Расщеплённая сталь. Том 1

Демиан вмешался, его голос был сдержанным:

— Мы вырезали их не просто так. Они наших пытали. Вот мы и пришли.

Мужик, прокричал из толпу:

— Вы же каторжане! Дикари! — он указал на яму. Там, где тела. Где гора мёртвых. — Это сделали такие же как и вы.

Я не стал возражать. Подошёл ближе. Медленно. Каждое слово — как удар кувалды.

— Да, мы каторжане. Сосланы своей же странной в эти мертвые пустоши.

Кендрик добавил, сухо:

— Мы из старой армии Хайденвальда. Так что — если хотите идти наружу, ваше дело. Никто вас не держит. Но там — вас быстро сожрут.

Толпа осеклась. Женщина с ребёнком прижала его крепче. Девушка с орбом опустила взгляд.

— Мы… мы из деревни… возле последней станции, — наконец сказала она. — Мы искали убежище. Монстры вылезли отовсюду. Десятки зелёных. Их вожак. Мы не могли… Мы просто бежали. И вышли на это место.

Она замолчала уперев взгляд в землю.

— Тогда оставайтесь. Или идите. Ваш выбор, — сказал я. — Но если останетесь, прийдётся поработать.

Многие дети ещё ревели. Их тонкие голоса резали тишину, будто ножом по гнилой ткани. Матери прижимали их к груди, шептали что-то, бессильно пытаясь убаюкать в мире, где больше не было сна. Мужики смотрели в землю. Некоторые — в яму, где ещё стекала кровь. Отвращение. Безысходность. Животный страх.

Вперёд вышел тот самый мужик. Голос у него дрожал, но он всё же держался:

— Меня… меня Карл зовут. Был замом главы деревни. Если бы вы… могли представиться?

Я посмотрел на него. Немного удивлён, немного устав. И ответил:

— Позывной Грим. Бывший боец спецподразделения Хайденвальда. Термиты.

Он сглотнул, резко. Как будто комок железа встал в горле.

— Термиты… значит…

Я усмехнулся, криво:

— Не нравится? Привыкай. Это Демиан. Это Кендрик. бойцы экзомехов. Мы пришли нанести удар раньше, чем эти твари поняли, что их ударная группа уже сгнила.

Он кивнул. Посмотрел на груду мяса и разорванной кольчуги.

— Я слышал… что вон тот их глава был. Его… — он сглотнул снова, сдерживая рвотный позыв. — Его Генрихом звали.

— Был, — уточнил я. — Отправили своих в каторгу. За носителем. Видимо, за мной.

— У тебя уши на нужном месте, — добавил я. — Не глуп. Успокой баб и детей. Мы вас не тронем. А вот мужиков — запряги. Пусть тела в ров скидывают.

— В… в ров?.. — переспросил он. — Ров с нашими же. Гражданами. Он… уже полон…

Я повёл его за собой за территорию каторги.

— Пошли. Покажу.

Мы вышли за периметр. Воздух тут был чуть свежее — но всё равно пропахший мясом и страхом. Я поднял руку.

— Все шесть. Вспороть.

Шарды рванулись вниз. Земля вздрогнула. Столб грязи — метра в четыре высотой — вылетел вверх, осыпаясь дождём из камней. Подойдя сбоку, я разрыл яму — ров, широкий, глубокий, как могила для великана.

— Вот сюда и скидывайте. Всех. АБСХ-ов. Сначала — снарягу снимите. Потом — обрубки в яму.

Карл глотнул. Лицо стало серым, как пепел.

— Но там… там же ошмётки. Не тела.

Я посмотрел на него так, как смотрят только те, кто прошёл сквозь ад и не выжил, а остался там навсегда.

— Я сказал, снимать всё, что цело. Остальное — в яму. Без вопросов и нытья. Чтобы каторга не воняла трупами.

Он кивнул, сломленно, потопал прочь. За ним двинулись другие. Молча. Стиснув зубы.

Я обернулся. Девушка — та, с чёрным орбом — стояла, пытаясь убаюкать ребёнка. Смотрела в пустоту, словно и сама была тенью.

— Эй. Ты. И ты, с файерболом. За мной.

Они вздрогнули. Девушка судорожно обняла ребёнка. Мужик подался вперёд:

— Не убивайте её. Лучше меня. Пожалуйста…

Я выдохнул резко:

— Да ёптить. Никого я не убиваю. Говорить хочу. После — допроса обрубков.

Они кивнули. Медленно. Неуверенно. Словно каждое движение могло стать последним.

— Сядьте пока на кухне, — бросил я, глядя на тех двоих. — Я пока кое-кого допрошу.

Девушка с орбом опустила взгляд. В её руках — младенец. Маленький, едва дышащий, с грязным лицом и растрёпанными волосами.

— Кстати… ребёнок твой? — спросил я, склонив голову.

Она отрицательно кивнула, почти машинально. Затем показала рукой на тело женщины у входа в барак. Лицо в крови, грудь — провалена внутрь, от неё остался лишь сломанный силуэт.

— Она… погибла во время перестрелки. Никто не подошёл. Все боялись. Вот… я и взяла.

Я хмыкнул. Без сочувствия. Просто отметил.

— Имя?

— Кира, — ответила девушка.

— Мужик?

— Лотрик, — сказал он, чуть дрогнув голосом.

— Номер в статусе. Класс. Основное умение. Быстро.

Кира снова заговорила первой:

— Похищение сущности. 250600. Класс — ведьма. Больше ничего нет.

Пауза. Потом — Лотрик:

— Огненный шар. 405040. Класс — жрец.

Я прищурился, рассматривая их. Пустые. Без линков. Без предметов. Как голые кости.

— Понял. Ни линков, ни рун. Ни хрена, — хмыкнул я. — Идите на кухню. Через полчаса поговорим.

Они кивнули и поплелись прочь, не поднимая глаз. Словно знали, что это — это шанс выжить.

Мы с мужиками затащили тела в один из пустых бараков. Дверь закрыли. Тяжело, со скрипом, как крышку гроба.

— Чтобы не слышали, — сказал Демиан, вытирая руки об штанину. — Они и так наслушались.

Я кивнул. Внутри было темно. Только красный огонь факела делал тени ещё злее.

— Ну что, — прошептал я, доставая штык. — Начнём.

Снаружи снова завывал ветер.

Мужики связали пленников — жёстко, без жалости. Ремни, проволока — всё шло в ход. Они лежали на полу, в грязи, с разбитыми лицами, перемазанными кровью и пылью. Один из них — тот, что стрелял в меня — пытался дергаться, но переломанные руки висели тряпками.

Я достал кинжал Лисании. Красивый. Чернёное лезвие, рукоять с красным камнем.

Я опустился рядом. Поднял его руку. Его пальцы дрожали. Я подцепил ноготь — медленно, с нажимом. Скрежет. Хруст. И он вылетел. Мужик взвыл и тут же потерял сознание.

Резкий шлёпок по лицу.

— Имя. Статус. Откуда снаряга АБСХ? — голос мой был низкий, сухой. Как пыль на старой стали.

Он забормотал что-то невнятное.

Я не стал повторять.

Второй палец. Второй ноготь.

Кровь стекала по ладони, по запястью, скапливаясь в трещинах пола. Его сломанные руки дёрнулись, но толку не было. Только крик. Только хрип.