Рассказы о русском подвиге

как на вал взбираться.

— Тут, — говорит, — лезьте все разом, берите числом, взлетайте на вал в один

момент.

Несколько дней Суворов занимался с солдатами, а потом послал к турецкому

генералу посла — предложил, чтобы турки сдались. Но генерал гордо ответил:

— Раньше небо упадет в Дунай, чем русские возьмут Измаил.

Тогда Суворов отдал приказ начать штурм крепости. Повторили солдаты все,

чему учил их Суворов: перешли ров, поднялись на крепостной вал, по

штурмовым лестницам поползли на стены. Лихо бились турки, только не удержали они

русских солдат. Ворвались войска в Измаил, захватили в плен всю турецкую

армию.

Лишь один турок невредимым ушел из крепости. Дрожащий от страха, он

прибежал в турецкую столицу и рассказал о новом подвиге русских солдат и новой

победе генерала Суворова.

МИШКА

Не везло Суворову на лошадей. Одной неприятельское ядро оторвало голову.

Вторую ранило в шею, и ее пришлось пристрелить. Третья лошадь оказалась

просто-напросто глупой.

Но вот донские казаки подарили Суворову Мишку. Глянул фельдмаршал: уши

торчком, землю скребет копытом. Не конь, а огонь.

Подошел Суворов слева, подошел справа. И Мишка повел головой то в одну,

то в другую сторону, как бы присматриваясь, достойным ли будет седок.

Понравился Суворову Мишка. И Мишке, видать, Суворов пришелся по вкусу. Сдружились

они и понимали друг друга без слов.

Хорошее настроение у Суворова — и у Мишки хорошее, играет, мчит во весь

опор. Огорчен, опечален Суворов — и Мишка насупился, шагом идет, медленно и

осторожно, чтобы лишний раз хозяина не потревожить.

Лихим оказался Мишка в бою. Ни ядер, ни пуль, ни кривых турецких сабель —

ничего не боялся. У Рымника на Мишке Суворов громил Юсуф-пашу. На нем

приехал под Измаил.

Но и у лошади жизнь солдатская. В одном из сражений Мишку ранило в ногу.

Конь захромал и к дальнейшей службе оказался негоден.

Суворов бранился, кричал на докторов и коновалов, требовал, чтобы те

излечили Мишку. Коню делали припарки, извлекли пулю, наложили ременный жгут.

Не помогло. От хромоты конь не избавился.

Пришлось Суворову расстаться с верным товарищем. Простился фельдмаршал

с конем, приказал отправить его к себе в имение, в село Кончанское. Старосте

написал, что конь «за верную службу переведен в отставку и посажен на пенсию»,

и наказал, чтобы Мишку хорошо кормили, чистили и выводили гулять.

Староста каждый месяц должен был писать Суворову письма и сообщать, как

живется в «отставке» Мишке.

Фельдмаршал часто вспоминал лихого донца. И после Мишки у Суворова

побывало немало коней, да лучше Мишки все-таки не было.

ДЕРЗОСТЬ

В бою под Фокшанами турки расположили свою артиллерию так, что с тыла,

за спиной, у них оказалось болото. Позиция для пушек — лучше не сыщешь:

сзади неприятель не подойдет, с флангов не обойдет. Спокойны турки.

Однако Суворов не побоялся болота. Прошли суворовские богатыри через топи

и, как гром среди ясного неба, — на турецкую артиллерию сзади. Захватил

Суворов турецкие пушки.

И турки, и австрийцы, и сами русские сочли маневр Суворова за

рискованный, дерзкий.

Хорошо, что прошли через топи солдаты, а вдруг не прошли бы?!

— Дерзкий так дерзкий, — усмехался Суворов. — Дерзость войскам не помеха.

Однако мало кто знал, что прежде чем пустить войска через болота, Суворов

отрядил бывалых солдат, и те вдоль и поперек излазили топи и выбрали

надежный путь для своих товарищей. Суворов берег солдат и действовал наверняка.

Месяц спустя в новом бою с турками полковник Илловайский решил повторить

дерзкий маневр Суворова.

Обстановка была схожей: тоже турецкие пушки и тоже болото.

— Суворову повезло, — говорил Илловайский. — А я что, хуже? И мне повезет.

Только Илловайскому не повезло. Повел полковник солдат, не зная дороги.

Завязли солдаты в болоте. Стали тонуть. Поднялся шум, крики.

Поняли турки, в чем дело. Развернули свои пушки и расстреляли русских

солдат. Много солдат погибло. Илловайский, однако, спасся.

Суворов разгневался страшно. Кричал и ругался до хрипоты.

— Так я же хотел, как вы, чтобы дерзость была, — оправдывался Илловайский.

— «Дерзость»! — кричал Суворов. — Дерзость есть, а где же умение?!

За напрасную гибель солдат Суворов разжаловал полковника в рядовые и

отправил в обозную команду.

— Ему людей доверять нельзя, — говорил Суворов. — При лошадях он

безопаснее.

«УБИТ ПОД ФОКШАНАМИ»

На переходе к Фокшанам одна из колонн пехотного Смоленского полка попала

под страшный обстрел неприятеля.

Турецкая батарея укрылась в лесу и метким огнем валила смоленцев. А рядом

шла другая колонна. Командир колонны подполковник Ковшов понял, что спасти

своих можно лишь стремительным нападением на батарею противника. Подскакал

он к генералу Райку, начальнику обеих колонн.

— Разрешите, — просит, — ударить на неприятеля.

Однако Райк был генерал нерешительный. Сидит на коне и молчит. Думает:

разрешу, а вдруг и вторая колонна погибнет.

Погибают смоленцы. Помощи нет.

А в это время обе колонны догнал Суворов. Увидел он подполковника Ковшова.

— Сударь, товарищи гибнут, а вы стоите! Вперед! — закричал Суворов.

— Ваше сиятельство, — стал оправдываться подполковник, — так я бы немедля

исполнил свой долг, но жду приказания своего генерала.

Посмотрел Суворов на генерала, а тот по-прежнему сидит на коне и молчит.

— Какого генерала?! — воскликнул Суворов. — Райка? Да разве вы не видите,