Рабы любви

Дженкинс машинально поднял с пола шелковую косынку, выпавшую из сундука. Сложив косынку, камердинер снова положил ее в сундук.

— Это будет нетрудно, милорд, — через мгновение сказал он.

— Возникает вопрос относительно дополнительного, количества пищи.

Услышав это, Дженкинс хитро улыбнулся.

— Они просто подумают, что у вашей милости отменный аппетит! Что касается лишних чашек и тарелок, то не беспокойтесь и предоставьте это мне, милорд!

— Я уверен, что вы отлично со всем справитесь, — сказал лорд Кастльфорд.

Хотя Дженкинс, как правило, не проявлял ненужного любопытства, на этот раз он вопросительно посмотрел на кровать, и хозяин перехватил его взгляд.

— Опустите противомоскитную сетку, — распорядился он. — Мисс Ямина будет спать на кровати. А для меня принесите еще несколько подушек. Я буду спать на полу, как это принято на Востоке.

Лорд Кастльфорд подумал о том, что это предложение сделала Ямина, и ему пришлось едва ли не рабски следовать ее совету.

— Я позабочусь об этом, милорд, — заверил его Дженкинс. — Если ваша милость позволит, то я сейчас пойду и принесу еще одну чашку.

— Это не покажется странным окружающим? — поинтересовался его хозяин.

— Вовсе нет, милорд! Я скажу, что разбил ее. А когда никого не будет поблизости, я принесу еще несколько тарелок и столовых приборов. Так что на корабельной кухне мне не станут задавать никаких вопросов.

— Благодарю вас, Дженкинс, я всегда знал, что на вас можно положиться.

— Всегда рад быть полезным вашей милости.

Дженкинс с любопытством посмотрел на дверь ванной, затем вышел из каюты.

Лорд Кастльфорд ждал камердинера недолго — через несколько минут тот вернулся с чашкой, которую тут же поставил на поднос.

— Вам нужно что-нибудь еще, милорд? — спросил он.

— Нет, благодарю вас, вы свободны.

Когда камердинер снова вышел из каюты, он закрыл дверь на засов.

Это как будто послужило сигналом Ямине, и она в следующее мгновение вышла из ванной. Лорд Кастльфорд понял, что она слышала его разговор с камердинером.

Причудливый и довольно откровенный турецкий наряд Ямина сменила на синий кафтан, который удивительно шел ей. Воротничок и рукава были украшены жемчугом и бирюзой, полы кафтана также расшиты тонкими жемчужными нитями. Она не успела вынуть бриллианты из рассыпанных по плечам волос. Когда она подошла к лорду Кастльфорду, тому показалось, будто Ямина только что сошла с мозаичного изображения, сложенного руками персидских мастеров.

— Мне думается, что вы со всем прекрасно справились, — сказала она.

— Конечно. Я польщен вашим одобрением! — язвительно заметил ее собеседник.

Ямина улыбнулась и ответила:

— Вы все еще сердитесь на меня?

— Естественно! — ответил он. — Вообще-то сердиться — занятие утомительное, а дипломат всегда должен проявлять сдержанность.

— Вы были отнюдь не сдержанным, увидев, как я вылезаю из сундука.

— Вас это удивило?

— Не совсем, — ответила девушка. — Меня скорее даже порадовало, что я смутила ваше традиционное британское спокойствие и пробила броню отстраненного безразличия, которым славится ваша нация,

— Так вот, значит, как русские думают о нас?

— Конечно! — ответила Ямина. — Ничто не может заставить англичанина выйти из себя, потерять хладнокровие. Хотя, конечно же, исключением являются женщины! Только они способны стать причиной вашего беспокойства!

— Можете поздравить себя, что столь преуспели в этом!

— Именно этих слов я от вас и ожидала! Мне теперь стало гораздо спокойнее от того, что я теперь знаю, что вы за человек.

— Возможно, иногда стоит посмотреть на себя самого глазами врага, — ответил лорд Кастльфорд. — Хотя, должен признаться, гостеприимство, оказанное мне во время моего последнего путешествия в Россию, дало мне совсем другое представление о самом себе. Причем отличное от вашего.

— Русские — очень гостеприимный народ. Мы всегда очень учтивы с иностранцами, — заметила Ямина. — Теперь, когда мы находимся в состоянии войны с вами, вы сможете наконец узнать о себе всю правду.

— Вы на самом деле хотите, чтобы я сказал правду? — спросил лорд Кастльфорд.

— Нет, если это означает, что вы будете говорить еще более неприятные вещи, чем те, которые уже сказали, — ответила Ямина. — Мне будет трудно забыть, что вы назвали меня «экзотической гурией»!

Лорд Кастльфорд улыбнулся,

— Должен ли я сказать вам, что в данный момент вы нисколько не похожи на таковую гурию? — спросил он. — В подобном случае могу я рассчитывать на прощение?

— А я не слишком неприлично выгляжу?

— Мне действительно следует извиниться перед вами? — вопросом на вопрос ответил он.

— Не утруждайтесь, — успокоила его Ямина. — Важно не то, что говорят люди, а то, что они делают. Поэтому я невероятно благодарна вам за то, что вы не выдали меня капитану.

— Это был бы спорный вопрос: чьей пленницей вы могли бы стать — армии или флота.

— Но вместо этого, будучи вашей пленницей, я нахожусь в безопасности от всего, кроме ваших личных оскорблений!

Лорд Кастльфорд откинул назад голову и искренне рассмеялся.

— Я вижу, что язычок у вас острый, и вы в карман за словом не лезете, — сказал он. — Смею ли я предложить вам если не трубку мира, то хотя бы чашку чаю?

— Не откажусь, если вы только пообещаете не относиться ко мне предвзято, — сказала Ямина. — Признаюсь вам, мне действительно очень хочется есть и пить.

— Вы голодны? Не обедали?

— Боюсь, что я пропустила обед, а турецкий завтрак редко бывает плотным.

— Позвольте, я закажу для вас что-нибудь более сытное, чем это печенье?

Ямина отрицательно покачала головой:

— Я дождусь ужина. Надеюсь, что на корабле ужинают не слишком поздно.

— Я закажу обед пораньше, — предложил лорд Кастльфорд. — Кстати, мой камердинер сам замечательно готовит.

— Это мне стало ясно из вашего разговора с ним, когда вы только поднялись на корабль, — ответила Ямина. — Несомненно, вы путешествуете с комфортом, милорд!