Расследует Максимилиан Хеллер
Шрифт:
Присмотревшись лучше, я понял, что это был скелет.
Зрелище удвоило мой энтузиазм и подогрело любопытство. Мне надо было любой ценой попасть в таинственную комнатушку. После нескольких минут размышлений я разработал план, который позволил бы получить доступ, не оставляя никаких следов моего присутствия.
Я срезал ножом одну из смолистых сухих веток и поджег ее зажигалкой. Затем я поднес горящий факел к себе. Окно состояло из четырех небольших стекол, установленных в свинцовых рамах. Я использовал пламя, чтобы довести кончик ножа до белого каления, и приложил режущую кромку
Я осторожно поднял стекло и положил его на подоконник, с мастерством опытного грабителя. Просунув руку в отверстие, я повернул ржавый болт, запирающий раму. Окно открылось, и гнилостный запах ударил в мои ноздри.
Подняв свой импровизированный факел, я проскользнул в узкое отверстие и оказался в комнатке. В длину чулан был немного длиннее, чем в ширину. Его голые каменные стены сочились влагой.
Сначала я подошел к скелету, который привлек мое внимание. Он принадлежал когда-то высокому, хорошо сложенному мужчине. Я внимательно осмотрел его и был поражен необычной формой ног. Они были очень длинными, а деформированная верхняя кость голеностопа одной из них образовывала выпуклость, которая, несомненно, была болезненной при жизни этого человека. Вы помните, что я сделал то же самое наблюдение в день вскрытия, когда поднял саван, закрывающий ноги месье Бреа-Ленуара.
Это было поразительное совпадение. Я точно измерил высоту скелета и продолжил свои исследования. Мне не удалось обнаружить ни малейшей щели в стенах, указывающей на какое-либо тайное укрытие.
Они были покрыты твердым цементом, который обеспечивал идеально гладкую поверхность. Когда я осматривал стены чулана, моя нога наткнулась на какое-то препятствие. Опустив фонарик, я увидел, что одна из красных плиток на полу была слегка приподнята кончиком моей ноги. Мне пришлось встать на колени, чтобы поддеть плиту своими длинными пальцами.
В полу была вырыта очень глубокая и узкая дыра, из которой я вытащил на свет тонкую кожаную сумку, завязанную шнурком. В этой сумке я нашел несколько предметов. Перечислю подробно. Этот простой список даст вам некоторое представление о важности моего открытия:
1. Набор анатомических инструментов, произведенных в Англии. Насколько я могу судить, учитывая мою неопытность, они были сделаны очень хорошо.
2. Красный кожаный футляр круглой формы с пятью очень тонкими и очень прочными иглами, острие которых окрашено чем-то коричневым. Нижняя часть корпуса съемная. Здесь же была колба из стекла с густой коричневой жидкостью.
Я осторожно положил футляр со всем содержимым в свой карман.
3. Пять серебряных столовых приборов с монограммой де Бреанов под графской короной.
4. Превосходное кольцо с бриллиантом.
5. Золотые часы с замысловатым рисунком и изображением рыцарского шлема.
Других украшений я не нашел. Убийца, несомненно, привез те вещи, которые не мог продать в Париже, не рискуя, и, вероятно, рассчитывал избавиться от них в Англии.
В моих поисках мне повезло больше, чем я осмеливался надеяться. Это последнее открытие дало мне нить, которая наверняка проведет через лабиринт преступлений. И даже если я еще не знал всех извилистых путей лабиринта, то, по крайней мере, нашел начальную точку его и мог разглядеть различные варианты маршрута.
Но что было странно – я только что достиг цели, которой так страстно желал, и все же неожиданно плодотворные результаты моих поисков и наблюдений оставили меня почти равнодушным.
В час моей победы мне казалось, что выводы, которые привели к цели, пришли в голову естественно и без усилий, и я мог оставить позади воспоминания об опасных деталях моей работы, о часах, проведенных в бессоннице и страданиях. Ведь все это было необходимо для поиска истины.
Керген, суббота
5 часов вечера
Сегодня Жан-Мари принес мне письмо, в котором вы сообщили мне, что доктор Виксон покинул столицу, и в вашем замечательном городе Париже больше не было случаев ночных нападений. Меня это не удивляет, и вы знаете почему.
Я искренне благодарю вас за дружбу и за заботу о моем здоровье. Увы! Как я уже сказал вам, энергия, которая движет мной, иллюзорна, и как только задача, которой я посвятил себя, будет выполнена, я снова согнусь под грузом тяжелой усталости.
Это письмо, несомненно, будет одним из последних, которые я напишу. Я жду хозяина вечером. Сегодня ловушка должна захлопнуться, и как только преступник будет отдан в руки правосудия, я вернусь в Париж.
Теперь продолжу свой рассказ с того места, на котором остановился вчера вечером.
После того, как поиски улик были закончены, я спустился с дерева с футляром в кармане и вернулся в свою комнату. Я соскреб коричневое порошкообразное вещество с кончиков игл. Затем я вылил ужасную жидкость из стеклянной колбы, и тщательно промыл ее. Сделав это, я взял немного сажи и смешал ее с водой, заменив яд, на безвредный состав, которым покрыл кончики игл.
Затем я вернулся в сырой чулан тем же опасным маршрутом и положил все предметы обратно в кожаную сумку, которую спрятал в прежнем месте. В заключение я закрыл все плитой, как и было раньше.
Покидая эту погребальную камеру, я запечатал раскаленным ножом стекло в раме, чтобы не выдать следы присутствия здесь постороннего, затем спустился по густым ветвям дерева вниз.
Была половина первого – время моего обычного свидания с Жаном-Мари. Я обнаружил, что мой маленький бретонец не в духе. Пруд замерз, и парнишка бросал большие камни, чтобы разбить лед, лишивший его повседневной добычи.
– Добрый день, месье Пьер, – крикнул он своим серебристым голосом, – вы больше не больны?
– Нет, мой мальчик, спасибо. Я чувствую себя намного лучше. Ну что, рыба сегодня не клюет?
– Это настоящий кошмар, – разочарованно сказал он, проводя рукой по своим густым светлым волосам, – лед тверже камней. Вот смотрите, они скользят по поверхности, не ломая ее. Старый Рук болен, и если я ему ничего не принесу, он может умереть, бедняга.