Рассказы о русском подвиге

У входа в Неву корабль бросил якорь. Идти дальше капитан не решался.

Датчане послали в Петербург за лоцманом.

Вскоре лоцман прибыл. Из-под брезентового плаща-капюшона глянуло на

капитана молодое улыбающееся лицо. Раскрытыми ножницами зашевелились тонкие,

словно шило, усы.

— О гут, зер гут!* — приветствовал лоцмана капитан.

1 Гут, зер гут! — Хорошо, очень хорошо! (нем.)

Лоцман прошелся по палубе, пощупал снасти, придирчиво осмотрел паруса

и реи.

Всю дорогу лоцман молчал. Ловко перебирая рулевое колесо, он осторожно

вводил корабль в Неву.

— Гут, зер гут! — говорил капитан.

Русский датчанам понравился. Прощаясь, капитан подарил лоцману золотой

рубль.

Три дня судно разгружалось. Пока русские перетаскивали на берег пузатые

бочки и тяжелые ящики, датские моряки ходили по городу. С самого утра

отправлялся на берег и датский капитан. Капитан знал, что на улицах Петербурга

можно повстречать русского царя. А взглянуть на Петра капитану очень хотелось.

Слава о царе Петре к тому времени уже обошла весь мир. Однако датчанам не

везло.

И вот однажды капитан встретил лоцмана.

— О майн фрейнд!х — радостно приветствовал датчанин старого знакомца.

«А что, если поделиться с ним своей неудачей?» —подумал капитан.

Узнав, в чем дело, лоцман оживился, обещал помочь.

Слово свое лоцман сдержал. Через несколько дней датских моряков пригласили

в дом петербургского генерал-губернатора Александра Даниловича Меншикова.

В просторном губернаторском доме собралось человек сто. Были здесь и знатные

особы, и совсем неприметные люди — русские купцы и офицеры. Вскоре к гостям

вышел и сам хозяин.

— Его величество царь Петр Алексеевич, — произнес Меншиков.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Петр.

Датский капитан взглянул на царя и ахнул. По комнате, прогибая половицы,

шел лоцман.

Заметив датчанина, Петр улыбнулся. Лукаво заблестели большие глаза,

приветливо зашевелились усы-ножницы.

Капитан растерялся, стал низко кланяться и что-то быстро-быстро заговорил на

родном языке.

— О чем сказывает господин датский капитан? — обратился Петр к

переводчику.

— Ваше величество, — ответил переводчик, — капитан говорит о каком-то

рубле. Капитан просит не гневаться и вернуть ему рубль.

Петр рассмеялся.

— Купцы и корабельщики, — обратился царь к датским морякам, — вы первые,

что с миром пришли к нам, в древние русские земли. Слава вам, датские

мореходы. Жалуйте к нам в моря. Купцы датские и немецкие, английские и шведские,

жалуйте все, всем места хватит. За то мы и бились за море, за то и

положили здесь русские головы.

Потом, наклонившись к переводчику, Петр тихо сказал:

— А капитану передай — рубль я ему не отдам. Рубль — он не краденый.

Скажи, царь за здоровье датских моряков тот рубль пропил.

1 Майн фрейнд! — Мой друг! (нем.)

Глава четвертая

ОПЯТЬ НАРВА

СНОВА ПОХОД

— Государь! — Меншиков осторожно потряс Петра за плечи. — Проснись.

Петр приподнял голову и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок.

— Государь, проснись, — вновь повторил Меншиков.

— Пошел вон! — ругнулся Петр и стал натягивать на голову одеяло.

— Проснись же, государь! — не отставал Меншиков. — У Нарвы неспокойно,

к крепости идет генерал Шлиппенбах.

— Что?! — Петр вскочил с кровати, схватил Меншикова за отвороты кафтана,

притянул к себе. — Что? Шведы — к Нарве?!

— Да, государь.

Петр отпустил Меншикова, зашагал по комнате из угла в угол. Потом

остановился, вонзив взгляд в Меншикова, сказал:

— Данилыч, час пробил. Пока Нарва у шведов — жить нам в страхе. Ступай,

кличь генералов, снова быть битве.

На следующий день русские войска спешно выступили в поход. И вот опять

дорога. Как тогда, четыре года назад. Идут войска, движутся пушки, длинной

вереницей тянутся обозные телеги.

И вновь по дороге несется царский возок. Догоняет Петр русские полки,

останавливает лошадей, кричит:

— Здорово, молодцы!

— Здравия желаем, бомбардир-капитан! — отвечают солдаты.

Идут солдаты стройными рядами. Тра-та-та, тра-та-та! — выбивают походную

дробь барабаны, развеваются пестрые полковые знамена.

А высоко в небе светит солнце. Носятся в теплом воздухе стрижи. Где-то

впереди раздается солдатская песня. Слышна команда:

— Лева нога вперед! Права нога вперед! Шире шаг!

Стоит Петр в возке. Снял шляпу. Развевает ветер Петровы кудри. Смотрит

Петр на войска, говорит Меншикову:

— Данилыч, смотри: российская армия идет наша, новая! Побьем шведа, а,

Данилыч?

— Побьем, государь! Ей-ей, побьем! — отвечает Меншиков.

— То-то, — говорит Петр. — Чай, на печи не лежали! — и весело, по-детски,

смеется. Потом вдруг меняется в лице. — Но, но, — говорит Меншикову, — не

хвастай! — Садится и начинает смотреть в небо, в безбрежную синь, в неохватную

даль.

Войска идут к Нарве.

МАШКАРАДНЫЙ БОЙ

Подошли русские к Нарве. Послали разведку. Оказывается, Шлиппенбах еще

далеко.

Остановились войска на правом берегу Наровы. Стали готовиться к штурму.

Однажды к Петру подошел Меншиков.

— Государь, — обратился он, — разреши учинить машкарадный бой.

— Что? — переспросил Петр.

— Машкарадный бой, говорю, — повторил Меншиков и зашептал царю что-то

на ухо.

А на следующее утро к коменданту Нарвы генералу Горну прибежал корнет