Расследователь. Предложение крымского премьера

* * *

Когда он уходил, Галина спросила:

– Хочешь, помогу проверить ваш телефон?

– Каким образом?

– Есть специалисты, - уклончиво ответила она.

– Значит, ты все-таки американская шпиёнка, - сказал Обнорский.

– Дурак!

– Дурак, - согласился он.
– А что - есть возможность проверить на профессиональном уровне?

– Если бы не было, я бы не предлагала.

– Официальные структуры?

– Нет. Если ты имеешь в виду СБУ или МВД-то, конечно, нет. Но организация легальная и вполне профессиональная.

– Неплохо бы... А сколько это будет стоить?
– спросил Обнорский.

– Да мелочь какую-нибудь... долларов двадцать-тридцать. Может, пятьдесят. Дорого для тебя?

– В общем-то - нет. А когда сможешь сделать?

– Ну раз вы завтраулетаете, то сегодня.

– Ладушки, - сказал Андрей.
– Кстати, ты не могла бы помочь мне еще в одном деле?

– В каком же?

– Сущий пустяк, Галка. Нужно просто-напросто поинтересоваться у Затулы относительно часов. Она, помнится, говорила, что у нее нет дома часов. А когда мы у нее были, я видел часы на столе.

– Что же сам тогда не спросил?

– Да как-то прошлепал... сделаешь?

– Конечно, - ответила она.
– Хотя и не понимаю, зачем это надо.

– Сегодня?

– Конечно, сегодня.

* * *

Галина позвонила около полудня и сообщила, что со специалистом по поиску "жуков" она договорилась. Когда приезжать?

– Да хоть сейчас, - ответил Андрей.

– Тогда мы подскочим через полчаса, - ответила она.

Сотрудника СБУ Сашу из квартиры временно "изъяли" - чтобы не "светить". Он этому обстоятельству был только рад - в засаде он сидел уже больше ;двух суток и никакой замены, Кажется, не предвиделось, а чертовы батареи "клопа" в гостиной все никак не садились... Саша доложил своему руководству о просьбе Обнорского, получил "добро" и ушел в увольнение до вечера. Минут через десять после его ухода появилась Галина в сопровождении спеца. У спеца, которого привела Галина, был точно такой же "дипломат", как у того, которого привез Костенко... Да что чемоданчик! У него и манеры были точно такие же. Он был так же неразговорчив и сосредоточен. "Клопа" в телефоне он обнаружил быстро. Подвел Обнорского - ткнул в "клопа" отверткой. Обнорский изобразил шок.

– Можем снять, можем оставить так, как есть... А можем оставить так как есть, но создадим помехи, - сказал спец.

– А как лучше?
– спросил Обнорский.

– А это вам решать, - безразлично ответил спец.
– Мое дело обнаружить. А дальше - как решит клиент.

– Хорошо, мы подумаем... Скажите, а квартиру в целом вы можете проверить на наличие "жучков"?

– Почему нет?
– ответил спец.
– Об этом, правда, не договаривались.

– Я заплачу, - сразу сказал Андрей. Спец взялся за дело. Он работал около часа, но "жука" в гостиной не нашел... У Обнорского бухнуло сердце.

– Чисто у вас в квартире, - уверенно сказал спец.
– Кроме, конечно, телефона...

– Вы уверены?
– переспросил Обнорский.

– Я за свои слова отвечаю.

Когда спец ушел, Обнорский первым делом заглянул под журнальный столик - "жук" стоял на своем месте. Стало очень-очень противно.

* * *

Красный "опель" выглядел ярким мазком на сером полотне дороги. Широкие колеса расплескивали грязную снежную жижу по сторонам. Галина Сомова везла питерскую бригаду в Борисполь. Она выглядела усталой, под глазами лежали тени. Родион. пытался развлечь ее рассказами о том, как он на Севере "белых медведей профилактировал", но Галина реагировала вяло, и Родя умолк.

– Кстати, - сказал Обнорский, - ты сделала, о чем договаривались?

– А о чем договаривались?
– с недоумением спросила Галина.

– Я просил тебя поинтересоваться у Затулы...

– Ах, это! Сделала, конечно.

– И что?

– Она была, мягко говоря, удивлена. И сказала, что этим часам - сто лет в обед, что она привезла их из Симферополя. Но в день исчезновения Гии их не было - они сломались и находились в ремонте.

