оказалась прекрасная позиция. Императорские солдаты всё внимание направили на атакующие джонки, которые стремились сцепиться и завязать абордажный бой. Это дало возможность почти незамеченными подойти под самый борт. Пушечки, задрав рыльца, рявкнули, изрыгая картечь, и матросы с криком полезли на вражеский борт.

Мишка разрядил свой пистолет в солдата, нацелившегося ему в грудь, и вспрыгнул на палубу. Там творилось страшное дело. Трупы и раненые забрызгали доски кровью, пушки лежали на боку. Противоположный борт плотно облеплен спинами солдат. Часть из них бросилась на новых врагов, но сабля Мишки разогнала первый натиск. В то же время остальные пираты заполняли пространство и рубили оторопелых и перепуганных солдат.

Пистолетные выстрелы расчищали путь нападавшим, и враги стали разбегаться. Но крики и палочные удары начальников возвращали их в бой.

Мишка плохо видел окружающее. Зато чётко выделял непосредственную опасность и его длинная сабля наводила ужас на защитников. Половина палубы была уже очищена от солдат и матросов. Но в это время громкая команда бросила большую часть солдат на маленькую кучку пиратов.

Они стали пятиться, отмахиваясь саблями. Ещё минута-другая – и пираты были бы смяты, но с других джонок воспользовались затишьем и бросились на палубу неприятеля. Зажатые с двух сторон, императорские начальники стали сдаваться, а за ними и солдаты. В несколько минут джонка была захвачена и победные крики огласили воздух. Сорвали императорские знамёна и знаки, кололи пленных и собирали оружие.

Но ликование длилось считанные минуты. Начальники бросили своих матросов снова в бой. Оставались другие джонки, и с ними надо было кончать. На побеждённом корабле остались люди капитана Ли. Их не так уж много, но они быстро наладили пушки и стали вести огонь по рядом стоящей джонке. Это позволило остальным кораблям тайванцев сцепиться и броситься на палубу.

В полумиле в стороне тоже успешно шло сражение па палубе флагмана. Остальные джонки цинов не выдержали боя и стали выходить из боя. Некоторые тащили за собой шлейфы дыма, но продолжали отстреливаться. Тайванцы вяло их преследовали, но в основном занялись работой более прибыльной. Тащили всё, попадавшееся под руки, а ценностей на джонках хватало.

Бой затихал, израненные джонки одна за другой возвращались к захваченным кораблям, спеша поживиться добычей. По пути вылавливали ещё не утонувших моряков и солдат. Некоторых тут же приканчивали.

Мишкина джонка почти не пострадала, если не считать множество дыр от пуль в бортах. Зато от команды осталось целыми не больше десятка. Остальные убиты или ранены. Был ранен и Мишка с И-дуном. Мишке слегка прострелило бедро и царапнуло руку, а И-дун получил сабельный удар по голове и теперь лежал и тихо стонал. Голову успели обмотать тряпкой, и кровь уже перестала хлестать из рассечённого лба.

Капитан Ли с перевязанной рукой обходил захваченный корабль и распоряжался добычей. Похлопал Мишку по плечу:

– Видел тебя в драке. Хорош! Заслужил награду. Не забуду.

Мишка поклонился, бормоча под нос: «Нужна мне твоя награда, живодёр!»

Ювэй носился среди раненых, подавая воду и помогая делать перевязки. Он был горд участием в таком великом деле, хоть и оставался на своей джонке. Зато теперь старался показать себя. Далеко не отходил от И-дуна и всё справлялся о боли. Тот ругал его, но не отгонял.

До самого вечера грабили и свозили добро на оставшиеся целыми джонки. Досталось и команде нашей джонки. У капитана Ли нашлись знакомые, у матросов тоже, и разговоров было много. Делились новостями и мрачнели. Новости не очень радовали. Мишка это сразу заметил, и Тин-линь подтвердил, что дела на Тайване идут не очень хорошо.

Перед заходом солнца подняли паруса и двинулись на острова. Команда едва справлялась с работой. Больше половины погибли или лежали с ранами, оглашая ночь стонами и криками. Но погода стояла сносная и была надежда на заслуженный отдых.

К концу третьего дня показались острова. В сумерках стали на рейде. В отлив не решились входить в бухту, где виднелись точки множества джонок с зажжёнными фонарями.

Мишка и Тин-линь волновались в ожидании высадки. И дадут ли им эту возможность? Хотя они в последнем бою вполне отличились. Особенно Мишка, который в награду получил приличный халат из захваченной добычи и кусок шелка на голову.

Тин-линь был угрюм и опасался встречи с высокими начальниками. Сможет ли он доказать свою историю? А вдруг не поверят или не подтвердится связь его деда с движением на Тайване? Жутко было подумать. Столько перетерпеть в дороге! Цель уже рядом, но оставалось совсем немного, но это немногое может сыграть злую шутку. Он молился духам, вспоминал с грустью деда, сестру, и на душе было сумрачно и тоскливо.

Утром втянулись на вёслах в бухту между островами. Там уже находилось не менее сотни различных джонок, между ними сновали лодки в огромном количестве.

Острова были покрыты чахлой растительностью и настраивали на унылый лад. Сотня хилых домиков разбросаны по берегу. Виднелись толпы шатающихся матросов. Было жарко, хотя солнце ещё не поднялось высоко.

Раненых свезли на берег, но Мишка отказался от помощи и, прихрамывая и опираясь на палку, сам ковылял за командой в шлюпку.

Перед отъездом каждому выдали по нескольку фэнь и горсть цянь – мелкой монеты для развлечения. Особо отличившимся давали больше, но Мишка этого не получил. И так был доволен, что отпускают с миром на берег. Он так тосковал по берегу, по твёрдой земле, что готов был отдать все свои, добытые кровью, деньги, лишь бы его не лишали удовольствия походить по такой милой и мирной земле.