Рассказы

Иногда мне кажется, что я теперь все время буду вздыхать. Даже на экзаменах.

Да и какие теперь экзамены? На олимпиаду я не пойду, да и с Витькой мы больше заниматься не будем. Не видать мне мехмата, как своих ушей. Впрочем, мне туда и не надо. Раньше мы вдвоем готовились, а теперь? Что я там буду делать, сталкиваться с ним на каждом углу и делать вид, что я его не знаю? Видеть, как Витька целуется с какой-нибудь студенткой? Нет уж, спасибо.

– Я виноват перед одной девушкой, - сказал Виктор.
– Много лет прошло, а я так и не извинился. Ей тогда было плохо, но я об этом даже не догадывался.

– И сейчас вы звонили ей?

– Да. Хотя она, наверное, вспоминает об этом с улыбкой. Девичьи влюбленности зачастую - глупость, но об этом знают все, кроме самих девушек.

– Ничего себе глупость!
– возмутилась я.
– Вас бы сейчас на мое место!

– Я не хотел тебя обидеть. Я просто хотел сказать, что не все юноши в этом возрасте способны оценить, какое сокровище им достается. И очень легко ранить хорошую девушку, которая ничем этого не заслужила.

Мои уши потихоньку начали пылать, и я кашлянула:

– Так что у вас тогда с ней случилось?

В трубке раздался негромкий смех.

– Мы уже третий раз задаем друг другу этот вопрос, ты заметила?

– Ага.
– Я улыбнулась.
– Так интересно же!

Виктор помолчал, но даже его молчание казалось теплым и живым. Словно знаешь, что по ту сторону трубки находится друг.

– Я очень ценил нашу с ней дружбу, - наконец сказал он.
– Такие вещи ценишь, как воздух: когда они есть, их не замечаешь, но любой день кажется солнечным. Но мы поссорились - по моей вине. Мириться я сначала не хотел, потом было стыдно, потом просто неудобно... В общем, долгое время мы едва здоровались.

– И теперь вы хотите помириться? Через столько лет?

– Не только. Вот ты поссорилась с другом. В твоей жизни ничего не изменилось?

– Изменилось, - подумав, сказала я.
– Мне неприятно делать то, чем мы занимались вместе. Даже на олимпиаду идти не хочется. Пусть хоть Переспелова первое место занимает, мне все равно. И после школы я думаю пойти не на мехмат, как Витька, а куда-нибудь еще.

– Вот видишь. Разве это разумно?

Я пожала плечами.

– А учиться бок о бок с Витькой? Лучше уж я буду сама по себе.

Виктор вздохнул.

– Я не просто так спросил, - после недолгого молчания сказал он.
– У Ольги тоже была мечта. И когда мы расстались, она чуть не опустила руки.

– Она тоже хотела поступить на мехмат?

– Ну, не обязательно на мехмат, - в его голосе мне снова почудилась улыбка.
– Но олимпиаду она чуть не пропустила. И, если бы не счастливое стечение обстоятельств, жалела бы всю жизнь.

– Я бы не стала жалеть, - сказала я.
– Что толку?

– Так прошел всего день, - резонно возразил мой собеседник.
– Ты проживи еще лет тридцать, а потом посмотри, что получится.

Я подумала. Потом представила себя через тридцать лет: без Витьки, без докторской степени и с морщинкой на лбу, как у мамы.

– Н-да, - сказала я вслух.

– Ей тогда очень нужна была поддержка, - заговорил Виктор.
– Помощь друга. За это я и хотел извиниться. И за то, что был бесчувственным болваном, само собой. Мне стоило позвонить ей много лет назад.

– Думаете, у вас с ней теперь все получится?
– вырвалось у меня.
– Ой, извините.

– Я думаю...
– Виктор помедлил.
– Думаю, у нее все будет хорошо. Это самое главное.

– А... какое место она тогда заняла на олимпиаде?

В трубке раздался треск.

– Уж извини, не отвечу, - раздался сквозь помехи голос Виктора.
– Но вот что я тебе скажу. Мне кажется, ты выступишь еще лучше.

– Правда?

– Самая настоящая.

Я помолчала.

– После ваших слов и вправду хочется пойти на олимпиаду.

– Еще бы. Не отдавать же первый приз этой, как ее...

– Переспеловой, - автоматически сказала я.
– Постойте, вы же никого не знаете из нашей школы!

– Я? Нет... конечно, нет. Хотя когда-то я тоже там учился.

Виктор замолчал. Почему-то я твердо знала, что разговор подошел к концу.

Мы заговорили одновременно.

– Наверное, я...
– начала я.

– Наверное, мне пора, - просто сказал он.

– Ага. Я не буду поднимать трубку, когда вы перезвоните, - сказала я.

– Кому?

– Самсоновым. Вы же набирали их номер?

– Ах, да. Да, конечно... Я перезвоню. Но попозже, хорошо?

Я улыбнулась.

– Вы у меня спрашиваете разрешения?

Виктор хмыкнул.

– Я бы позвонил твоему другу, но, боюсь, этот юный негодяй не воспримет меня всерьез. Хотя было бы забавно.

В этот раз звон в трубке прозвучал тихо-тихо, будто прощаясь.

– Удачи вам, - искренне сказала я.

– Спасибо. И тебе. И еще одно...

– Да?

– Счастливого будущего, - сказал Виктор. И связь оборвалась.

Позже, когда я села за письменный стол с раскрытым задачником, я поставила аппарат рядом с собой. Но в тот вечер телефон так и не зазвонил.

Виктор положил трубку. Отключил датчики.

– Вернулся?
– спросила Ольга.
– У тебя было такое лицо...

– Какое?

– Такое... знаешь... как тогда.

Они замолчали.

Точно так же, как минуту назад - только между ними больше не было телефона.

– Датчик три раза звенел, - задумчиво сказал Виктор.
– Или больше? Я боялся, что меня выбросит из разговора.

– Но ты ведь ничего такого не сказал? Я не догадалась?

– Не догадалась, - подтвердил он.
– Хотя я чуть не признался, что мы снова стали друзьями в университете.

– Стали встречаться...

– И поженились.

– Ну и славно, - вздохнула она.
– Знаешь, мне правда тогда было плохо. Если бы тот Виктор не позвонил...