– А ты не спросила, куда она отдавала часы в ремонт?

– Нет... Ты же не говорил, чтобы я спросила, - ответила Галина.

– Да и черт с ним! Теперь-то чего? Проехали!

С заднего сиденья отозвался Повзло:

– А вот ни фига не "проехали"! На ней, стерве, соучастие в убийстве... А ты: "проехали".

– Коля!
– сказал Обнорский.
– Не преувеличивай.

– А что - Коля? Коля, понимаешь... Я имею право написать в отчете свое особое мнение?

– Имеешь, но ты подумай о том...

– Вот я-то как раз думаю, - горячо сказал Повзло.
– Я думаю. И свое особое мнение напишу не только в отчете. Кассеты Стужи цветочками покажутся, когда я опубликую свое особое мнение. Я молчать не буду!

Галина, поглядывая на Повзло в зеркало заднего обзора, спросила:

– А что у тебя, Николай, за "особое мнение"?

– Я считаю, что Алена...

– Хватит!
– рявкнул Обнорский.
– Хватит... Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что фактически выносишь ей приговор своим "особым мнением"?

Повзло не ответил. Нахохлился, как воробей, и стал смотреть в окно, в скучный черно-белый пейзаж... В Борисполь приехали к началу регистрации. Галина проводила их до той черты, которая четко отделяет провожающих от пассажиров. Поцеловала Колю и Родиона, долго смотрела на Обнорского.

– Что ты, Галка?
– спросил он.

– Ничего... Когда теперь встретимся?

– Не знаю. Может быть, летом... в Крыму?

– Тебе это не нужно, - сказала она.
– Ты стал другим, Андрей. Ты изменился.

Обнорский неуверенно спросил:

– Почему? Почему я изменился?

– Не знаю. Скажи, у тебя там, в Питере, женщина?.. Господи! Что я говорю? Конечно, у тебя там женщина. И, вероятно, не одна.

– Галя, послушай...

Она не хотела слушать. Она отодвинулась и сказала:

– Командировка закончилась, ты летишь домой. Лети, гусар. Желаю тебе удачи. Пока.

Андрей смотрел, как она уходит, и в этом была некая необратимость, некая фатальность, в которую не очень хочется верить... Но и не верить в нее было нельзя. Обнорский покачал головой, повернулся и пошел к стойкам регистрации.

* * *

Галина вышла из здания терминала на улицу. Холодный ветер хлестанул по лицу сырой моросью, прижал к коленям юбку. Не оглядываясь, она быстро двинулась на стоянку, к своему "опелю". Села в машину, пустила движок и включила печку. Достала из сумочки сигареты и телефон... Закурила... С минуту смотрела сквозь покрытое моросью стекло. Потом вытерла глаза и взяла в руки телефон.

Через две машины от "опеля" стояла скромная "пятерка". Мужчина в салоне "пятерки" засек, что Галина взяла телефон. Посмотрел на часы и засек время. Потом выбрался со стоянки и поехал в Киев. Он постоянно поглядывал в зеркало, ожидая появления на трассе красного "мазка". Дождался, добавил газу, до самого города так и ехал впереди "опеля". Человека звали Александр Зверев.

* * *

Станислав Гвоздарский вышел из квартиры своей любовницы на Броварском проспекте. Уже больше двух лет он был в розыске, жил с чужими документами... Первое время это здорово давило на психику, и Гвоздь свалил в Чечню. Там тоже оказалось не сладко, и как только москали в девяносто девятом начали активные боевые действия, он вернулся обратно на Украину. Уже с новыми документами на имя Поддубного Матвея Сергеевича. В Днепропетровске один "умелец" закатал в скулы Гвоздя вазелин, и теперь Гвоздь приобрел несколько азиатские черты лица. Страха влететь за старые - двухлетней давности - подвиги уже не было. Но за два года накопилось столько новых, что Гвоздарскому иногда приходило в голову: от чего бегаю-то? От соучастия, где всего сроку года на три по максимуму... А пока бегаю, уже набрал лет на пятнадцать! А может, и больше. Гвоздарский вышел из квартиры, внимательно прислушался, ничего интересного не услышал и вызвал лифт. В ожидании лифта и во время спуска он фальшиво насвистывал.