Раб и солдат

— Ох, не тому человеку язык отрезали! — глядя на Ваню, сказала она под общий дружный смех.

Ваня, готовый отчитать супругу, все-таки признал, что она его блестяще подловила. Тоже рассмеялся. Обнял супругу, похвалил за остроумие.

— А почему так тихо? — воспользовавшись редкой паузой спросил сестру. — У вас все в порядке?

— Не волнуйся, брат! — успокоила меня сестра. — У нас все очень хорошо!

Ну, даже если сестра говорит, что «все очень хорошо», значит, волноваться, действительно, не о чем.

— Тогда…?

— Княгиня очень плоха, — объяснила сестра. — Очень!

— Очень?!

— Ну, если честно, думаю, счёт идёт на дни, — вздохнула Мария. — С постели уже не встает. Бледная, как воск. Почти не ест. Хотя мы с Адонией чего только ей не предлагали и не готовили. Здесь потому такая тишина, что никто из важных гостей не приехал с визитом. Не пригласили. Не до праздников ныне в «Новом свете».

— Зайду к ней завтра.

— Попробуй. Но не удивляйся, если не примет. Она большей частью — без сознания.

— А наши дела?

— Об этом не волнуйся. Она все мне еще раз подтвердила. Нам ничего не угрожает.

— Слава Богу! А то мало ли, что её наследники удумают! А Адаша с Мишей навсегда перебрались?

— Раздумывают пока. Но я в неё вцепилась, как клещ! И Эльбида ей каждый день твердит, — сестра улыбнулась. — Не хочу её упускать. С ней в тысячу раз легче стало.

— Как у Умута дела?

— Умут! — Мария окликнула супруга.

Тот тут же подошёл к нам.

— Брат спрашивает, как у тебя дела? — с улыбкой сказала сестра.

Умут прежде поцеловал Марию в благодарность за то, что она позволила ему рассказать. Мария вспорхнула со стула, подсела к Тамаре, взяла её за ручки. Защебетали.

— Поздравляю! — прежде сказал Умут, кивнув в сторону Тамары. — Такая девушка заслуживала всех испытаний.

— Тебе ли не знать? — улыбнулся я.

— Да, да! — Умут с нежностью посмотрел на жену, потом на сына.

— Тебе спасибо, зять дорогой! Если бы не твоя помощь с Абдуллой…

— Мы семья. Мы всегда поможем друг другу. И потом, без твоей помощи, твоих советов… — тут Умут улыбнулся, хитро прищурился.

— Я так понимаю, все хорошо?

— Ты даже не представляешь — насколько!

— Ты — король? — рассмеялся я.

— Мы — короли, шурин!

—?

— Мы с Марией решили, что десять процентов — твои! — Умут бросил взгляд на Тамару. — Ваши!

— Умут!

— Только не благодари! Это — нормально. Так должно быть.

— Как же мне тебя не поблагодарить?!

Мы обнялись.

Вот, ведь как! Только небольшой темной тучкой завис надо мной с Тамарой вопрос о нашем дальнейшем существовании, как тут же пробились первые лучики солнца. Рано говорить о безоблачном небе. Но дышать стало легче!

… Светало. Только Яниса не было среди нас. Давно отправили спать. Все остальные, хоть и с трудом, но держались. Я уже покачивался. И язык заплетался. Тамару это веселило. Что сразу добавило большое количество очков и мужских симпатий в её сторону. Логика у нас у мужчин простая и примитивная: раз не пилит, не стоит над головой, не удерживает каждый раз руку, в которой наполненная рюмка, а радуется, что ты такой пьяный и весёлый, значит — женщина и жена замечательная!

Наконец, Мария волевым решением призвала закругляться. Имела право. Ей и Адаше уже через пару часов нужно было становиться к плите и готовить сотни килограммов еды для гостей. Все встали из-за стола.

— Неужели мы так и разойдёмся?! — спросил, улыбаясь мой кум, Егор Георгиев.

— На посошок? — обрадовался Ваня.

— Нет! ­– Сальти охолонил водочных дел мастера. — Неужели мы разойдёмся, не увидев танцующего Косту?!

«На, получай! — усмехнулся я про себя. — Настигла тебя заслуженная кара! Вот тебе и полная Лопе де Вега, Коста — "Учитель танцев»!

— Кум, ну какие танцы! — попыталась постоять за меня Мария. — Он на ногах еле держится!

— Коста?! — Сальти потребовал дать опровержение.

— Так, давайте, все вместе. Как тогда, — вяло предложил я.

— Нет, нет! — кум еле шевелил языком. — Мы должны увидеть твой танец с женой! Верно я говорю, семья?

Удар был нанесён в нужную точку. Семья горячо приветствовала иезуитское по характеру предложение Сальти.

— Так, как мы без музыки? — я цеплялся за соломинку.

— Я настучу ритм! — неожиданно проявился Миша. — Я знаю!

«Вот же чёрт!»

— Нууу… — было потянул я.

Встала Тамара. Подошла ко мне. Поправила мундир.

— Пойдём. Нельзя отказывать, когда просит семья!

Чем опять вызвала восторг.

Тамара вышла в центр круга. Замерла. Я вмиг протрезвел. Примерно понимал, что танец выдержу. Дальше ручаться уже не мог. Вполне возможно, что рухну без сил. Но это уже будет не важно. Это, во-первых. А, во-вторых, что было гораздо важнее, я вдруг понял, что ни разу не видел танцующую Тамару. Простое любопытство терзало меня сейчас. Неужто и это она делает с той же безупречностью, как и все остальное?

Подскочил к жене. Она бросила на меня короткий взгляд. Убедилась, что я в норме. Улыбнулась. Кивнула Мише. Мише задал ритм. Я по привычке, оскалился и заорал, вскинув руки. Все начали хлопать. Тамара сделал первые шаги.

Моя жена танцевала, как богиня! Уже первые её два шага, легкие, незаметные — будто вовсе и не было этих шагов, а она попросту парила над землей вопреки законам гравитации… Уже первые движения её прекрасных тонких рук, которые лебединым взмахом плавно пошли вверх, в который раз с момента нашего знакомства, заставили меня задохнуться от восторга. Тамара продолжала парить по кругу, скромно потупив глаза. Я, восхищенный, сопровождал её, прикрывая телом и руками. Она в нужные моменты делали легкие повороты, вознося руки вверх, потом опять опускала их. Плыла дальше. Иногда бросала на меня короткие взгляды. Но оставалась серьезной, скромной.

Мужчины не жалели ладоней и связок. Женщины хлопали чуть послабее и не сводили глаз с Тамары. Не удержавшись, шептались беспрерывно. Я знал, что они в эти минуты искренне признавали очевидный факт: эта грузинка, действительно, стоит тысяч Афродит, и мне, как никому, повезло с ней.

Жена прекрасно понимала, что мои ресурсы ограничены. Точно почувствовала момент, когда следует заканчивать. Коротко мне мигнула. Я кивнул в ответ. Тома сделала финальный эффектный поворот. Застыла. Я с последним криком, грохнулся у её ног на одно колено. Миша не оплошал. Понял, что финал. Перестал стучать. После паузы раздался дружный рёв! Все бросились обниматься. Все были счастливы. Праздничный вечер получил достойное эффектное и триумфальное завершение. Можно было расходиться.