Расследует Максимилиан Хеллер

– Ах. Он здесь?

– Месье проходил под окнами несколько минут назад, должно быть, вы видели его.

Философ пробормотал что-то неразборчивое.

– Да, – продолжил управляющий, – брат покойного прибыл сегодня утром. Кто сообщил ему о трагедии, я не знаю. Он выглядел как дикий зверь и сказал мне только несколько слов о том, что не сможет присутствовать на вскрытии, так как для него это очень болезненно и еще добавил что-то в этом роде.

– Так в саду есть дверь?

– Да, она выходит на улицу Вожирар, недалеко от отеля «Ренард-Блю». Итак, заканчивая мой рассказ, хочу заметить, что все думали, что из-за плохих отношений между братьями мой хозяин лишит его наследства. Судите сами, этот человек больше похож на волка, чем на человека, да к тому же еще и женат на своей служанке. Месье Кастилль, племянник покойного, рассчитывал, что имение достанется ему. Но поверите ли вы, что даже привлечение в дело мирового судьи и тщательный осмотр всех бумаг покойного, ничем не помогли в том, чтобы найти хоть малейший след последней воли и завещания? А это значит, что все миллионы моего хозяина пойдут этому сумасшедшему старику Бреа-Кергену. Что касается меня, то я преданно служил своему хозяину двадцать лет, и мне удалось сэкономить лишь скудную сумму.

– Они опечатали комнату хозяина? – перебил старика Максимилиан.

– Конечно. И я отвечаю за сохранность имущества, что дает мне повод для беспокойства, ведь это большая ответственность. Вы, должно быть, слышали проклятия, исходящие из уст этого грубого Бреа-Кергена сегодня утром, когда он обнаружил печати в комнате своего брата, после чего заперся в своей комнате.

– В самом деле? – воскликнул Максимилиан.

Мы услышали грохот экипажа, подъезжающего к воротам.

– Вот и прибыли служители закона, – объявил слуга.

Максимилиан сделал мне знак, который я понял.

– Месье управляющий, – сказал я старичку, которому явно польстило мое уважительное обращение, – не могли бы вы сказать нам, в какой комнате будет проводиться дознание?

– Вверх по лестнице, справа в конце коридора, – быстро ответил он.

Услышав громкий звук дверного колокола, сотрясающий старые стены, старичок бросился к двери.

Мы быстро поднялись по большой деревянной лестнице и вошли в кабинет с окнами, выходящими в сад. Тело, накрытое простыней, лежало на белом деревянном столе.

В задней части комнаты была дверь, закрытая печатями. Она вела в спальню покойного.

Максимилиан Хеллер спрятался за одной из длинных оконных занавесок. Таким образом, он мог видеть все и оставаться незамеченным. В этот самый момент дверь открылась, и появились королевский прокурор и судебный следователь со своим клерком.

Старичок провел их в комнату с приятной улыбкой, которая превратилась в изумление, когда он заметил, что в комнате я один.

Королевский прокурор с величественным достоинством подал управляющему властный знак уйти, и у слуги не было другого выбора, кроме как сделать это, избавив меня от неудобного объяснения причины исчезновения Максимилиана.

Я поприветствовал уважаемых представителей власти и вручил им письмо, в котором доктор Б. извинялся за то, что не сможет присутствовать сегодня.

– Ах! Черт! – воскликнул судебный следователь, быстро вдыхая табак. – Я совершенно упустил из виду, что доктор Виксон не пользуется особой благосклонностью у вашего наставника. Это такая давняя история, я не обязан все помнить при моей занятости. Приношу свои извинения доктору Б., хотя и не очень сожалею об ошибке, поскольку она дала мне удовольствие познакомиться с вами.

Сказав эти слова, следователь дружелюбно улыбнулся мне. Королевский прокурор в это время был занят изучением вчерашнего отчета о результатах экспертизы.

Представитель государственной власти обладал суровым лицом в обрамлении черных бакенбардов и аристократическими руками. Его манеры выдавали в нем человека, отличающегося ледяным хладнокровием.

Тело было вскрыто по всем правилам: кишечник и каждый из внутренних органов помещены в отдельные сосуды.

– Я не ел, черт возьми! – громким голосом воскликнул следователь. – Пора бы уже доктору Виксону приехать. Мы здесь по его просьбе, и мне очень странно, что он заставляет нас ждать. Что еще…

Звук дверного колокола прервал речь достойного представителя закона.

– Вот и он, – продолжил следователь, понижая голос.

Королевский прокурор выпрямился во весь рост, а следователь поправил воротник. Что до меня, то я чувствовал себя призывником, идущим на линию огня. Чтобы поднять боевой дух, я подумал о своем старом наставнике, который полностью доверял мне и с нетерпением ждал результатов расследования.

В кабинете воцарилась полная тишина. Мы не обменялись ни словом, пока мсье Проспер, открыв дверь, не объявил своим писклявым голосом: «Доктор Виксон».

К нам подошел мужчина лет пятидесяти, с геркулесовым телосложением, румяной кожей и огненно-рыжими волосами.

– Тысяча извинений, месье, – сказал он с легким британским акцентом, – что заставил вас ждать встречи, которую сам же и назначил. Но когда я выходил из дома, меня позвали к умирающему человеку.

– И вы, несомненно, спасли его? – сочувственно спросил следователь.

– Конечно, – невозмутимо ответил англичанин, – я спас его.

Во время разговора он огляделся, и, казалось, был удивлен, не увидев доктора Б.

– Но, – продолжил он, – я не вижу уважаемого доктора, который оказал бы мне честь обсудить мое медицинское заключение?

Я объяснил ему причину, которую мой наставник использовал как предлог, объясняющий его отсутствие на встрече.

Виксон незаметно улыбнулся.

– Пожалуйста, передайте доктору Б. мои извинения за свою дерзость в оспаривании результатов экспертизы, которую он проводил, несомненно, по всем правилам науки и с необходимой тщательностью. Но я имею опыт в глубоком исследовании ядов, в частности, на основе мышьяка, поэтому я предложил вторую экспертизу. Мое самое большое желание, поверьте мне, убедиться, что мои выводы совпадут с заключением вашего наставника.

Я холодно поклонился и предложил начать исследования без дальнейших церемоний. Удрученное лицо голодного следователя наполнило меня искренней жалостью.

Два магистрата^[8] заняли свои места у ног трупа сбоку от двери. Мы с доктором Виксоном встали слева перед окном.

Несмотря на мое желание избавить своих читателей от описания вскрытия, я все же должен остановиться на некоторых важных деталях.

Задача судебной экспертизы в последние годы значительно упростилась, благодаря изобретению английского химика Джеймса Марша, который открыл гениальный метод обнаружения даже самых слабых следов мышьяка в организме.

Вот, в двух словах, из чего состоит его устройство. Это простая стеклянная колба, в которой происходит реакция с образованием водорода. В нее вводится исследуемое вещество. Мышьяк соединяется с газообразным водородом, и вся эта комбинация выходит через узкое отверстие колбы. Затем зажигается газовая струя и над пламенем держат белое фарфоровое блюдце. Если исследуемое вещество содержит малейшее количество мышьяка, то на фарфоре образуются черные пятна.

Доктор Виксон достал из своего набора инструментов колбу. Мне показалось, что стекло было не очень прозрачным, поэтому я попросил использовать ту, что я принес с собой. Он долго и тщательно изучал ее, пытаясь скрыть свое раздражение, но в конце концов, все-таки вынужден был принять.